— Классика жанра. Здоровенный джипяра с тонированными стеклами и номером, заляпанным грязью. Одним словом, Голливуд.
— Хорош Голливуд, — вздохнул Валерий.
— Ты ешь и не переживай. Если бы не вмятины да царапины, не сказал бы я тебе ничего. Ты бы и не узнал.
— Ха, не узнал бы. За дурака держишь?.. Кто же это мог быть? Неужели Гарон?
— Да ну, оно ему надо? Таким-то идиотским способом… — лениво возразил Илья и снова принялся за ужин. — Отомстить мне он мог уже сто раз, скромнее и эффективнее. Думаю, это просто хулиганье какое-то было.
— Да, Илюха, неудачный сегодня день.
— Среда, что ты хочешь… — Илья с улыбкой пожал плечами.
Валерий тоже не смог удержаться от улыбки. Да, среда была с детства проклятьем для обоих братьев. Конечно, неприятности случались порой и во все остальные дни недели. Но в среду обязательно происходило что-нибудь неприятное, а иногда и трагическое. И ничего нельзя было поделать с этим проклятьем. Что-нибудь в среду непременно случалось, хоть бы какой-нибудь пустячок: разбитые тарелки, вспышки ангины, двойки, некрасивые ссоры, поломки аппаратуры… Всякая ерунда. Или не ерунда, о которой Валерий не любил вспоминать, будучи от природы человеком излишне впечатлительным. Когда среда становилась кошмаром, братья, как заклинанье повторяли смешную песенку какого-то безвестного ВИА восьмидесятых. «Если чью-нибудь печаль унести не смогут вдаль воскресенье, понедельник, вторник и среда…»
— Обязательно в четверг будет счастлив человек… — проговорил Валерий.
— Да и пятница с субботой есть всегда… — закончил Илья без особого энтузиазма. — Валера, ты не волнуйся, я буду осторожен. И ешь, наконец! Надо мне очень упреки твоего врача выслушивать… Все мыслимые режимы нарушаешь.
Полина с утра не могла сосредоточиться. То и дело она, поднимая голову от стола, ловила на себе внимательный взгляд Вани Смирнова. Он ни разу не заговорил с ней после визита в «Ривьеру». Правда, ему и некогда было. На следующий день после «Ривьеры» Полина навестила второго из ненадежных партнеров — внешнеторговую фирму «Эдельвейс». Само собой, после детального разговора с руководством и выставлением взаимных претензий, Полина не удержалась от того, чтобы выяснить, а не оказал ли Иван и там «любезность» по дополнительному распространению «Толмача». Персонал «Эдельвейса» оказался не таким болтливым, да и незаконно установленных программ Полина не заметила.
Улучив момент, когда Кочкин отправился на перекур, а Лизочка упорхнула на сбор очередной порции свежих новостей, Ваня повернулся к Полине.
— Ну что, Полина, чем там, в «Ривьере» закончилось?
— Я снесла лишние программы. Оставила «Толмача» на компьютере менеджера по рекламе, того парня, который больше всего пользуется им. Взяла с директора слово, что на следующей неделе менеджер выдаст подробный отчет с перечислением всех отмеченных недостатков. Парень не очень хочет этим заниматься, но его директор совсем не желает судиться. Если же к следующей среде отчет «Ривьеры» ко мне не поступит, придется сдавать их Казьмину для скандала…
— Полина, а в «Эдельвейсе»?
— Хочешь знать, нашла ли я и там следы твоей благотворительности? Не нашла.
Ванька насупился:
— Да их там и нету…
— И нечего обижаться. Одного раза бывает вполне достаточно, чтобы навсегда потерять доверие.
— Значит, твое доверие я уже потерял?
— Пусть Рубин тебе доверяет. Я не обязана, Ванька.
Иван слегка смутился, покраснел и хотел что-то сказать, но в кабинете появился Кочкин, а следом за ним влетела Лиза, вся взбудораженная и сильно расстроенная.
— А вы знаете, — с порога воскликнула Лиза, — премии за сентябрь не будет!
— Почему? — огорчился Кочкин.
— Почему пока не знаю. Но не будет точно, — повторила Лиза. — Если хотите, спросите Казьмина… Ему как раз время забежать на огонек.
— И не вздумайте даже приставать к генеральному с ерундой. У Рубина спросим, — строго сказал Кочкин.
Казьмин не замедлил появиться. Он не пошел сразу к Рубину, а поздоровался и подсел к Полине.
— Как ваша рука? — озабоченно спросил он.
— Рука? — удивилась Полина.
— Ну да. Как вы себя чувствуете после происшествия в среду?
— Ах, вот вы о чем… Ничего страшного, все прошло.
— Слава Богу. Мне бы не хотелось, чтобы мои сотрудники получали травмы на работе. Как прошла инспекция нерадивых бета-тестеров?
— Пока есть шанс не доводить дело до суда и при этом получить отдачу. Через неделю скажу точно.
— Хорошо, работайте. Держите меня в курсе.
Казьмин встал, взглянул на Кочкина и проговорил:
— Максим, зайди-ка к Рубину, есть разговор.
Кочкин с готовностью поднялся.
Рассевшись вокруг стола в аквариуме, Казьмин, Рубин и Кочкин начали очередное совещание.
— Это уже даже не привычка. Это традиция, — прокомментировала Лиза.
— Что «это»?
— Визиты Казьмина. Это уже напрягает, — Лиза тяжело вздохнула.
— Поменьше думай об этом, легче будет, — посоветовала Полина.
— Да, ты права. Но не всем удается не замечать Казьмина. Поражаюсь тебе. Наши женщины давно оставили надежду привлечь его внимание. А ты даже не улыбнешься ему, бедному… Пропал наш генеральный. Совсем пропал.
— Лизка, прекращай! — вдруг возмутился Иван.
— Кому Лизка, а кому Елизавета Михална! — зашипела Лиза.
— Ребята, перестаньте, — строго сказала Полина.
Шуточки Елизаветы ее не трогали, заступничество Ваньки тоже.
— … Такова ситуация, ребята, — закончил Валерий и посмотрел на притихших коллег. — Мы вместе что только не пережили. Два раза начинали практически с нуля. Поэтому я не могу скрывать от вас наше положение… Возможно, начинать с нуля придется еще раз.
Кочкин задумчиво поглаживал подбородок, Рубин терзал свой «паркер», грозя отломить у него золоченую клипсу.
— Мда, неважнецкие дела, — проговорил Кочкин.
— Если к концу октября «Гепард» не вернет кредит, то в скором времени фактически перестанет существовать, — отчеканил Валерий.
— Ну ладно, допустим, перекредитоваться в Канэкс-банке не вышло, — задумчиво начал Рубин. — Но в Питере еще полно банков.
— Несколько банков, из тех, кто оформляет кредиты достаточно оперативно, отказали ввиду неубедительности предложенного залога, — усмехнулся Валерий. — Ну а что, они правы. Недвижимости у нас на балансе нет, товарных запасов тоже. То, что еще можем предложить, их не интересует… Хуже всего, что мне даже время не выиграть. С одним траншем мы уже попали на санкции, если до срока все не вернем, они заберут залог.
— Да банки годами резину тянут… — пожал плечами Кочкин. — Что-то я не слышал о таких случаях, когда так прямо на следующий день пришли и все отобрали.
Друзья не были в курсе деталей его отношений с Гароном, и посвящать их Валерий не собирался.
— Можете мне поверить на слово, — твердо сказал он. — Эти ребята с арбитражем тянуть не будут. Мы можем лишиться практически всех доходов в считанные недели.
— Персонал уже в курсе, что не будет премии, — задумчиво проговорил Кочкин. — Но они еще не знают, почему… Грустно все это… Прознают — разбегутся. Жалко…
— Макс, не беги впереди паровоза! — строго сказал Рубин.
— Да какой уж тут паровоз, — скривился Кочкин. — Валера правильно сказал. Недвижимости у нас нет, товаров нет. Только мозги. Рубин, у нас с тобой отличные мозги. Только их никто в залог не возьмет… Жалко. Черт, как жалко-то…
— Максим, наплакаться успеем еще, подожди ныть, — Рубин раздраженно оборвал Кочкина и внимательно взглянул Валерию в глаза. — Ты ведь знаешь, Валера, у нас лучшие разработчики и программеры в городе. Но бесплатно они работать не будут. Не обязаны и не будут.
— Тимофей, ты меня хорошо слушал? Первое, что я сказал: возможно, придется еще раз начинать с нуля, — горько повторил Валерий.
— Это мы поняли, — протянул Кочкин. — И все, и не надо разжевывать. Давай лучше по существу. Что мы еще можем сделать? Сколько у нас времени осталось?
Валерий всегда с теплотой относился к своим коллегам. Но только немногих он мог назвать друзьями. Кочкин и Рубин были проверенными друзьями. Фраза «Сколько у нас времени?» только подтвердила это.
Но обнадежить друзей Валерию было особо нечем:
— Найти деньги — вот единственный выход. Я сдаваться не собираюсь, сделаю все, что смогу. Но нет гарантии, что найдутся желающие оказать мне срочную финансовую помощь в таких значительных размерах.
Рубин и Кочкин переглянулись. Кочкин в раздражении махнул рукой, и Рубин решил говорить сам.
— Валера, а ты не думал продать «Толмача»?
Валерий с досадой замотал головой:
— Тим, ну что ты, право… Прога сырая еще. Да даже если выпустить ее на рынок прямо сейчас, мы еще долго не получим отдачи, если вообще не отпугнем потребителя…
Рубин напрягся:
— Валера, я не об этом говорю. Продать можно алгоритм-модели языков. Это купят быстро и дорого.
Предложение ошарашило Валерия.
— Ты что, Тим, с ума сошел? Два года труда просто взять и выбросить?
— Не выбросить. Продать, — с нажимом пояснил Рубин. — Я знаю несколько корпораций на западе, которые хоть завтра выложат твердую валюту за логический скелет нашего «Толмача». Да и здесь желающие найдутся.
Кочкин, нервно хрустя пальцами, все же встрял:
— Тим, ну как можно ему такое предлагать?! Ты ж ему предлагаешь душу вынуть и черт знает кому отдать…
— Не он один душу вложил, мы все вложили в «Толмача» и время, и силы… Но если ситуация безвыходная, чем-то надо жертвовать! — возразил Рубин. — Валерка, подумай об этом… А впрочем, ты здесь хозяин.
О том, что он тут хозяин, за последние дни ему не напомнил только ленивый. Обсуждать продажу «Толмача» Валерий не собирался. Он встал, давая понять, что разговор окончен, посмотрел на друзей.
— Валера, — вздохнул Рубин. — В любом случае мы на твоей стороне.
— Я знаю, Тим. Еще поборемся. Спасибо, ребята.