** Хэнд – английская единица измерения длины. Соответствует примерно десяти сантиметрам.
Глава 6.
Весь оставшийся день прошел в бесконечных встречах и хлопотах. Судебное заседание, на котором мы с его величеством должны были присутствовать, перенесли на другой день по просьбе адвоката обвиняемого, так что его королевское величество нашел себе массу других не менее важных дел. Вечером он выставил меня из кабинета, сказав, что у него важное совещание с премьер-министром и мое присутствие не обязательно.
- Ваше величество, возможно, разумнее будет, если я останусь с вами? – запротестовала я. - Мы ведь не знаем, откуда именно исходит угроза.
- Только не говори, что подозреваешь моего первого министра. Дигвальд и так трудится за троих, если я покину этот мир, у него только прибавится обязанностей, так что едва ли это он покушается на мою жизнь.
С этими словами мой работодатель повелительно взмахнул рукой, словно отпуская назойливую прислугу. Я лишь легонько пожала плечами и покинула королевские апартаменты.
В конце концов, покои его величества охраняются стражей, премьер-министр тоже не дурак, а меня отпустил сам король. Кто платит, тот и музыку заказывает.
Больше всего на свете мне хотелось вернуться в спальню, опустить тяжелые оранжевые портьеры и рухнуть в удивительно мягкую постель цвета запекшейся крови. Я уже практически чувствовала, как скользит гладкое прохладное постельное белье по моей обнаженной коже. Если закрыть глаза и не обращать внимания на сумасшедшие цвета, явно выбранные душевнобольным, кровать королевской фаворитки это истинное сокровище. Такая роскошь мне и не снилась прежде. Вернусь домой и непременно закажу себе такое же постельное белье! И хорошие подушки! Надо хотя бы иногда баловать себя, Ева Вейер. Раз уж я лишена, хоть и по собственному выбору, других радостей спальни, буду возмещать их комфортом.
А еще прекраснее, чем понежиться в постели, было бы сейчас нырнуть в ванну исполинских размеров и хорошенько расслабиться в горячей воде. Все моё тело ныло и болело после нескольких бесконечных часов, проведенных в седле, и ванна, безусловно, послужила бы достойной наградой за все перенесенные сегодня пытки, но…
Несколько часов свободы это прекрасная возможность изучить хорошенько дворец и присмотреться к его обитателям. Едва ли я смогу вычислить злоумышленника, я, в конце концов, не сыщица, а чародейка. Детективных талантов мне природа не отмерила, но изучить слабые места дворца я просто обязана. Нужно вычленить самые легкие способы навредить королю и устранить их.
Итак, если бы я хотела кого-то убить, с чего бы я начала? Разумеется, с кухни. Говорят, яд – оружие труса. Так считают только глупцы. Яд это восхитительно удобная возможность уничтожить человека и избежать при этом подозрений. Похоже, неизвестный недоброжелатель придерживается такого же мнения, ведь Аргента пытались отравить дважды.
Ректор Левергард говорил, что первая попытка шла из кухни – отравлен оказался любимый мясной пирог его величества. К счастью его величества, фокстерьер маркизы де Форж, с которой король в тот день обедал, отличался невиданным аппетитом и крайне дурным нравом. Собака успела полакомиться пирогом раньше короля, за что и поплатилась жизнью.
Второй заход был предпринят три дня спустя: яд оказался в королевском мыле. На беду несостоявшихся убийц, его величество отличался крайне тонким обонянием, он в прямом смысле почуял неладное. Ощутив какие-то новые нотки в привычном оливковом мыле, Аргент опробовал его сначала на тонком батистовом платке. Платок прожгло насквозь.
Итак, что у нас есть. Первая попытка, скорее всего, шла откуда-то из кухни. Впрочем, недоказуемо. Пирог мог отравить любой лакей или служанка между кухней и столовой. Выходит, что по этому преступлению подозреваемые почти все: повара и кухарки, судомойки и лакеи, горничные и чернорабочие. Да даже садовник мог улучить момент и, проскользнув на кухню, добавить немного яда в королевский пирог.
Что до мыла, то и здесь не легче. Личный слуга его величества, горничные и любой человек во дворце, который знал, где находится кладовая с мылом.
Однако начать с чего-то надо, так пусть это будет кухня. Я должна увидеть, что собой представляет дворцовая кухня, и у кого на самом деле была возможность добавить неучтенный ингредиент в блюдо для его величества.
Прежде всего, надо переодеться. Нет смысла идти в кухни, разряженной как попугай. Среди моих вещей есть пара простых и удобных платьев, которые с трудом удалось выбить у Алистера.
- Ева, королевская дама сердца это, прежде всего, статус. Ты не можешь одеваться как простолюдинка, иначе люди начнут недоумевать, что вообще нашел в тебе король.
- Они в любом случае будут недоумевать, - отмахнулась я. – А так я хотя бы смогу сама осуществлять вылазки. Ни одно из моих новых платьев невозможно надеть без помощи магии или служанки.
- Ладно, - скривился ректор. – Несколько повседневных нарядов можно и взять. Но учти, ни одного оттенка серого среди них не будет!
Вернувшись в свои апартаменты, я вызвала камеристку. Не прошло и двух минут, как хрупкая девичья фигурка проскользнула в комнату.
- Донна Верне, - склонилась в книксене Лилибет.
- Помоги мне, пожалуйста, раздеться, - попросила я.
- Да, донна.
Девушка споро расстегивала крючки и развязывала ленты, снуя вокруг меня, как маленькая серенькая птичка. Её быстрые деликатные пальцы мелькали то тут, то там, снимая с меня слой за слоем. Она была умелым поваром, а я лишь луковицей, стремительно теряющей шелуху под ее руками.
- Ты давно работаешь во дворце, Лилибет? – извернув шею, я наблюдала, как она ловко расправляется с крючками у меня на спине.
- Четыре года, донна, - тихим мелодичным голосом ответила служанка.
- Ты родом отсюда, из Мэрфленда?
- Да, донна. Моя семья живет здесь уже много лет. Мой отец сапожник.
- Отчего же ты не работаешь у него в мастерской? – полюбопытствовала я. Сапожники обычно не так уж плохо зарабатывают. Обувь нужна всем, и бедным, и богатым. Дети мастеров, сапожников, пекарей, ювелиров, портных, обычно продолжают дело отцов и матерей.
- У моего отца пятеро детей, донна Верне. Столько помощников ему не нужно.
Длинное шелковое платье мягкого персикового оттенка с тихим шелестом сползало с плеч.
- Понятно, - протянула я. Башмачное дело скорее всего унаследует старший. Если клиентов много, то еще один или двое детей могут работать подмастерьями у отца, но остальные.. Остальные вынуждены искать свой путь в жизни.
- Что донна Верне желает надеть? – расправляя складки платья, спросила камеристка. – Возможно муслиновое платье с цветами? Светлое платье будет создавать контраст с вашими черными волосами, а зеленые цветы придают наряду свежесть и живость*.
- Нет-нет, спасибо, Лилибет, - отмахнулась я. – Принеси бледно-желтое платье.
Служанка широко распахнула глаза, глядя на меня с таким видом, словно я сообщила, что пойду на аудиенцию к королю, завернувшись в рыбацкую сеть.
- Что не так? – нетерпеливо потребовала ответа я.
Времени разбираться с капризами камеристки не было совершенно. Нужно посетить королевские кухни, а потом, если успею, заглянуть в кладовую, где хранится мыло. В кухне если и оставался магический след преступника, то давно уже стерся – там столько народу ежедневно толчется – а вот в кладовой можно попытать счастья и поискать улики.
- Если позволите, донна Верне.. – робко начала девушка. Я настойчиво кивнула, требуя продолжения. – Возможно, желтый это не совсем ваш цвет. По крайней мере, этот оттенок…
Она смотрела на меня так, словно ожидала, что я в любой момент откушу ей голову за подобное самоуправство.
- Сейчас это не имеет значения. Неси желтое платье, - твердо сказала я.
Надо же, не совсем мой цвет. Это единственный «мой цвет» из всего, что есть в моем гардеробе. В конце концов, это я хотя бы выбирала сама. Конечно, потратила на это не более тридцати секунд – ткнула наугад в первую же попавшуюся ткань не серого цвета. У меня запросы очень простые: не шелк, не бархат, не парча и не атлас. Простое платье до щиколоток без рюшей, перьев, узоров, драгоценных камней и прочих прелестей богатой жизни. Разве что ряд декоративных черных пуговиц, спускающийся от декольте, немного оживляет туалет.
- Возможно, донна Верне пожелает надеть серьги из оникса? – мягко предложила Лилибет, помогая мне с платьем. – У них простой и элегантный стиль, как и у вашего сегодняшнего наряда.
Я с ужасом подумала об ониксовых серьгах, рыбкой ныряющих в кастрюлю королевского супа или исчезающих в тесте для королевского пирога. Бррр.. Нет уж, спасибо.
- Обойдемся сегодня без серег, - покачала головой я.
Однако, интересно. У моей милой маленькой камеристки недурной вкус и хорошая память. Она не только успела изучить мой гардероб, но и прекрасно знает, что и к чему подойдет. Лилибет успела и сложить свое представление о том, что мне к лицу, а что нет, какие оттенки подчеркивают мою внешность, а какие нет.
Выходит, что в королевском дворце все же есть люди со вкусом. Интересно, почему же тогда мои комнаты обставлены так, словно их интерьер создавал человек, не различающий цветов? Чье же воспаленное воображение породило эту ужасающую смесь оранжевого и фиолетового, приправленную кошмарным бордо и громоздкой мебелью? Неужели моя предшественница считала это красивым?
Покончив с переодеванием, я попросила камеристку проводить меня к кухням.
- Но, донна Верне.. – запротестовала Лилибет и ее светло-голубые глаза расширились от ужаса.
- Разве его величество не сказал, что я могу ходить куда пожелаю? Я желаю увидеть, где готовятся восхитительные блюда, которые подаются на королевский стол. Мне также необходимо переговорить с главным поваром. У меня очень слабый желудок, не выносящий тяжелой пищи, - твердо припечатала я.***
Королевская кухня бурлила и кипела. Сновали туда-сюда поварята, судомойки мыли посуду, повара и кухарки резали и жарили, варили и парили. Начищенные до блеска кастрюли и сковороды шипели на огне.