Едва я закрыла дверь у себя за спиной и зажгла небольшой светящийся ночничок в воздухе, как поняла, что, вероятнее всего, спустилась в подземелье не зря. Тут пахло кровью. Сильно, удушающе. От запаха кружилась голова и накатывала тошнота. Этот запах въедался в камни подземелья не одно столетие. Тут поколение за поколением мучили людей. Мне казалось, я слышу их стоны с нижних ярусов.
Многие старинные замки хранили подобные тайны. Раньше любой уважающий себя аристократ имел в подземельях замка узников. Пытки тоже были не редкостью, но здесь кровь проливалась и в наш просвященный век – она пахла особенно остро и горько.
Первым порывом было повернуть обратно, но я не позволила себе этого сделать и начала спускаться ниже и ниже по ступенькам, к слабо освещенному коридору. Интересно, для кого тут горит свет? Вдруг и сейчас где-то в этих катакомбах есть узники? А может… – в животе сжался холодный комок. – И моя предшественница? Томится где-то здесь в застенках уже пять лет, не видя солнца? Подобная участь, пожалуй, даже страшнее смерти.
Решив не накручивать себя раньше времени, я выдохнула и уверенной походкой направилась вперед, зажмурилась на секунду, прошептав заклинание, уверенно открыла первую дверь и оторопела, потому что попала в кладовку. Это настолько не соответствовало той картине, которую я нарисовала у себя в воображении, что какое-то время я не верила своим глазам. Неужели герцог хранит банки с огурцами и помидорами через стенку от пыточной? Это было дико.
Может быть, я ошибаюсь и кровь сейчас здесь не проливают? Все еще не доверяя тому, что вижу, я внимательно обошла по периметру небольшую комнатку, изучая, разглядывая, пытаясь найти тайные двери, но здесь было чисто. Да и запах крови чувствовался не так сильно. Зато, когда я вышла из дверей, он едва не сбил меня с ног. Потому что, казалось, усилился.
Остальная часть помещений выглядела заброшенной и необжитой. Создавалось впечатление, будто сюда никто не заглядывал веками. Когда я ушла чуть дальше, очутившись, предположительно, под малой гостиной, в которой мы вчера ужинали, то заметила, что даже двери в комнатушки, которые некогда являлись камерами, стали попадаться без замков.
Запах крови здесь пропитал все вокруг. Он удивительным образом накладывался на визуальное запустение. Если бы я была просто обычным, любопытным человеком, давным-давно повернула бы назад, решив, что тут нет ничего интересного и подозрительного. Но запах волновал слишком сильно, и я упорно двигалась вперед, все внимательнее вслушиваясь в давящую на уши тишину. Тут даже крыс не было. Только пауки, которые оплели своей паутиной все углы и своды потолка.
Подземелья были запутанными, но я четко чувствовала, где именно находится выход, и не боялась заблудиться. За приоткрытыми дверями пока не находилось ничего интересного. Некоторые комнаты были совсем пустыми, в некоторых на стенах болтались ржавые кандалы, а у стен стояли полусгнившие лавки. И лишь за одной дверью мне попалось нечто настолько интересное, что я рискнула заглянуть – осторожно, бочком, сдерживая тошноту – и, тут же зашипев, метнулась обратно. Замерла ближе к выходу, вжавшись спиной в холодную, пропитанную кровью стену.
Эта комната была больше остальных. Темная, как и другие, без окон, потому что полностью находилась под землей. Мой «ночничок» не мог осветить ее полностью, и я зажгла его чуть ярче. На полу, где не было ни единой пылинки, кто-то начертил идеально ровную, выверенную пентаграмму. Создавалось впечатление, что каменный пол здесь был намыт, словно в хирургическом отделении, но назвать его чистым я не могла. Серый камень покрывали непонятные темные пятна и разводы, мне даже принюхиваться не приходилось, чтобы понять – кровь.
У дальней стены стоял стол с разложенными на нем отполированными до блеска пыточными инструментами, не такими, какие я уже видела на выставках, но все же внушающими ужас и внутреннюю оторопь, а в центре пентаграммы стоял одинокий металлический стул с кожаными ремнями-крепежами, похоже, намертво привинченный к полу.
Дальше рассматривать я ничего не стала. Сердце бешено стучало в груди, и я вскочила в полутемный коридор, намереваясь бежать отсюда, как можно быстрее и дальше, но замерла, не сделав и двух шагов по коридору, потому что услышала тихую мелодичную песню, которая особенно жутко звучала в этом месте.
Пела женщина. Слов я разобрать не смогла, но мелодию сложно было назвать грустной. Молодой голос звенел в подземельях хрустальным колокольчиком, и я с замирающим сердцем пошла в ту сторону, откуда звучала мелодия.
Разум подсказывал, что стоит повернуть назад, сбежать из этого странного места, а еще лучше из замка, наплевав на заказ, но внутреннее упрямство гнало вперед, и я дрожала, но шла. Вот что может сделать таинственная жительница подземелий нагайне? Скорее всего, ничего, а значит, и бояться не стоит. Но сердце все равно колотилось в груди, словно сумасшедшее, и ступала я мягко на носочках, стараясь не издавать звуков. Чтобы стать более незаметной, даже свой «ночничок» потушила, ориентируясь на змеиное зрение. Мир сразу изменился, но несильно. Я уже привыкла к слегка размытым границам предметов там, где человеческий глаз видел лишь черноту.
Песня становилась громче, хотя пела таинственная узница не в полный голос. Значит, я почти у цели. Я заглянула в ближайшую приоткрытую дверь, но меня встретила лишь темнота. В следующей камере тоже ничего не оказалось. Только в конце коридора я заметила закрытую дверь с решеткой. Внутри горел слабый, тусклый свет. Я выдохнула и решительно заглянула. Ужас застыл в груди, я с возгласом отпрянула, но картинку не смогла прогнать.
Черные волосы и молочно-белая кожа, на которой темными пятнами выделялась кровь. В камере, прикованная тяжелыми наручниками к стене, висела любовница герцога. С запястий, скованных над головой, по стройным рукам стекала кровь. Тонкое кружево знакомой мне ночной рубашки было изорвано. Спутанные, потускневшие пряди падали на лицо. Вид девушка имела крайне изможденный, но все равно пела, и это пугало еще сильнее.
Словно почувствовав мое присутствие за дверью, она вскинула голову и посмотрела безумными глазами в пустоту.
– Выпусти меня… пожалуйста… – прошептали потрескавшиеся губы.
Я дрогнула и подошла к двери, дернула за ручку, но она ожидаемо не поддалась. Это отрезвило. «Возможно, не стоит?» – пронеслось в голове, но я отогнала недостойные мысли. Нельзя так. Пусть она любовница, пусть имеет над герцогом какую-то особую власть, но это не повод оставлять ее в таком виде в камере. Никто не заслуживает подобного. И сейчас не время рассуждать, какие последствия повлечет мое необдуманное поведение.
Я сосредоточилась и довольно легко открыла замок. Странно. Если герцог держит ценную пленницу, почему не позаботился оснастить дверь магическим засовом, мог бы сделать защиту посерьезнее?
Дверь скрипнула, я бочком вошла в камеру и тут же замерла в недоумении. Глаза рисовали ужасную картину. На девушке было слишком много крови, а вот обоняние молчало, и поэтому я попятилась.
– Кто ты? – осторожно спросила я и зажгла дополнительное освещение. Тусклые мерцающие фонарики в камере не давали возможности что-либо рассмотреть.
– Выпусти меня, – снова попросила пленница и улыбнулась. От холодного хищного оскала, который нелепо смотрелся на хорошеньком изможденном личике, у меня по спине пробежали мурашки. – Выпусти…
Я сделала несколько осторожных шагов. В душе жили сомнения, но я пока доверяла своим глазам. А они видели измученную девушку, которой нужна моя помощь, но когда до нее осталось несколько шагов, все изменилось. Причем так быстро, что даже я, обладая нечеловеческой скоростью и реакцией, не успела. Дернулась в сторону, но цепкие пальцы любовницы герцога уже впились в плечо.
Я так и не поняла, как она освободилась. Просто в один момент словно поменяла консистенцию, превратившись в туман, и плавно выскользнула из наручников. Рассмеялась, и перед моим лицом клацнули острые, как иголки, акульи зубы. Я отпрянула и едва не обернулась змеей, но вовремя одумалась. Неизвестно, стоит ли выдавать себя. Нужно сначала понять, что это за тварь и чего она от меня хочет.
– Кто вы? – взвизгнула я по-девчачьи и поймала самодовольную улыбку черноволосой. Ей нравился мой страх. Что же, значит, будем подыгрывать.
Девица отпустила меня и отступила назад. Сейчас она выглядела значительно лучше. Кровь осталась только в уголке губы, придавая любовнице герцога дополнительный шарм. Изорванная кружевная сорочка превратилась в тяжелое платье из красного бархата.
– Какая юная и наивная… – мурлыкнула черноволосая и неуловимо переместилась, надвигаясь на меня, тесня к стене и кандалам. Я послушно отступила, сжалась, прикидывая, стоит бежать или попробовать вывести ее на чистую воду. Чем дальше, тем сильнее мне хотелось узнать, что за существо передо мной.
Я прислонилась спиной к холодному камню, чувствуя себя в западне. Улизнуть от девицы не получилось.
– Куда? – зашипела она и резко кинулась вперед, заставляя закрыть голову руками. По коже пробежала рябь чешуек, но обернуться и смотаться в образе маленькой юркой змейки я не успела. Брюнетка цепко схватила меня за подбородок и медленно приблизила лицо вплотную. Я могла разглядеть ее безупречное фарфоровое, словно неживое лицо. Черные пугающие глаза и кровавую дорожку, идущую от губы вниз по подбородку. Мне давно не было так страшно, а сейчас сердце забилось, как бешеное, а сама я оцепенела не в силах двинуться с места. А девушка передо мной наклонилась еще ближе и со вкусом поцеловала. От неожиданности я даже перестала дышать, дернулась и почувствовала, что уплываю в беспамятство. Я не поняла, как она это сделала. Я даже не почувствовала магию, просто потеряла возможность двигаться и провалилась в темноту.
Я пришла в себя от того, что мне неудобно, и испуганно дернулась. Руки оказались скованы над головой. Я висела и чувствовала на них вес своего тела. Это было неприятно и очень страшно.