Ладно, не одно словцо, а неплохая такая тирада.
— Доктора, быстро! Лучше не одного!
И полицию. Откуда здесь полиция? Хоть маркиза найдите, не съели же его?
Марселин было хуже, чем вчера, и дышала она с присвистом.
— Где этот нож? — с порога спросила я, и она слабой рукой указала на свою шкатулку с шитьем.
Вот я бы сказала, что случайный человек просто так не сунет отравленный нож именно в шкатулочку Марселин. Они были все одинаковые для непосвященного. Значит, человек был отнюдь не случайный.
— Как давно ты порезалась? Покажи.
Марселин выпростала из-под одеяла руку. Порез воспален, но не сильно. И ему уже пара дней.
— Вот как раз после того, как мы сидели и изучали Книгу, — припечатала меня Женевьева. Да, они шили, это так, а потом…
— Найдите его! Где угодно, скорее! Найдите Пьера!
Я запомнила мужчину, который ворвался к нам, как-то смутно. Знала только, что он очередной вельможа, но как придворная дама я имела полное право на него орать. Не то чтобы я была уверена в том, что говорила, но мужик оказался понятливый и моментально исчез. Его сменили доктора — тот, который уже приходил, и, на мое везение, доктор ле Корбье.
— Ничем не могу помочь, — развела я руками и лишь быстро пересказала доктору ле Корбье то, что смогла выяснить. Нож, время, смерть маркизы де Меруж. Да, по всему выходило, что ей помогли встретиться с покойными супругами. — Доктор, ей можно помочь?
Оба врача покивали как-то неопределенно и выгнали нас. Мы вышли, собственно, в спальне Женевьевы и Марселин собралась уже добрая толпа, и я высматривала поверх голов мужчину, которого я отправила на организацию облавы.
Вот если бы я взяла украшения! Наверняка уже тоже лежала с таким же диагнозом. Интересно, как помогли отправиться на тот свет маркизе. Найдут Пьера, спросят?
Потому что герцогиня де Бри расчищала пространство, поняла я. Ее удалили — отлично, остались ее глаза и уши. Ей не было нужды пасти королевский двор самой, главное, чтобы ее племянник или кто он ей там сел на нужное местечко подле короля. А де Меруж, конечно, мешала, потому что все еще была слишком близко к короне, в то время как де Бри — далеко.
Гадюшник. Змеиное гнездо. Пьер выдал мне ту информацию, которую, как он или сама де Бри полагали, я и так уже знаю. Ну и он надеялся на драгоценности.
Пьеру очень повезло, что я выгнала его из покоев. Мне повезло, что никто не пытался убить королеву.
— Возможно, был только вопрос времени, — сказал маркиз де Сото уже поздним вечером, когда суета немного улеглась. Марселин оказали помощь, все-таки молодой организм справился с ядом при помощи снадобий, а я местную медицину недооценила. Они понятия не имели, что при осмотре надо мыть руки, но вот антидоты изобрели, наверное, на все случаи жизни. — Я уверен, что если бы не вы…
— Отдадим должное девице Женевьеве, — хмыкнула я, перебив его крайне бесцеремонно. — Она, пусть и не соображая ничего, можно сказать, раскрыла покушение.
— Смотреть мало, важно видеть, — в тон мне отозвался маркиз. — Да, мое положение могло стать очень шатким. Особенно если бы кто-то и в самом деле добрался до ее величества. И я еще раз скажу — это был только вопрос времени. Король бы мне этого не простил, милая графиня, я был бы следующим после вас в очереди на плаху.
Пьеру не пришлось собственноручно мазать ядом булавки и шпильки маркизы. За него это сделала глупенькая служанка, которой он сказал, что госпоже не повредят уколы молодости. Так как маркиза начала отекать достаточно быстро, еще в процессе переодевания к ужину, служанка оценила эффект, решив, что морщины разглаживаются, и исколола старуху от души. Мне же действительно предстояло повторить судьбу маркизы де Меруж, а что касается Женевьевы, то никто, в том числе и маркиз, так и не понял — случайно ли она, именно ли она, нужна ли была хоть какая-то жертва или ей подкинули нож как улику, потому что нож — этот или другой, похожий — тоже мог послужить дополнительным орудием преступления. По обычаям этого мира тело маркизы сожгли, как только появились первые признаки трупного окоченения, но в любом случае на экспертизу тут можно было не рассчитывать. Был еще вариант, что Пьер просто-напросто перепутал, где чья плетеночка с шитьем, и угробить собирался ту же Марселин.
Я деликатно уточнила, давал ли он показания добровольно. Маркиз с не меньшей деликатностью улыбнулся и ничего не ответил толком.
Но нам приказано было собираться и отправляться в дальний путь.
Половина обитателей покоев королевы затихарилась по углам, вторая половина металась, собирая пожитки. Я бегала и требовала то выкинуть, это положить, как можно скорее отправить вот это мадам Ассо, написать вот этим купцам… купцы, черт, я так навечно застряну в этом экзотариуме, — и между делом думала, что маркиз напрасно меня хвалил. Протупила я знатно, а ведь могла бы вычислить Пьера заранее, еще тогда, когда он пришел ко мне с цацками. Он так следил за всем, что вешала на своих девиц герцогиня, разумеется, это не исключало, что как только ей указали на дверь, он осмелел и часть драгоценностей прикарманил, — но все равно, герцогиня-то точно пересчитывала побрякушки. В то время, когда ее положение при дворе было стабильным, Пьер дико опасался получить плетей за утерянную драгоценность. Нет, эта грымза подняла бы в случае кражи крик, а крика не было, стало быть, Пьер действовал с ее полного ведома. Но я даже не рассмотрела такой вариант. И напрасно.
Как жаль, что здесь нет полиции! Но ведь должно быть что-то, ее заменяющее… или кто-то. Я понятия не имела, когда полиция появилась. И как справлялись до того. Судя по тому, что никто похожий на полицейского не пришел, обходились стражей. А судя по тому, что с Пьером кто-то плотно работал… Не мое это уже дело.
По многим фронтам я потерпела поражение. Доктора ушли, я не успела с ними поговорить. Марселин, к счастью, стало лучше. Купцы растаяли как дым. Средство тоже, скорее всего, мне вычислить не суждено, и монастырь маячит только в очень краткосрочном периоде. И еще там я могу здорово оплошать… Подумав, я сунула в сундук королевы Книгу. Ничего подозрительного.
И уже засыпая — на этот раз одетая, в комнате королевы, подле Теодоры, которая звучно похрапывала — и как София может спать? — я подумала, что покушение на ее величество может еще состояться.
В другом месте и в другое время.
Глава тридцать третья
На нас могут напасть в дороге. На нас могут напасть в монастыре. Что я могу предпринять? Ничего.
Мы выехали рано утром в орущий и нестерпимо воняющий город. По улицам катил королевский дормез, сзади еще один экипаж и куча охраны. Это правильное решение? И да, и нет. Даже если бы было несколько таких выездов, те, кто спланирует покушение, осведомлены не хуже самого короля.
Проклятая политика. Я смотрела на королеву, скрытую покрывалом типа мантильи. Я была одета точно так же и теоретически нас можно было спутать. Практически же я не допускала и мысли, что убийца будет наивен, как киношный злодей. Ха-ха, еще обязательно речь толкнет о том, как все коварно устроено. Да нас уберут, не успеем и пикнуть.
Но ничего не произошло. Мы спокойно ехали на юг, и Теодора по-клейдарски рассказывала очередные притчи.
Я считала, что мы остановимся на ночлег, но нет, мы несколько раз меняли лошадей и только. Наконец стемнело совсем, мы стали готовиться ко сну.
Дормез было огромен и неповоротлив. Подобные экипажи я видела и в наших музеях, и отличий в этом мире было немного. Если не считать того, что священная эмблема горела под потолком. Но света она не давала, и я не спрашивала, как работает эта магия. Если женщины это знали, меня могло незнание выдать, если не знали — то толку, но так или иначе, кроме утоления любопытства, никакого резона вопрос не имел.
Громадная карета, размером с любимый выходящими замуж девицами лимузин. Высокая, с откидными подножками, внутри спальные места и сиденья, как в обычной карете. Конечно, дормез трясло, как и любую другую карету. Я до этого ездила на дальние расстояния только один раз — во дворец, но у королевы непременно все самое лучшее, стало быть, эту роскошную трясучую телегу можно было посчитать местным лимузином, а экипаж графа де Аллеран, так и быть, автомобилем Е-класса.
Стены обиты тканью — и единственная закрытая масляная лампа, конечно же, красота. Так почему не эмблема? Возможно, карета ее величества недостаточно священна? Зато имелся нужник, которым пользовались все без зазрения совести. Я, отвернувшись, чтобы не смущать ее величество, задумалась: вот — раз — я завела обычай носить трусы, и теперь помогаю их же ей снять, а раньше было намного проще. Два: касаться королевы нельзя, но придворным и прислуге не только можно, но и необходимо. Три: о, черт, какая накрыла меня ностальгия по старым вагонам поездов. Только вместо рельсов бежит земля.
Здесь была лесная дорога, было тихо.
— Не опасно ехать в такое время? — негромко спросила я у Теодоры, накрыв Софию одеялом и немного опустив полог над ее постелью.
— Лезары сыты, — улыбнулась она. — Весной и летом на людей они не нападают.
Ну, будем считать, что так и есть.
Мне места не досталось. Вторую постель заняла Теодора, а мы с Антуаной прикорнули на сиденьях. Неудобно, но выбора нет. Кинжал, запрятанный в юбке, мешал, то и дело тычась мне в бедро, и я ворочалась.
С самого начала у меня было опасение, которое не оправдалось. Я боялась, что мне будет сниться мой прежний мир.
Но нет. Я помнила его, на меня накатывала тоска, иногда набегали слезы. Я помнила все так хорошо, словно не умерла и не жила сейчас в чужом теле, а переместилась в машине времени. Технологии, изобретения, привычки, манеры… даже язык и слова. А вот во сне ни разу мне мой мир не приснился.
Наверное, думала я — потому что дормез напоминал мне трясущийся плацкартный вагон, — это сознательное милосердие кого бы то ни было. Потому что последнее, что я хотела бы, это бояться засыпать. Потому что я бы не вынесла и сорвалась, потому что я держалась, я выживала, я даже выгрызала свое и чужое будущее. Свою и чужую жизнь. Я нажила врагов — я не строила иллюзий насчет тех же Женевьевы и Марселин. Да подвернись им возможность, они от меня избавятся. О тех, кто был моим врагом гораздо более могущественным, я предпочитала не думать. Или хотя бы позволяла себе считать, что слесарь Васька с девятью классами может быть врагом номер один первого лица государства только в очень, очень, очень поганом фильме. А значит, кардинал за мной, может, следит, но гоняться не станет. Так, присматривает, если что, незаметно для всех кивнет доверенному лицу, и я очнусь уже в каземате.