Содержание
Cover Page
Содержание
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
Глава 4.
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.
Глава 8.
Глава 9.
Глава 10.
Глава 11.
Глава 12.
Глава 13.
Глава 14.
Глава 15.
Глава 16.
Глава 17.
Глава 18.
Глава 19.
Глава 20.
Глава 21.
Глава 22.
Глава 23.
Глава 24.
Глава 25.
Глава 26.
Глава 27.
Глава 28.
Барден
Глава 29.
Глава 30.
Глава 31.
Глава 32.
Глава 33.
Глава 34.
Вишон
Глава 35.
Тара
Глава 36.
Глава 37.
Глава 38.
Глава 39.
Глава 40.
Глава 41.
Глава 42.
Глава 43.
Глава 44.
Эпилог
Глава 1.
Исследовательская станция «Ковчег»
Будильник сработал ровно в семь утра. Я уже, как несколько часов не спала. Персональный телефон разрывался от сообщений и звонков. В четыре утра позвонила мама, ее звонок я проигнорировала, перевела аппарат в режим «не беспокоить» до утра, но уснуть уже не смогла. Несколько часов подряд смотрела, как загорается и тухнет экран. Сначала звонила мама, потом по очереди набирали сестры, отец, приходили бесконечные сообщения. Сообщения не открывала, я и так знала, что там написано.
Внутри все клокотало от злости, обиды и наглости родственников. Три дня назад в моем гражданском кабинете появилось пометка о том, что родители удалили мое имя из «родовых документов». И теперь я потеряла не только фамилию, прописку на планете, где выросла, но и право претендовать на наследство. Фактически одна процедура лишила меня семьи и дома, которыми я вроде как дорожили. Ну, или, по крайней мере, регулярно оплачивала счета за кредит на родительский дом, обучение сестер, текущие счета.
Обоснованием для исключения из «родовых документов» послужила моя работа на «Ковчеге». Так как большую часть года я провела на станции и не жила на родной планете, у семьи появилось основание внести меня в списки «недобросовестных детей». То, что большая часть семейных расходов покрывалась из моего кошелька, никого не интересовала.
Такой поступок семьи стал для меня настоящим ударом. Я не скажу, что у нас были всегда теплые отношения. Но я всегда старалась быть хорошей дочерью: помогать, заботиться о младших, хорошо учиться. Видимо, этого было недостаточно.
Почти сутки мне понадобились, чтобы переварить случившееся. Честно говоря, я сначала подумала, что это просто ошибка. Связалась с юристом станции, но она только подтвердила правомочность исключения и предложила утешительный чай.
Чай мне не помогал. Разговоры тоже. Обида и несправедливость разъедали изнутри. Не знаю, что меня обидело больше, само исключение или то, что мне об этом не сообщили. Через сутки пришло сообщение от банка с просьбой подтвердить платеж за дом. Тот самый дом, к которому я больше никакого отношения не имела. Светлый, с гостиной и тремя спальнями. Одна для родителей, одна для Сюзи, вторая для Лиз.
- Тара, ты все равно живешь отдельно. – Щебетала мама, и я с ней почему-то соглашалась. Дура.
Платеж я отклонила и ввела запрет на оплату этого счета. А потом поставила запрет на оплату университета Сюзи, колледжа Лиз, общежитий сестер, подписку на трансфер, доставку продуктов и десяток сопутствующих платежей. Не могу сказать, что этот поступок принес радость или облегчение. Нет, нисколько. Но лучше рыдать с деньгами, чем без них.
Сообщать родным о своем решении не стала, точно так же как они мне не сообщили о своем. Как и я, о том, что теперь придется самостоятельно оплачивать свои счета, семья узнала из банковского приложения.
Сначала пришло сообщение от мамы:
«Милая, счет по кредиту нужно погасить через три дня»
Меня не спросили ни как дела, ни как я себя чувствую, ни что со мной происходит. Я не ответила. Следующее сообщение тоже пришло от мамы.
«Видимо, в вашей дыре снова проблемы со связью. Напоминаю про кредит, иначе тебе придется платить процент за просрочку, а это очень много»
Это сообщение я тоже проигнорировала. И вот, ночью, когда не привезли продукты, с Лизи попросили плату за трансфер в колледж, а университет Сюзи не увидел оплату за семестр, и началась атака. К сожалению, протокол станции не позволял никого блокировать даже в личных аппаратах, поэтому все, что оставалось делать – игнорировать уже бывшую семью. Отвечать я не хотела. Боялась, что не выдержу прессинга, и обида вырвется наружу. В какой-то степени это можно было назвать бегством от проблем, но сейчас я искренне считала, что это лучшее решение для меня.
Ровно в семь утра я встала с кровати и пошла приводить себя в порядок. Личные трагедии не отменяли должностных обязанностей. Телефон оставила на тумбочке. Сегодня он мне точно не понадобится.
После часа в спортивном зале, душа и кофе, я чувствовала себя если не бодро, то вполне сносно. Погружений сегодня в графике не было. Я планировала перебрать оборудование, и составить отчеты, пока на «Барде» бушевали шторма. Планета, на которой находилась станция, на девяносто процентов была покрыта океаном, а оставшиеся десять процентов суши занимали «Ковчег» и «Бирная». Станция «Бирная» занималась подводными фермами. Выращивала рыбу, морских гадов и ряд пищевых минералов. А мы, на «Ковчеге» специализировались на подводных исследованиях.
До лаборатории я дойти не успела. Экран на моем рабочем планшете загорелся, появилось сообщение «вызов на срочный сеанс связи». Внутри все сжалось. С кем должен был состояться этот сеанс связи – я не знала. Но от одной мысли, что это мог быть кто-то из родных, к горлу подступал панический ком тошноты.
Пропускать или отказываться от «срочных сеансов связи» запрещал протокол. Все, что мне оставалось делать, это глубоко вдохнуть и смириться с неизбежностью. Через пять минут я вошла в защищенное помещение для связи и чуть не застонала от облегчения, когда на экране появилось лицо Меган Рос, директора «Ковчега». Женщина с короткой стрижкой, сухим лицом и неестественно длинной шеей, была чем-то в роде живой легенды. Но я ее откровенно побаивалась, хотя ни разу живьем не видела.
- Доброе утро, Тара. – Поздоровалась женщина и тут же нахмурилась. – Куда исчезла фамилия из личного дела?
- Меня исключили из «родовых документов», мэм. – Тут же почувствовала, как от стыда запылали щеки. – Документы на новую фамилию я оформить еще не успела.
- Понятно, поздравляю. – Директор изобразила на лице дежурную улыбку, которая ничего хорошего не предвещала. – Я должна вам сообщить еще одну новость. Хотя, мне бы хотелось этого избежать, но все же.
Она хотела изобразить что-то напоминающее сочувствие, но Меган Рос и сочувствие жили на разных планетах. Как и любые другие человеческие чувства. Что не удивительно. Во-первых, Меган не была человеком, во-вторых, чувства мешают карьере. А у нее карьера была блестящей.
- Что за новость? – Я собралась с духом, понимая, что ничего хорошего не услышу.
Морально я была уже готова даже к увольнению, но не к тому, что сейчас скажет директор.
- Сегодня утром мне поступили бумаги из гражданского суда. Ваш отец подал иск на изъятие вашей зарплаты в счет компенсации долга за ваше содержание и воспитания в период от рождения до совершеннолетия.
- Что? – Вырвалось само по себе.
- Выплаты в счет компенсации вашего воспитания. – Повторила Меган и поджала узкие губы. – Ваше рождение, питание, образование. Хотите взглянуть на документы?
Я кивнула, рабочий планшет снова загорелся. На экране появился список почти на все покупки, которые был когда-то сделаны для меня. Я просто не верила своим глазам. Таблица явно была составлена отцом. Я узнавала его манеру подписывать колонки и сокращать слова. Здесь было все: медицинские услуги за роды, гигиенические салфетки для младенцев, расходы на участие в детских утренниках, куда он записал новые туфли для миссис Клауд, счета дантиста, школьные обеды, где продукты были записаны в граммах, подаренный на день рождения плюшевый заяц. А еще там было мороженое, которое я не ненавидела с детства, и мне его никогда не покупали, смета на празднования дней рождений, в местах, где я никогда не была, чеки на туфли, которые покупались не для меня, а для сестер. Потому что в то время, когда они приобретались, я уже работала и всю одежу, в том числе и туфли, покупала себе сама.
Я не верила своим глазам, и с трудом сдерживала слезы. Даже государственная пошлина за исключение из «родовых документов» была внесена в список». Сначала я подумала, что это месть родителей за то, что я отменила платежи. Но потом взгляд упал на дату судебного запроса. Иск был подан еще до исключения меня из семьи. И после этого всего мой телефон разрывался от требования денег.
Отец хотел забрать все мое жалование, которое платил «Ковчег», оставив только суточные и пайковые, который закон забрать не позволял. А сумма иска была такой, что на ближайшие несколько лет я просто попадала в рабство. Так больно, кажется, мне еще никто не делал. От слез сдерживалась только потому, что на меня смотрела директор.
- Это невозможно. Я… Я платила за дом, за обучение, за…. А эти счета за курсы?! Я их сама оплачивала!
- Тара, это все вы сможете доказать в суде. Моя задача - оповестить вас о том, что в связи с предварительным постановлением, до решения суда ваше жалование будет перечисляться на счет вашего отца.
Холодные слова директора копьем пробили грудь. Я понимала, что она действует в соответствии с законом, и я никак не смогу это изменить. Ради меня Меган Рос ничего делать не станет. Вот только понимание не помогало справиться со злостью и разъедающей кости несправедливостью.
Судебные тяжбы по таким делам могли идти годами. У меня были сбережения, но я не была уверена, что их хватит на юриста, если меня полностью лишат зарплаты. И я была растеряна настолько, что просто не знала, что сказать.