Он встал, глубоко засунул руки в карманы, медленно обошел стол и остановился рядом с Полиной.
— Ну и почему тогда? — спокойно спросил он.
Она встала, положила папку на край стола.
— У меня личная причина.
— Ах, вот оно что… И какая же?
— А это обязательно, чтобы я ее озвучивала?
Казьмин несколько раз качнулся с носков на пятки, не вынимая руки из карманов, и фыркнул:
— Нет, мне это нравится!.. Разумеется, не обязательно. Если бы на этом месте оказался кто-нибудь другой, я бы не допытывался…
Он развернулся и прошелся туда-сюда.
— Но в данном случае я просто не могу удержаться, уж извини… Полина, я полагаю, твоя личная причина — это и моя личная причина. Или я не прав?
Переход на ты — это был сильный прием. Полина искренне надеялась, что Казьмин не станет делать ничего подобного. Ну что ему стоило продолжать играть одну из своих ролей, побыть безупречно-корректным и доброжелательным боссом… Так нет же.
— Кто-то не так давно сказал, что старается не смешивать то, что происходит в этих стенах, с тем… — начала Полина.
— Поздно, — перебил ее Казьмин. — В этот раз я плохо постарался.
Он чуть помедлил и добавил:
— Точнее, я и не собираюсь этому сопротивляться.
— А я все же попытаюсь.
Казьмин покачал головой:
— Я же понимаю, это заявление ты написала из-за меня. Я хочу знать почему. Почему одна-единственная утренняя прогулка наедине так напугала тебя, что ты решила бежать без оглядки?
Полина молчала, глядя в пол. На откровенность следовало и отвечать соответственно. Или не отвечать вовсе.
— Не хочешь принимать ухаживания тяжело больного человека с причудами? Только прошу, не лги мне.
Лгать Полина не собиралась. Но не говорить же ему о том, что любовь и жалость — это несколько разные вещи, и особенно мучительно, когда ты в точности не уверена, какое из этих двух чувств преобладает. Пришлось прибегнуть к другой правде, говорить о которой Полине тоже не хотелось бы.
— Я не хочу второй раз наступить на те же грабли, — сказала она, взглянув ему в лицо.
Казьмин вопросительно поднял брови и ждал.
— У меня уже был служебный роман, — сказала Полина и опять отвела взгляд.
— И что из этого?
— Он плохо закончился. Слишком плохо. Не смешивать работу и личную жизнь — это правильно. И поэтому уйти — это, мне кажется, единственный выход, — проговорила Полина, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно.
— Единственный выход? Выход из чего, прости? — холодно уточнил Казьмин. — Выход ищут, когда кругом проблемы. Какие такие проблемы я успел тебе создать? Чем я перед тобой провинился?
— Ничем.
— Боже мой… Неужели Илюха что-то отмочил?! — испугался вдруг Казьмин. — Он ведь такой у меня, он может… Всякую женщину, которая появляется на моем горизонте, сразу же норовит от меня отвадить… Да? Я прав?
А как было бы здорово пожаловаться сейчас на Власова. Сдать его со всеми потрохами, чтобы он не мучил людей своими идеями фикс… Невыполнимая мечта подразнила Полину, но она поспешно ответила:
— Нет-нет! При чем тут Илья? Он ничего такого не делал. И не говорил.
Казьмин развел руками и звонко хлопнул себя по бедрам:
— Ну, тогда я не знаю!.. Я ничего не понимаю. Это черт знает!.. Что могло произойти за двое суток? Служебный роман!.. Ну и что такого? Зачем все валить в одну кучу? Что было у тебя раньше, то было раньше. Было и прошло. Сейчас ты на другой службе, и это другой роман. Все — другое. Я — другой.
— Зато я та же самая, — прошептала Полина.
Казьмин нервно прошелся по кабинету туда-сюда.
— Валерий Петрович…
Он резко обернулся. Его губы обиженно дрогнули.
— Валера… — столь свободное обращение далось Полине с некоторым трудом, но оно того стоило. Взгляд Казьмина потеплел. — Валера, я просто пытаюсь поступить правильно. Понимаешь?
Он рванулся к столу, схватил заявление и медленно, демонстративно порвал его на мелкие кусочки.
— Вот как оно будет правильно, — жестко сказал Казьмин и швырнул обрывки в корзину для бумаг.
Полина молча проследила за белыми бумажными клочками. Совершенно неожиданно для себя она почувствовала, что рада такому «выходу». Выбор сделан без ее участия. Почему-то стало легче.
— Деспотизм тебе по должности положен? — проворчала она. — Или ты на самом деле такой, когда снимаешь все свои маски?
— Я не знаю, какой я на самом деле. В последнее время я сам себя не узнаю. Но тебя я не отпущу. Никуда. Возвращайся на место и работай, — отрезал Казьмин. Потом нервно потер подбородок, взглянул исподлобья и добавил мягко и виновато: — Пожалуйста.
Илья прошел мимо секретарши, не удостоив ее ответом на всегдашнее брюзжание. Тем более, что документы, которые он привез, предназначались только для глаз генерального.
Валерий сидел на телефоне, как впрочем уже несколько дней подряд.
— Я понимаю, что много никак… А сколько можешь?… Мало! — строго сказал Валерий. — Нужно больше. Выручай!.. Хорошо, Паша, спасибо… Черкни там про меня. Я через неделю о себе напомню.
Валерий повесил трубку, записал что-то в одну из граф на расчерченном листке.
Илья понимал: найти нужную сумму за неделю, без залогов и поручительств — это смертельный номер для «Гепарда».
Валерий обзванивал партнеров, друзей, знакомых, объяснял ситуацию. Все сочувствовали. Но у тех, кто готов был помочь, в заднем кармане миллионы не валялись. У тех, у кого валялись, были какие-то иные планы.
— Ну, как успехи? — спросил Илья.
— Никак, — вздохнул Валерий. — Зато я научился по интонации собеседника безошибочно определять, приложил ли господин Гарон свою руку… Не успею я, Илюша, — проговорил Валерий, изучая свой листочек с цифрами. — Вот если бы дали отсрочку, или если бы платежи от Саврасыча пришли в срок… Но что теперь об этом говорить. Ушли все поезда. Рассчитывать больше особо не на что.
Валерий задумчиво взглянул на брата:
— Знаешь, я даже закинул удочку на предмет продажи квартиры…
— И что? — с тревогой уточнил Илья. Он знал, насколько Валерий дорожит возможностью жить в Китайской деревне, в непосредственной близости от столь милой ему живой истории.
— А ничего, — отмахнулся брат. — Продажа, если бы даже управились за столь короткий срок, могла бы покрыть едва ли четверть долга. Не стоило и затевать.
Валерий замолчал, глядя в листок и машинально постукивая карандашом по столу.
— Валера, ты же ведь не считаешь, что жизнь на этом закончилась?
— Конечно нет, — с готовностью отозвался тот. — Это всего лишь означает, что она прошла зря.
— Валерка, не говори ерунды. Ты же умный человек.
Валерий лениво отмахнулся.
— Ну ладно, мне еще за картриджами для принтеров съездить надо, — начал Илья, но замолчал, поняв, что брат его не слушает.
— Знаешь, а она ведь заявление принесла, — сказал вдруг Валерий. — Об уходе.
У Ильи сердце заныло.
Что ж, не удивительно. Сам же и запутал девчонку, а она сдалась. Вот только каково теперь будет Валерке? Он, похоже, рассчитывал на многое.
— А я его порвал и выкинул, — печально продолжил Валерий. — И еще наорал на нее.
— А что она?
Валерий неловко улыбнулся и недоуменно пожал плечами:
— Мне показалось, на что-то в этом роде она и надеялась…
«Ей нужен хозяин…» — некстати вспомнил Илья слова темноволосого.
— Илюша… Я попрошу тебя… — осторожно продолжил Валерий. — Поезжай вечером к себе, а? Цветочки польешь, приберешься… А у меня будет гостья. Точнее, я надеюсь на то, что гостья у меня сегодня все же будет…
— Ага, самое сейчас время о девочках думать, — строго сказал Илья. — У него фирма на ладан дышит, а он вместо того, чтобы…
— Цыц, малявка, — усмехнулся брат. — Ты куда там собирался?
— За картриджами.
— Вот и дуй за картриджами. А потом дай мне возможность разобраться с моей личной жизнью. Мне нельзя ее на потом откладывать. Ну что, лады?
— Лады, — сдался Илья.
Валерий, потеряв интерес к брату, занялся документами.
Илья вышел в приемную. Мария сверкнула глазами в его сторону, но ничего не сказала. И правильно сделала: Илья, будучи на взводе, мог и не сдержаться.
Он вышел в коридор и увидел Полину: она с шла с бумагами к своему кабинету. Илья ускорил шаги, но догнать девушку ему не удалось, она уже скрылась за дверью.
Илья подошел к двери, помялся немного. Так не хотелось вызывать праздное любопытство. Но делать было нечего, пришлось заглянуть в кабинет.
— Здравствуйте! Полина, можно вас на минутку?
Она уже успела сесть к столу, с удивлением оглянулась на голос, по ее лицу пробежала тень раздражения.
— Полинка, число твоих поклонников растет, — заметила девушка за соседним столом.
Вот от таких комментариев Илья обычно и зверел. Хорошо еще, научился вида не показывать.
— Лизочка, зависть — нехорошее чувство, — назидательно отозвался из своего угла Максим Кочкин.
Полина со вздохом встала и вышла в коридор.
— Что случилось? — с тревогой спросила она, едва закрыв дверь. — Что-то с Валерием?
— Нет, слава Богу… Мне нужно срочно задать вам один вопрос.
Она усмехнулась, но покорно кивнула:
— Ну если срочно, то я слушаю.
— Тот мужчина, с которым мы столкнулись в субботу у вашего подъезда… Кто он?
Глаза Полины округлились. Она слегка задержала дыхание, тряхнула головой и возмущенно прошипела:
— Илья, у вас что, совсем совести нет? Ни грамма?
— Кто этот человек? Я хочу простого ответа на конкретный вопрос.
— Зачем вам это?
Илья с досадой возвел глаза к потолку:
— Ну, допустим, я хочу знать, кому я дал в морду.
Полина вдруг забеспокоилась:
— Илья, у вас что, неприятности из-за этого?
— У меня будут неприятности, если я не узнаю, кто он.
Она раздраженно передернула плечами, но покорно заговорила:
— Его зовут Михаил Семченко. Мы несколько лет работали вместе. Два года мы были любовниками, потом расстались. Сейчас он налоговый консультант в крупной акционерной компании…