Мы с Гарри встаем поодаль от остальных: снаружи не так шумно, и мы хотя бы можем собраться с мыслями. И, что еще более важно, мы слышим друг друга, и нам не нужно перекрикивать гвалт.
Нам действительно нужно поговорить.
Я беру его за руку и разворачиваю лицом к себе.
– Слушай… то, что… То, что я наговорила на Рождество… Я имела в виду не это. Я просто хотела сказать… Ты дал мне понять, что сам не раз совершал ошибки, и я не хотела их повторять. Ты не заслуживаешь, чтобы я притворялась, что ты нравишься мне больше, чем на самом деле. Я тоже этого не заслуживаю. Я не имела в виду, что ты сам собираешься повторять свои ошибки. И не собиралась издеваться, честно.
– Ну да, я… Я знаю. Нет. Я не хотел, чтобы у нас все вот так закончилось. Ты просто… задела меня за живое.
– Я так и поняла, – кротко улыбаюсь я.
– К тому же, – говорит он со своим обычным самоуничижительным сарказмом, – мое хрупкое эго не выдержало твоего отказа. Это просто личное оскорбление, понимаешь?
– Переживешь, – отвечаю я, стискивая его руку.
Но стоит мне разжать пальцы, как Гарри перехватывает мою ладонь. Пальцы у него теплые, и привычным жестом он переплетает их с моими и поглаживает меня. Он наклоняется ближе, его дыхание горячит мне щеку, а губы почти касаются моего уха. Инстинктивно я приоткрываю рот и немного отклоняю голову назад.
– Ты уверена, что не хочешь посмотреть, куда могут привести наши отношения? На этот раз по-настоящему, а не просто в качестве ширмы друг для друга?
Голос у него низкий, хрипловатый и такой манящий.
Я немного отстраняюсь – лишь настолько, чтобы взглянуть ему в глаза, – и киваю:
– Уверена. Я серьезно, Гарри. Ты мне нравишься, но… Я не влюблена в тебя, и вряд ли это изменится. Кроме того, я знаю, чего ты ищешь в отношениях, и сейчас не могу тебе этого дать. И, может быть, никогда не смогу. Я обязана разобраться, чего хочу я сама, а ты не обязан тратить на меня свое время, пока я это выясняю. У тебя есть свои проблемы, которые ты должен решить, и ты это знаешь, не стоит тебе об этом напоминать. У меня та же ситуация.
– Что, – хмыкает он, – ужасный развод?
В какой-то мере да.
– Я начала понимать, что хотела отношений по неправильной причине. Просто потому, что у всех есть пара. Я чувствовала себя какой-то несамодостаточной, но это плохо. Я хочу, чтобы мне было достаточно быть собой. – Я сама удивляюсь, с какой страстью я это говорю. Голос у меня дрожит, и глаза неожиданно наполняются слезами. – Я не хочу встречаться с кем-то, лишь бы заполнить пустоту, которой на самом деле нет. Я просто убедила себя в том, что она есть. Я понятно объясняю?
Гарри не отвечает сразу, но я уже вижу, что он действительно меня понял. Намного лучше, чем Талли или Лена, намного лучше, чем тогда, когда я дала ему почитать заготовку своей декабрьской статьи. Гарри наклоняет голову, вздыхает и слегка улыбается – как-то обреченно.
– Да, совершенно понятно.
На террасе паба кто-то кричит, и все хором начинают обратный отсчет. А я слышу голос Гарри – мягкий и искренний:
– В любом случае, Софи, тебе вполне достаточно быть собой. Не верь, если кто-то будет убеждать тебя в обратном.
– Три! – вопит толпа. – Два!
– И тебе тоже достаточно, – говорю я ему.
Обратный отсчет заканчивается. Полночь. Я встаю на цыпочки и целую Гарри в щеку. Я чувствую, что он улыбается, и мы стоим рядом: я кладу голову ему на плечо, и в небе зажигается разноцветными огнями новогодний фейерверк.
Вы уверены, что хотите удалить профиль?
Профиль удален
ФЕВРАЛЬЭпилогДень святого ВалентинаДень женской дружбы
А пока – прощайте, и спасибо за любовь.
Как бы мне ни хотелось верить, что в январе я начну жизнь с чистого листа, особенно после того, как я призналась во всем семье и друзьям, и еще после того, как поговорила с Гарри, – в жизни все не так просто.
Но к февралю я убеждаюсь, что время лечит любые раны.
И сегодня, 13 февраля, я отмечаю свой новый любимый праздник – День женской дружбы – в окружении тех, кто мне дорог.
Талли и Лена сидят справа от меня, изучают профиль какого-то парня в Hookd и заливаются смехом, попивая «Мимозу», которую подают в неограниченных количествах по акции «безлимитный обед». (Да и вообще, какой же День женской дружбы в воскресный день без безлимитного обеда?) Они ловят мой взгляд и, ухмыляясь, суют мне под нос телефон, чтобы я посмеялась вместе с ними над жалкими попытками парня произвести впечатление и показаться крутым, хотя на всех своих фото он надувает губки на камеру, сидя на кровати: смотреть и то стыдно.
Приятно, что наши отношения наладились: почти полтора месяца, пока девочки обдумывали все, что я сказала им в канун Нового года, мы почти не разговаривали. А несколько дней назад, когда мы встретились, чтобы помочь Талли перевезти вещи из квартиры, которую они снимали с Сэмом, в другое жилье, подешевле и поменьше, все стало как прежде. Вернее, не как прежде: по-новому, по-честному, что тоже очень здорово.
Талли закрывает Hookd и кладет телефон экраном вниз. Она вздыхает и отбрасывает волосы назад.
– Профили-то я смотрю, но, по-моему, еще не готова с кем-то встречаться. Я так боюсь писать чужим людям! Как у тебя получалось, Софи? Я тобой восхищаюсь.
– Привыкнешь.
– Может быть, со временем. Но, наверное, мне было бы полезно немного побыть одной – ну, как ты.
Я улыбаюсь ей:
– На следующей неделе я могу составить тебе компанию на курсах по варенью.
– Да нет, я туда больше не хожу. Теперь у меня другие курсы. Акварельный рисунок. Как тебе?
– Я в деле.
Она стискивает мою руку и снова принимается за еду, а Лена рассказывает, что на свадьбу теперь модно приглашать не фотографа, а художника, который рисует первый танец свежеиспеченных супругов. Такие рисунки, говорит она, выглядят очень круто. И теперь она ищет художника, чтобы понять, сколько это будет стоить.
Мое сердце наполняется теплом и счастьем. Я так скучала по подругам. Не только в последние пару недель, но и в предыдущие месяцы. И в предыдущие годы.
(Пока мы паковали вещи Талли, девочки даже извинились передо мной – как будто заранее договорились это сделать. По их словам, они немного обиделись на меня за все мои тайны, но поняли, что и мне тоже было обидно. Лена попросила прощения за то, что недостаточно ценила мои усилия, Талли покаялась, что уделяла мне слишком мало времени.)
Кажется, у нас новый этап во взаимоотношениях. И мне это нравится.
А вот Джессике и Надин, в отличие от Талли и Лены, не понадобилось переосмысливать случившееся. Они сидят напротив нас за столом и о чем-то препираются. Обе пьют лимонад: Надин – потому что кормит грудью, а Джесс – потому что на прошлой неделе сообщила нам о своей беременности (теперь понятно, почему она не притрагивалась к спиртному на Рождество).
Она рассказала об этом нам с Надин во время видеозвонка. В общем-то, я и сама могла бы догадаться – все признаки были налицо, просто стоило получше присматриваться. Но я не присматривалась, и у меня отвисла челюсть, когда я услышала это известие. «Да ты шутишь! – выдохнула я. – Господи! Твоя мама знает? А папа? Вы планировали?»
Черт, можно ли спрашивать людей, планировали они беременность или нет? Это вообще вежливо? Впрочем, какая разница – это же моя Джесс.
И правда, это же Джессика. Она моложе меня меньше чем на год и в течение года – нет, даже полугода! – успела выйти замуж и забеременеть. А что успела я? Решила перестать заниматься сексом с фейковым бойфрендом, потому что нам обоим нужно личное пространство?
Помню, я ожидала, что вот-вот почувствую знакомый укол боли, словно меня пырнули ножом в живот, или вспышку зависти (тоже довольно привычной). Или надоедливый страх – что это снова происходит не со мной и, возможно, в моей жизни такого никогда не будет. Или непреодолимое желание тут же разрыдаться и начать умолять Джессику не бросать меня за борт, пока ее жизнь мчится вперед на всех парусах.
Ничего подобного.
Я просто была за нее счастлива. Немного удивлена – да, но искренне за нее рада.
И не более того.
И теперь Надин угрюмо размазывает яйцо пашот по тосту.
– Как ты могла со мной так поступить, Джесс? В голове не укладывается. Я думала, ты еще долго не будешь заводить ребенка. Ты должна была стать нянькой для Финли, а теперь мне придется сидеть с твоим малышом…
– Я буду тебе помогать. Мне нужна практика! И, кроме того, всегда есть Софи… Ты могла бы сидеть с нашими детьми? – Джессика заискивающе улыбается, глядя на меня.
Я вспоминаю свою писанину о личных границах, о том, что у меня крадут мое свободное время, о том, как я виню за это всех вокруг, хотя на самом-то деле просто не умею за себя постоять.
– Буду помогать вам, когда смогу.
– Ты мне нравилась больше до того, как отрастила внутренний стержень, – с сарказмом замечает Надин.
– Но тебе он идет, – говорит Джессика.
– Спасибо. Я и чувствую себя неплохо.
Шивон, сидящая напротив меня, прислушивается к нашему разговору. Усмехаясь, она поднимает бокал с «Мимозой». А я – сияющая, исполненная гордости за себя – чокаюсь с ней своим бокалом.
– И все-таки жаль, что ты больше не будешь вести колонку, – говорит она. – Мне нравилось читать, что ты сочиняешь про свои безумные похождения. Моя подруга на той неделе устраивает вечеринку – кошка родила котят. Я хотела тебя пригласить, чтобы ты определилась, что вкуснее – собачье печенье или капкейки из кошачьего корма… – Шивон вздыхает, а потом подмигивает мне – прежде чем я успеваю спросить, серьезно ли она.
– Просто пришло время с ней попрощаться, – говорю я. Мне было немного грустно сдавать свою последнюю колонку, но я уверена, что так будет лучше. Кроме того, пока я замещаю Дженни, у меня прибавится обязанностей.