Талли всегда нравилось думать, что это была судьба. Они с Сэмом постоянно подчеркивали, что все произошло как в сказке и что их встреча была «предопределена».
Талли считает Сэма умным и глубоким человеком, говорит, что ему интересно, как устроен мир, и что у него по любому вопросу есть собственное мнение. Ему нравится уделять время своим хобби, а ей нравится, как он предан делу и как прагматично подходит к жизни.
Она явно видит в нем что-то особенное – не зря же встречается с ним последние четыре года или около того.
А мне Сэм кажется в какой-то степени женоненавистником (и это я еще мягко высказалась: он из тех засранцев, которые ни за что не скажут вслух нечто «неподобающее», но сделают все, чтобы донести, что именно они о вас думают).
Он лентяй и, скажем так, маменькин сынок: не то чтобы криворукий или пассивный, он все прекрасно умеет делать сам, просто в какой-то момент решил, что это ему не нужно. Он выезжает на энергичности Талли: она любит, чтобы все было по ее правилам, поэтому ей проще и комфортнее все сделать самой, контролируя процесс и результат. Сэм очень много разглагольствует о своей работе, о своей жизни и о своих друзьях, но очень мало считается с собеседником. В лучшем случае он дежурно спросит вас, как дела, а потом выдает длиннющий монолог о каком-нибудь ничем не примечательном событии из своей жизни.
Я могла бы еще долго рассказывать, почему мне не нравится Сэм.
Но я не буду. Ни Лене, ни Фрэнки, ни членам моей семьи – потому что Талли моя лучшая подруга и она выбрала именно этого мужчину.
Несомненно, он готовит потрясающую вегетарианскую лазанью и не скупится на подарки для Талли, потому что (по его же словам) он заметил, что «подарки – это ее язык любви», и знает, что она сама никогда так себя не побалует. И кстати, он хорошо поет и играет на пианино – но мы что, живем в эпоху Регентства? Может, двести лет назад жениха и выбирали по мастерству игры на музыкальных инструментах. Не смешите меня.
Да нет, я на него не жалуюсь. Так же, как не жалуюсь никому из подруг на то, как адски дорого обходятся мне их девичники и свадьбы: я хожу на их вечеринки и мероприятия, покупаю им дорогие подарки, не ожидая ничего взамен. Так принято – даже если моя очередь приглашать их на девичник или свадьбу так никогда и не подойдет.
Талли ссорилась с Сэмом и раньше – как и Лена с Джонни. И Джессика с Конором. Да все ссорятся. И когда дело касается твоей лучшей подруги – да кого угодно, черт возьми, – приходится балансировать на тонкой грани: поддерживать человека, не ругая его партнера на чем свет стоит.
Господи, да сами посудите: если бы в прошлый раз, когда Сэм и Талли поссорились, я бы высказала все, что о нем думаю, а через несколько дней у них все наладилось? Талли не забыла бы мои слова. И, может быть, передала бы их Сэму. А он бы точно их не забыл. И тогда всякий раз, встречаясь втроем, мы точно знали бы, что я считаю Сэма дерьмом: такой, знаете, «слон в комнате», когда все делают вид, что его там нет. Своими словами я – и только я – вбила бы огромный клин между собой и Талли. Кстати, именно так закончилась моя дружба с Магдой – приятельницей с предыдущей работы. Урок я усвоила.
Так что в большинстве случаев я держу рот на замке.
В конце концов, не мне ведь жить с Сэмом изо дня в день. Мы с ним достаточно хорошо ладим, когда по какой-то причине вынуждены общаться. В остальное время я не позволяю себе забивать голову его персоной, своей неприязнью, а также мыслями о том, что Талли могла бы выбрать мужчину в сто раз лучше, потому что она этого заслуживает.
Это не мое дело, верно? Даже при том, что я ее лучшая подруга. Она его любит, она его выбрала, и для меня этого достаточно. Должно быть достаточно. Такова жизнь.
Но прямо сейчас Талли стоит передо мной со своими пожитками, и, судя по ее лицу, она много плакала. Она мнется у меня на пороге, и я могу сделать из этого только один вывод.
Они с Сэмом расстались.
Или, по крайней мере, между ними произошла какая-то ужасная ссора – до того душераздирающая, что Талли решила сама съехать из квартиры, которую они вместе арендуют, и прийти ко мне искать убежище.
Мы втроем смотрим друг на друга. Я – на Талли, и от ее вида у меня сердце сжимается. Она – то на меня, то на Гарри. Он глядит на нее и потом на меня. Мы встречаемся взглядами, и я даже не знаю, что ему сказать.
Вот дерьмо. Это же Гарри. Наши с ним взаимовыгодные, но странные, перемежающиеся, фейковые отношения тянутся еще с июня, а Талли ничего об этом не знает. Она, наверное, до сих пор думает, что парень, который только что совал руку мне в трусы, – это, прости господи, Джейксон. А моя ложь зашла слишком далеко, чтобы объясняться прямо сейчас.
И тут Талли начинает громко реветь и всхлипывать.
– Прости! – плачет она. – Прости, Софи, мне… мне надо… просто… Мне надо было уйти, а я не знала, куда… а ты… ты сказала, у тебя нет планов на сегодня, и я подумала, ты дома… и я пришла…
Она так безутешно рыдает, что остальные ее слова просто невозможно разобрать.
Я поворачиваюсь к Гарри. Все мое нетерпение и вожделение улетучиваются. Я разочарована, но мое разочарование меркнет по сравнению с острым, режущим чувством жалости к Талли.
– Прости.
А что еще я могу сказать?
Гарри мотает головой. Он тоже выглядит огорченным, но принимает все как есть – что бы он ни думал о происходящем.
– Все в порядке. В конце концов, мы отлично провели вечер, правда? А сейчас позаботься о своей подруге, кажется, ты ей нужна.
– Спасибо.
Он быстро, по-дружески целует меня в щечку.
– Скоро увидимся. В следующий раз давай пойдем ко мне, я приготовлю ужин. И кстати, с днем рождения, Софи.
Талли разражается новым воплем:
– Боже, Софи, у тебя же был день рождения! Я такая ужасная подруга!
Я неловко машу Гарри на прощание и улыбаюсь ему, а потом поворачиваюсь к Талли. На этот раз я легко нахожу ключи в сумочке. Она что-то лепечет, пока я отпираю дверь и заношу ее сумки в квартиру. Здесь Талли может спокойно выплакаться.
– Прости, Софи, я испортила тебе выходной… и сорвала тебе праздничный секс с этим… как его там зовут, у него смешное имя… и теперь ты торчишь тут со мной, и… Но ты не отвечала на сообщения, хотя теперь я понимаю почему…
Проходит еще минут двадцать, прежде чем мне удается добиться от Талли сколько-нибудь внятных объяснений. Оставив ее вещи в прихожей у входной двери, я сажаю ее на диван. Я снимаю с нее куртку, даю ей свой халатик и иду на кухню – налить ей чашку чая.
Чайник уже кипит, а я достаю телефон.
Пропущенный вызов: Таллула Кинг (17)
Таллула Кинг
Отправлено в 20:03
«Дорогая, ты где?
Возьми трубку
Пожалуйста
Спаси
Софи
??????????
Это срочно, ты где?»
Таллула Кинг
Отправлено в 20:17
«Кажется, мы с Сэмом расстались».
У меня сводит живот, и «Маргарита», которую я выпила перед уходом из бара, вот-вот полезет обратно. Моя лучшая подруга так нуждалась во мне – и чем я была занята? Пила и флиртовала со своим фейковым бойфрендом.
Это я ужасная подруга.
Кутаясь в мой халатик и сжимая чашку с чаем, Талли берет перерыв в рыданиях – достаточно долгий, чтобы рассказать мне, что случилось.
Они собирали вещи для переезда. Это было главной задачей на выходные: уже в конце месяца – подписание документов на покупку квартиры.
В душе у меня шевелится что-то маленькое, противное и злое, и я спрашиваю себя – неужели именно из-за этого она не смогла ни встретиться со мной, чтобы выпить чашку кофе, ни пригласить к себе? Мы бы заказали пиццу и немного посидели, и мне не пришлось бы праздновать свой день рождения в одиночестве… Но я быстро отмахиваюсь от этих мыслей: сейчас уже поздно об этом говорить, к тому же есть неприятности посерьезнее. Талли и так достаточно расстроена, и мне не стоит взваливать на нее свои проблемы только потому, что я не способна провести время наедине с собой или найти себе бойфренда.
В общем, они собирали вещи и пару раз повздорили. Ему что, так нужны все эти носки? Половина из них уже дырявые. А ей обязательно тащить с собой столько кружек? И зачем ей куча старых футболок с логотипами баров, где мы с девчонками тусили в молодости, и с эмблемами всяких университетских обществ, в которые мы вступали? А ему должно быть ясно, что очень глупо везти на новую квартиру ворох постеров, если они все равно не будут висеть на стенах.
И в какой-то момент все закрутилось. Ни с того ни с сего спор перерос в бурную ссору, а потом…
– А потом, – говорит Талли дрожащим голосом, и слезы опять катятся по ее щекам, – он заявил, что не понимает, зачем мы покупаем квартиру, если он даже не уверен, хочет ли быть со мной.
– Вот дерьмо.
До этого момента я думала, что Талли драматизирует. Я была уверена, что их просто занесло и к завтрашнему утру она поймет, как глупо было собирать вещи и уходить, вернется к нему, а я устану благодарить Бога за то, что не наговорила о Сэме гадостей.
Но теперь…
Да уж, думаю я, стискивая зубы и делая глубокий вдох. По-моему, после таких слов пути назад нет.
– А что Сэм имел в виду под тем, что он даже не уверен, хочет ли быть с тобой?
– Это и имел. Он так и сказал. Я спросила его, зачем мы тогда купили квартиру, если он был против, а он ответил, что был «не так уж и против», просто так положено, все так делают, а мы с ним уже почти пять лет, и это вроде как следующий шаг.
– Так какого хрена он собрался делать «следующий шаг» вместе с тобой, если не хочет быть с тобой?
Талли шмыгает носом и, уронив голову, печально смотрит в чашку.
– Он сказал, что даже не помнит, почему мы вообще начали встречаться, – прошептала она.
– Прости… что? Это значит… что ему с тобой просто удобно? Он живет с тобой, потому что не расставаться же, и покупает с тобой квартиру, потому что не хочет морочить себе задницу и рвать отношения?