— Доставайте, только медленно и печально, — он присел на скамейку напротив моей и напрягся.
— Насчет печально ты, Костя, угадал… — я извлек портсигар, достал сигаретку и похлопал себя по карманам. — Огоньку не найдется, изменник?
— Зажигалка у вас, как всегда, в правом боковом кармане, сэнсэй. Убедительно прошу, не надо финтить, сами же показывали тот трюк.
— Точно, — с горечью признался я, прикуривая. — Называется, научил на свою голову.
— Спасибо за науку, — он хмыкнул. — А у вас портсигар прикрывает сердце как у Бонда в «Казино Рояль».
— «Из России с любовью», бестолочь.
— Насчет бестолочи вопрос дискуссионный. Напоминаю, что пистолет у меня, и я очень хотел бы знать, где то, что я ищу.
— А что потом?
— Потом я просто уйду с ним, — быстро ответил он. — Вы всегда мне нравились, сэнсэй, так что не беспокойтесь, — он сказал это настолько искренне, что я сразу понял, в живых меня оставлять не собираются. И, потом, ему явно не приходилось до сих пор никого убивать, вот так, глядя в глаза, и он нервничал, хотя изо всех сил это скрывал.
— Не делай этого, — попросил я. Бросил окурок на землю, растоптал его и тут же полез в портсигар за следующей порцией курева.
— Чего?
— Извини за высокий стиль, — я прикурил и выпустил в воздух струю дыма. — Не стоит продавать душу. Я не первый день в профессии, поверь, кое-что повидал…
— Бла-бла-бла. Всегда считал вас толковым мужиком, даже пытался вам подражать, — он повысил голос. — Вы еще гимн исполните!
— Рад бы, Костя, но слов не знаю.
— Ну, тогда расскажите о чести и совести, — он нарочно заводил себя. Мальчугану предстояло впервые в жизни убить, да еще собственного учителя, а это непросто.
— Значит, уже все решил, — устало спросил я. — И не будешь переигрывать?
— Совершенно верно.
— Ну, тогда, если тебе не трудно…
— Что?
— Больше не называй меня сэнсэем.
— Обиделись, — удивился он. — Из-за того, что я вас переиграл?
— Всех нас кто-нибудь когда-нибудь переигрывает.
— А я, признаться, считал, что вас никто еще не побеждал — по-моему, он даже расстроился.
— Побеждали, Костик, и не раз. Дело в другом.
— Понимаю, я нарушил кодекс чести, — он рассмеялся. — Не захотел быть еще одним верным песиком. Дружок, тапочки! Дружок, лапу! — он опять начал заводиться. — Посмотрите на себя, сэнс… извините, у вас уже башка седая…
— Неужели? — заволновался я.
— Точно, седая… — злорадно подтвердил он. — И дырок в организме, небось, штук пять…
— Больше, — вздохнул я.
— А ради чего?
— Работа такая.
— Работа, — передразнил он, — а я, знаете, проснулся вчера утром и вдруг понял, что больше в этих тараканьих бегах участвовать не желаю. Хочу быть богатым и счастливым. Короче, — он поднял пистолет. — Где оно? Отвечайте прямо сейчас, в противном случае у вас станет на одно здоровое колено меньше, — я понял, что шутки закончились.
— Значит, говоришь, тридцать пять лимонов, — я вздохнул. — Черт с тобой, твоя доля двадцать процентов от общей суммы.
Глава 24Рубка за бабки продолжается
— Что?!
— Плохо слышно? Повторяю, я только что предложил тебе двадцать процентов или семь миллионов долларов.
— Не верю своим ушам, сэнсэй. Можно я буду опять называть вас так?
— Хрен с тобой.
— Значит, вам тоже надоело быть верным пуделем, и вы решили поработать на себя?
— Можно сказать, так.
— Нескромный вопрос, давно решили?
— С самого начала.
— И постеснялись предложить мне долю?
— За долю, Костик, знаешь, что бывает? И, потом, прости меня, кто ты такой, чтобы влезать в долю ко мне?
— Вот я какой, — он покрутил стволом. — Ситуация меняется.
— Еще как, — согласился я. — Зачем, спрашивается, было стрелять в моего друга?
— Оказывается, у вас есть друзья?
— Был один, — признался я. — Теперь уже нет.
— Ничего, — успокоил меня он. — Зато теперь не надо делиться.
— С ним я бы поделился.
— Не расстраивайтесь, поделитесь со мной, — заявил он. — И, потом, я что-то не понял, почему мне полагается так мало? По-моему, я заслуживаю половину, как минимум.
— Ты так думаешь?
— Я вообще могу забрать себе все.
— А не пойти ли тебе, в жопу, кладоискатель хренов, — душевно молвил я и опять полез в портсигар.
— Дайте и мне сигаретку.
— Кури свои, — сварливо ответил я.
— Не зарывайтесь, сэнсэй, пистолет-то у меня.
— Засунь его туда, куда я тебя только что послал! — заорал я.
— Успокойтесь.
— Ты, что, решил, что за это долбаное изделие выплатят такую прорву денег и отпустят на все четыре стороны?
— Да.
— Дебил! — взревел я. — Господи, с кем приходится работать!
— Объясните.
— Нет, ты действительно поверил, что добрые дяди в обмен на эту хрень выдадут тебе тридцать пять кейсов с «зеленой» наличкой?
— А почему нет?
— Ну, да, конечно. А еще дадут «Кадиллак», чтобы было на чем увезти триста пятьдесят килограммов баксов и блондинку, чтобы не маяться онанизмом в дороге. Какая это у тебя командировка, лошара? Первая, вторая?
— Третья, — с явной обидой ответил он.
— А у меня сто двадцать третья! Если ты до сих пор не понял, самое опасное еще впереди.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Надо грамотно перевести деньги, чтобы не осталось следов. Это целая операция, чтоб ты знал.
— Следы остаются всегда.
— Согласен, но если сделать все по уму, то на поиски этих денег понадобится сумма, раз в пять большая. В этом случае никто этим заниматься не будет. Теперь понял, лишенец?
— Почему вы все время обзываетесь? — с какой-то детской обидой спросил он.
— Потому, что на твоем месте должен был быть совершенно другой человек. Которому не надо разжевывать, — я горестно развел руки в стороны. — Костя, я, пожалуй, надену очки. Привык, знаешь ли, видеть того, с кем беседую. Тем более что мы оказались компаньонами.
— Черт с вами.
— Продолжаю. Для того чтобы осуществить такого рода проводки, потребуется потратить много-много денежек. Думаю, никак не меньше тридцати процентов на все про все.
— Серьезно?
— Нет, блин, шучу. Кроме того, после получения бабок нам надо затеряться — я опять открыл портсигар. Взял было крайнюю левую сигарету из отдельно лежавших пяти, но передумал и ухватил крайнюю правую. — Достать надежные документы. У тебя есть такие?
— Пока нет.
— Вот видишь, — я постучал сигаретой по крышке портсигара. — А еще надо будет все в себе изменить, кроме пола, конечно. Или ты собираешься сменить пол, Костя?
— Не смешно.
— Ну, так и не смейся, — я сунул сигарету в рот. — Кстати, ты пришел один?
— Конечно.
— Тогда, кто там ходит?
— Где?
— Там, — я протянул руку влево, он развернулся.
— Никого не вижу, — произнес он, и это были последние слова в его жизни.
Костя схватился за щеку, как будто его укусил комар. Повернулся ко мне, попытался поднять пистолет, но обмяк и сполз со скамейки на землю. Я вытащил изо рта похожую на сигарету трубочку и положил назад в портсигар. У меня, действительно, нет привычки таскать с собой стволы, но это совсем не означает, что я не имею при себе оружия. Который уже год ношу с собой несколько трубочек со стрелочками, вымазанными ядом растительного происхождения, этакие маленькие духовые ружья. Простое и очень эффективное оружие ближнего боя, рекомендую. Если бы я воспользовался крайней левой, Костя остался бы в живых и через полчасика пришел в себя, а так, при вскрытии, если таковое состоится, любой врач безошибочно определит смерть от обширного инфаркта.
Сорвался с места и со всех ног помчался смотреть, как дела у Грека. Когда Костя сказал, что не стрелял в голову, возникла надежда. Дело в том, что каждая собака в нашей службе знает, что я из принципа не ношу броников, Грек же без него даже купить газету не выходит и тоже, исключительно из принципа. На наше общее счастье, покойник одним из нас не был. Учили его, учили, но самую малость, все-таки, недоучили. Правильно, получается, сделали, что закрыли программу.
Подбежал. Толя валялся на боку мертвый и только тихо шевелил губами.
— Что?! — я склонился над ним, расстегнул рубаху и принялся осторожно расстегивать лямки бронежилета.
— Блядь, — произнес он шепотом, чуть слышно. — Как больно-то.
— А ты что думал? Помнишь, как со мной было в Швейцарии?
Поднял его на ноги, и мы вдвоем поковыляли к машине.
— Сиди тихо, я сейчас, — и помчался назад.
Костя лежал там, где я его оставил. Покойники, как известно, оживают только в фильмах ужасов. Я аккуратно извлек еле заметную стрелку у него из щеки и не менее аккуратно забросил ее в кусты. Через несколько часов яд из нее выветрится, и она станет абсолютно безопасной. Поднял покойника, взвалил себе на плечи и поспешил к «Орлам».
Такой, вот, получается печальный итог. Жил да был один толковый паренек по имени Костя. Захотел попасть в разведку и оказался там. Совершенно добровольно, между прочим, в нашу службу никого на аркане не тянут. Выучился и стал работать, а в один прекрасный момент вдруг представил себе кучку из тридцати пяти миллионов баксов и решил, что пришло время становиться богатым. Как все просто. «Бедная девочка никогда не видела столько буженины и водки «Путинка» — вздохнул Штирлиц». Обидно другое, он сразу же поверил, что я тоже решил сыграть на свой карман. Вот тут-то покойничек и дал маху. Я действительно пес, но только не кудрявый пудель, а существо другой породы. И пусть морда у меня седая и лапы в шрамах, зато челюсти по-прежнему крепкие и зубы остались. Так что, вцепиться в глотку любому, кто захочет обидеть мою страну, или кого пожелает обидеть она, я еще очень даже могу. И поздно мне перекрашиваться в складские крысы, а, если честно, то и не хочется.
В крови еще гулял адреналин, поэтому в этот раз я вздернул плиту вверх как пушинку. Извлек из тайника тубус, а взамен загрузил туда труп Кости. Пусть полежит до поры, до времени, как т