Грейс сдалась только через час, бессильно отбросив книгу в сторону, так что от той пыль встала колом, и завалилась на спину. Про магию ничего не нашла. Было, конечно, немного о лордах, что входят в Совет. Завтра с ними придется говорить. Грейс запомнила их имена, титулы и заслуги. Куда проще воевать, когда понимаешь, с кем имеешь дело. Брошка всё так же лежала на столе, а кинжал на постели.
Грейс смотрела в потолок. Она думала, хорошо это или плохо, если Эсфея и Эранор… Нет! Конечно, плохо! Она соблазнит его и использует. Если она причинит принцу вред? Резко сев, девушка преисполнилась решимости идти в покои притворившегося больным и спасти его! Но от чего спасать? От красивой и уверенной в себе женщины?
Со вздохом, Грейс подошла к зеркалу и стала разглядывать своё лицо. Смуглое, рябое от россыпи веснушек. Завитки светлых волос, напоминают столпы солнечного света. За тем ее критический взгляд сместился к тонкой шее, почти плоской груди. Тут Грейс надула губы. Нет, со старшей сестрой ей не тягаться!
С досады Грейс отвернулась от зеркала, роняя взгляд на кинжал. Кажется, Эранор говорил, что мог бы научить её владеть оружием. Для самозащиты, конечно, но только нужно быть в тонусе. Грейс всегда помогала в этом йога и, переодевшись в удобную для занятий одежду, она решила направиться в сад. Жажда действовать, работать над собой кипела в крови юной принцессы, как никогда ранее.
Солнце нещадно палило, поэтому принц оставался сидеть в теньке, периодически качая ручку насоса и промывая в воде пальцы. Он неспешно и размеренно натирал меч пемзой, полируя, чтобы не ржавел, а рядом лежал уже наполовину съеденный золотой персик. Эранор мог бы пойти к морю, чтобы освежиться, но понимание, что в это время суток он рискует там сгореть до углей, его останавливало.
Перед задумчивым Эранором Грейс появилась в простой рубашке, мужских шароварах и с ворохом ткани в руках, в которую замотала кинжал, чтобы никто его не увидел ненароком по пути в сад. Волосы Грейс были собраны в два хвоста и смотаны в пушистые шарики причудливой прически, какую можно было встретить у бродячих артистов. Издали она напоминала маленькую глазастую мышку.
— Эранор? — Грейс не ожидала увидеть здесь принца, — что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть с Эсфеей сейчас?
Принц поднял взгляд на принцессу, осматривая ее с ног до головы, примечая необычность наряда.
— Тебе идет, — он сказал правду. Не то, чтобы это облачение выглядело лучше платья, ни в коем случае, просто оно было практичнее, а Эранора в одежде всегда больше интересовала практичность.
Грейс растерялась. На миг, опустив глаза, она окинула себя саму еще раз коротким взглядом и улыбнулась Эранору. То ли потому, что ей было приятно получить комплимент, то ли потому, что она очень рада их неожиданной встрече. Вот так посмотришь на неё — даром, что принцесса. Простая девчонка.
— Благодарю, Ваше Высочество! — оттянув одной рукой шаровары за краешек, Грейс присела в шутливом реверансе, — это одежда для работы в саду или йоги. Смотря, что в приоритете. Так ты не ответил.
— Наверное, я прячусь здесь от твоей пришибленной сестры. Она предложила мне зачать с ней ребенка. Я ушел, боюсь, что её глупость может быть заразной.
Грейс улыбаться перестала. Лицо её приобрело обеспокоенное выражение. Она ненадолго замолчала, будто приводя мысли в порядок, сопоставляя то, что услышала за завтраком с тем, что вытворяла Эсфея перед принцем.
— Боги, какой стыд… Пожалуйста, прости невежество моей старшей сестры. На самом деле, это я виновата в том, что ты пережил такое сегодня. Знаешь, если бы я не струсила возразить отцу и матери за завтраком, то сама бы пришла навестить тебя.
С одной стороны, с души Грейс упал камень — между Эранором и Эсфеей ничего не было.
— Я знаю, что ничто не оправдывает такого поведения Эсфеи, но она такая от того, что страдает, — сколько Грейс себя помнила, её старшая сестра пыталась утвердиться за чей-то счет. А в итоге оказалась заложницей положения, при котором она — нелюбимая жена, не королева и даже не мать.
Эрн наблюдал, как меняется выражение лица принцессы, стоило упомянуть Эсфею и её выходки. Удивительно, как Грейс стало стыдно за старшую сестру, хотя они связаны только кровью, у них ведь не теплые родственные отношения. Еще и взяла на себя вину, хотя, по факту, Эсфея просто воспользовалась подвернувшимся моментом, даже если бы ее не отправили на проверку больного принца, она бы все равно нашла способ с ним встретиться наедине.
— Грейс, человек сам делает себя несчастным. Своими поступками и мыслями.
— Наверное, так. Но я удивлена, что ты… выстоял, когда она на тебя вешалась. Обычно мужчины без памяти к ногам её падают. Эсфея привыкла этим пользоваться.
Эранор в удивлении вскинул бровь.
— А ты думала, меня так легко соблазнить? Поверь, Грейс, я ценю куда более важные вещи в женщинах, чем внешность. Как минимум, интеллект и умение им пользоваться.
Сдунув с меча металлические пылинки от пемзы он провел по лезвию краем рубашки, не жалея её. Сидел он тут видимо достаточно долго, ведь меч блестел так, будто его полировали добрую половину дня, он отражал солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Эрн вытянул меч и закрыл один глаз, склоняясь к рукоятке, и начал присматриваться к лезвию, вертя его то влево, то вправо.
— Прости! Я не это имела в виду.
Пожав плечами, принцесса наблюдала за тем, как Эранор ухаживает за оружием. Это была поистине завораживающая картина. Суровый северный клинок будто пел в лучах южного солнца, стружка блестела на рукавах принца, острие сверкало как зеркало. Грейс уже представляла его на поле боя. Если раньше это зрелище пугало, то теперь казалось величественным. От Эранора веяло уверенностью, надежностью и силой. Это нравилось маленькой принцессе.
— Ну, конечно же, нет! Хах. Во сколько завтра Совет? Я привёз с собой двадцать тысяч золотых.
Он решил назвать сумму, чтобы для Грейс это завтра не стало сюрпризом, а сюрприз охренеть какой, Элеманх за такую сумму должен будет Грейс на свое место посадить на Совете и позволить ей нести любой бред, какой девушка пожелает.
— Утром. После завтрака и до полудня, пока жара не начнётся… погоди, что? Двадцать тысяч? — она так широко распахнула глаза и сделала непроизвольный шаг вперед, ослабив хватку и выронив случайно кинжал принца себе на ногу. Благо, рукояткой вниз. Хорошо, что рукоять из дерева, и металл легкий, иначе бы они сейчас прикладывали к ноге лед.
— Так много! Эранор…
Грейс замерла, закрыв рукой раскрытый от изумления рот, глядя на принца сверху вниз. Она никак не могла поверить в правдивость его слов, хотя точно знала, он не стал бы так над ней шутить.
Разве двадцать тысяч это такая огромная сумма? Грубо говоря, это процентов сорок от всей месячной казны Фирнена. Отец вовсе сказал, что для невесты это очень маленькая сумма и собирался дать больше. Всё же он всучил принцу шкатулку, полную золотых украшений, которую Эранор отдаст Грейс чуть позже.
— Так же я привез с собой указ короля, что отныне, пока я на Юге, все вопросы, касательно Фирнена, решаются со мной так, как если бы здесь был мой отец.
— Спасибо… — руки медленно сползли ото рта к груди, и сложились в распространенный на Юге жест, обозначающий благодарность от сердца, — я очень тебе благодарна!
— Да не за что, — принц пожал плечами, немного растерянный из-за такой реакции и благодарности, — хватило бы и одной улыбки.
Эранор неловко потрепал волосы на затылке и доел персик в два укуса, бросив косточку рядом. После убрал меч обратно в ножны, к его брату близнецу. И, словно стараясь замять этот неловкий, но трогательный момент, принц снова переключился на Эсфею. У Грейс, смешавшейся, точно краски в палитре художника, появился миг, чтобы спустить пар. Иначе бы бросилась на шею северянина не хуже распутной старшей сестрицы.
— Мне так жаль мужа Эсфеи. Если она продолжит в том же духе, то позора ему не избежать.
Возможно, морально, Грейс была старше избалованной старшей сестры. А может, в ней просто просыпалось нечто особенное, новое. Какая-то ответственность от того, что она имела дело теперь с иноземцем. Принцессе хотелось, чтобы её народ выглядел лучше в глазах Эранора, но, увы, это не в её силах сейчас. Особенно, когда член королевской семьи выставляет себя сам в дурном свете. Что уж говорить о стране, которой правят.
— Ты прав, — соглашается Грейс, грустно улыбаясь, — несчастной Эсфею делает она сама. Сестра, конечно, завлекает мужчин. То одного, то другого, то сразу двух в попытке зачать дитя, которого все от неё так ждут. Но это не от большого ума. Она не хочет понять, что, скорее всего, дело не в мужчинах, с которыми она спит… может, и понимает, конечно. Но всё равно отчаянно мечется, топает ногой и лишь всё больше и больше озлобляется.
Это был бы отличный способ подставить Эсфею. Грейс могла бы сказать Элеманху, что его старшая дочь сама провоцировала принца, а она стала случайно свидетельницей этих событий. Эранора бы даже уговаривать не пришлось подтвердить этот факт. Однако сам он не собирался кому-то рассказывать об этом, только Грейс, и то только потому, что считал это правильным.
— Да, в их браке не всё хорошо. Точнее, всё очень плохо. Они стоят друг друга, так что не спеши сочувствовать. Но, к счастью, это не наше дело, — Грейс всегда старалась абстрагироваться от Эсфеи, но это не всегда удавалось. И если средняя дочь Элеманха могла сносить насмешки старшей, но позволять терроризировать Эранора — ну уж нет.
— Я не злой человек и, если бы Эсфея действовала по-другому, возможно, я мог бы помочь ей. Нет, не так! — засмеялся принц, увидев выражение лица Грейс, — единственная помощь, которую я мог бы оказать первой принцессе, это предложить осмотр у лекаря Фирнена, мага. Но для этого Эсфее нужно признать, что с ней что-то не так. Это единственная помощь, которую я мог бы оказать первой принцессе.