Конрад был самоуверен. Не допускал и мысли, что однажды единственным его шансом будет девчонка, ненужная дочь, которую он даже не любил. Хотя любил ли Конрад хоть кого-то из своих детей – вопрос открытый.
«Добровольность».
Я пролистала до конца, до самых последних записей, а потом, брезгливо сморщившись, выбросила дневники.
– Думаете, он вернется? Будем ждать?
– Он не вернется.
Я хотела направиться к выходу, но вдруг остановилась перед углом, куда отец задвинул массивный стол со множеством ящиков. Я навалилась всем весом, чтобы сдвинуть его в сторону, но это получилось, лишь когда ко мне присоединился Райан.
На темной и сырой стене еще остались выцарапанные старым погнутым гвоздем буквы. Я опустилась перед ними, коснулась холодной поверхности, закрыв глаза.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – говорит светловолосая девочка. – Мне одиноко здесь.
За те несколько дней, что мы вместе провели в этом подвале, успели сдружиться. Жизель смотрела на меня с восхищением, однако мне казалось, это лишь из-за дорогой красивой одежды. Сама она была одета в видавшую виды теплую пижаму противного серого цвета. Как пыль в этом подвале.
– Мы уйдем вместе.
– Папа никогда не отпустит меня. Он говорит, мне еще нельзя. Сначала нужно закончить ритуал.
– Я тебя заберу. Я найду и заберу, обещаю.
Жизель улыбается, но так, что мне сразу становится понятно: она не верит.
– Вот!
Я беру старый гвоздь – понятия не имею, откуда он здесь взялся, – и царапаю на стене, возле которой мы сидим, два имени.
КИМ + ЖИЗЕЛЬ
Буквы кривые, гвоздь то и дело срывается, и я режу пальцы. А Жизель смотрит внимательно, склонив голову, изучая меня.
– Видишь? Я обязательно вернусь.
– Я вернулась… – вслед за воспоминаниями повторила я. – Прости, что так поздно.
Райан не отрываясь смотрел на имя сестры.
– Она говорила о мертвом мальчике. А я не понял. – Он устало опустил голову. – Никогда не понимал. Если бы я хоть раз прислушался к ней, задумался, что же случилось с Жизель… Может, смог бы ей помочь.
– Мертвый мальчик?
Значит, и у Жизель были собственные призраки. Только она, в отличие от меня, вряд ли была причиной их смерти. Какая ирония: мне повезло, что боги наградили ментальным даром, а моим жертвам – нет. Интересно, кем был этот мальчик? Настоящим Мэнфордом, лишенным шанса повзрослеть, потому что его отцу понадобилось тело?
Я выпрямилась. Стряхнула наваждение вместе с накатившим чувством вины за то, что Жизель так и не увидела меня снова. За то, что я не сдержала слово. Помнила ли она девочку Ким, что провела в ее подвале несколько дней?
– Зачем отец тебя сюда приводил? – спросил Герберт.
– Чтобы ценила то, что имею. Чтобы всегда знала: со мной случится то же, что и с Жизель. Если я не буду… хорошей девочкой.
Я снова посмотрела на кресло. В подобном я провела много часов, снова и снова выдерживая попытки отца уничтожить мое сознание, превратить в пустую куклу. Десятки зелий, ритуалов, заклинаний. Его отчаяние и злоба – я впитала их как губка, сама превратившись в подобие отца.
– Сожгите здесь все, – глухо произнесла я.
– С удовольствием, – поморщился Герберт.
– Нет! – Хантер преградил мне дорогу. – Ким, это доказательства…
– И что? – Я подняла на него взгляд. – Предъявишь их управлению? Посадишь Конрада?
– Его жертвы заслуживают правосудия. Их близкие заслуживают знать правду.
– Там, – я указала на шкафы и столы, – лежит то, ради чего тысячи магов готовы убить без колебаний. Это лишь малая часть того, что умеет Конрад Кордеро. Но даже она навсегда изменит наш мир и нашу магию. Знаешь, к чему это приведет? К тому, что бессмертие можно будет купить, выменять или забрать. К тому, что богачи начнут выращивать себе детей для новых жизней. К тому, что проблему с переселением души в неродственное тело решат. И однажды… а этот момент обязательно наступит! – кому-то захочется большего. Власти. Денег. Вечной жизни и вечной молодости. И Конрад восстанет в новом теле. Чтобы окончательно ввергнуть в хаос наш мир. Это, по-твоему, справедливость? Это то, чего наш мир заслуживает?
Снаружи послышались звуки дождя. Запахло сыростью, откуда-то с потолка начало капать.
– Но эта лаборатория доказывает, что в твоем состоянии виновен Конрад. Что ты не могла контролировать себя. И тебя смогут освободить, Ким. Все закончится. Ты больше не будешь платить за его преступления.
– Я плачу за свои. И смогу жить, только если никто на свете больше не сотворит подобное тому, что сделал мой отец. Пусть даже это будет жизнь в палате с мягкими стенами. Ты говорил, что хочешь меня спасти. Тогда реши, что важнее: справедливость или моя душа.
Не дожидаясь ответа, я вышла. Поняла, что не могу находиться здесь, где каждый предмет пропитался грязью, болью и безумием. Больше всего мне хотелось сделать глоток свежего воздуха и подставить лицо каплям дождя – чтобы они смыли все, что так не хотелось вспоминать.
Не знаю, сколько прошло времени, когда Герберт, Райан и Хантер вышли из дома.
За их спинами разгорался огонь.
Из груди вырвалось сдавленное рыдание, я подтянула колени к груди и опустила голову. Вместе с пламенем, пожиравшим старый дом, словно горело все внутри. Я никогда еще не чувствовала такой невыносимой боли, как будто кто-то заменил мне сердце тлеющей головешкой.
Мужчины ушли. Я сидела на крыльце до тех пор, пока спиной не ощутила тепло от пожара. Вытерла слезы, поднялась, немного пошатываясь, и в последний раз окинула взглядом отцовское пристанище.
Теперь у него нет укрытия.
А скоро не останется и свободы.
Они заслужили отмщение. Жизель, Кристина, жертвы, имен которых я не знала.
Их души будут смеяться, когда Конрад Кордеро окажется в аду внутри самого себя.
Глава 9
– Почему мне лучше? – спросила я, когда мы возвращались обратно в дом. – Почему меня больше не тянет убивать?
– А тебя не тянет? – спросил Хантер.
Пришлось прислушаться к себе, что я делать не любила. Боялась, что тот огонь, который горел во мне так долго, жаждущий крови и мести, до сих пор не потух.
– Не тянет. Я… не знаю почему. Когда ты выпустил меня, я натворила много дел. Подожгла дом, ранила Тая. Но я не хотела, чтобы кто-то пострадал. А Тая убил бы отец. Он не удержался бы, я знаю. Я пыталась ударить так, чтобы у него остался шанс, не хотела убивать его. Впрочем, я даже не уверена, что видела отца, а не свой кошмар, но… Мне не хотелось, чтобы кто-то погиб. И я спрашиваю тебя как моего целителя: почему?
– Ты выздоравливаешь. Это значит, мои методы работают. Тебе становится легче.
– Но ведь нет гарантии, что однажды я снова не превращусь в ту Ким, которая задушила Хейвен?
– Нет, гарантии нет.
– Тогда почему ты уверен, что этого не случится?
– Я и не уверен. Но надеюсь, быть здоровой тебе понравится больше и ты приложишь усилия, чтобы остаться такой.
Экипаж остановился. Но прежде чем я вышла, Хантер накрыл мою руку своей.
– Я сделал выбор, Ким. Я на твоей стороне. И постараюсь помочь.
– Спасибо.
Сейчас я надеялась поесть, немного поспать – и думать дальше. Лишившись убежища, отец или заляжет на дно – или перейдет к активным действиям. Скрываться у него нет времени, каждая минута промедления уносит с собой драгоценное здоровье. Значит, он будет действовать. Но как?
В доме нас встретила взволнованная Кайла.
– Ну?! – Она бросилась к Райану, явно не зная, то ли обнять его, то ли отругать за то, что так долго. – Вы нашли его?!
Герберт покачал головой.
– Только лабораторию. Мы ее уничтожили, но Конрада там не оказалось. Надеюсь, у него нет других мест, где можно отсидеться. Рано или поздно он объявится.
Кайла словно его не слушала. Нахмурившись, она переводила взгляд с Райана на Герберта, потом на Хантера и на меня. Посмотрела на что-то за их спинами и спросила:
– А где Кортни? Почему она не вернулась с вами?
Я почувствовала, как шатаются стены. И воздуха не хватает, от чего голова идет кругом. Кортни могла уйти по тысяче разных причин. Прогуляться, вернуться в город по делам, внезапно захотеть чего-то и отправиться в лавку. Но почему-то я сразу почувствовала: что-то случилось.
Герберт, как оказалось, тоже.
– Она не ездила с нами. Я думал, она дома.
– Нет, ее определенно нет дома, час назад стражи, которых вы оставили, засекли какую-то магию, и мы обшарили весь дом. Кортни здесь нет.
– Магию? – Хантер и Райан переглянулись. – Что за магию?
– Понятия не имею, она исчезла так же быстро, как появилась. Я подумала, это сбой или ошибка. В доме никого нет, ничего не сломалось и не пропало…
Она резко умолкла.
– Надо перекрыть выезды из города. Обыскать все дома, принадлежащие Кордеро, да и вообще все заброшенные и пустующие здания, – сказал Герберт, выглядевший непривычно бледным.
Мы все думали об одном и том же: если Конрад решился действовать, то, вполне возможно, именно так. Ребенок Кортни – его последний шанс, его агония. В дневниках я видела зарисовки плода и исследования ментальных барьеров маленьких детей, но заставила себя не думать о том, как именно Конрад проводил исследования.
– Поехали! – скомандовал Райан. – Нам понадобятся стража и детективы. Если это он, то далеко не уйдет.
Даже не раздумывая, я направилась с ними, как и Кайла, но Райан и Хантер воспротивились.
– Здесь вы под охраной. Нельзя рисковать и вами.
– Ага, под охраной! – язвительно фыркнула сестра. – Под такой надежной, что не заметили, как из-под носа пропала моя сестра! Слышите?! Моя сестра!
– Кайла, пожалуйста, – мягко произнес Райан. – Останься. Из-за Конрада я потерял сестру, не хочу потерять еще и тебя.
Я посмотрела на Хантера с вызовом. Он-то не сможет толкнуть трогательную речь о том, как мной дорожит.