ять себя», однако, к горлышку не приложилась.
— Мне ужасно неловко. Прости. Я знаю, что Хауфо все чувствует, и от этого…
Но все, чего бы ни сказала Грейс, было мало и, в тоже время, слишком много. Принц, хоть внешне и был спокоен, бушевал внутри. Грейс же, бушевала и внутри, и снаружи. Мысли её опьяненной головки сталкивались, путались. С одной стороны, Грейс осознала свои чувства. Для нее это было счастьем. А с другой стороны — это горе.
Эранор промолчал. Не важно, если девушка хочет сделать вид, что искра, которая внезапно между ними возникла, лишь пьяное наваждение, флаг ей в руки. Именно поэтому он даже не настаивал на том, чтобы проводить ее, и даже одёрнула Хауфо, когда та поднялась и намылилась идти за Грейс. Ёрдис и Уильям были заняты друг другом, так что ухода Грейс они вовсе не заметили, как и всего того, что ему предшествовало.
Всю дорогу до своих покоев принцесса, думала, как быть теперь с Эранором. Как держаться в его присутствии. Хорошо, что никто не стал провожать, ведь ей сейчас нужно побыть одной. Все же, у Ёр и Уила рандеву. Раз уж помешали Грейс и Эранору, то пусть хоть кто-то будет счастлив в эту ночь. И пусть кто-то другой позаботится и о гитаре, и о покрывалах с вином и закусками. Впрочем, может Эранор останется на пляже подольше.
Сама Грейс бежала оттуда, точно с поля проигранного сражения. Она не помнила даже, как упала на постель, одетая, как завернулась в одеяло, точно гусеница, спрятала кружащуюся голову под подушку, чтобы снова провалиться во мрак повторяющегося в третий раз сновидения. Правда повторилось все ровно до момента, когда принцесса поднялась на холм. В этот раз никого не оказалось в кругу светящихся призрачных огней. Принцесса стояла одна, озираясь сторонам и только ветер трепал голые ветки деревьев.
Утром принцесса не вздрогнула и не вскрикнула, а просто медленно открыла тяжелые веки. Казалось всего на миг, но уже так резко стало светло. Внутри она ощущала все еще тянущееся липкой патокой одиночество и скорбь. Правда на волосы её легла чья-то рука. Должно быть, Ёр вернулась…
— Уже проснулись, Ваше Высочество? — елейным голоском спросила Анора и хищно улыбнулась. Что бы явиться служанка выбрала самый, что ни на есть подходящий момент, — смотрю, вы чудесно провели время.
— Анора?
— Вы ожидали увидеть кого-то другого? — служанка вскинула брови. Она прекрасно знала о замене, но играла на чувствах Грейс намеренно.
— Я не призывала тебя, — Грейс приподнялась, чувствуя боль в висках. Их словно сдавили стальными клещами. Служанка тут же подала заготовленный стакан воды с травами.
— Я сама себя призвала. Знаю же, когда нужна вам. Сегодня точно буду нужна. Да и куда вы без меня! Только гляньте! Спали, как чернавка, не переодевшись и от силы пару часов. По вам видно. Давайте. Я помогу вам привести себя в порядок!
Словно куда-то торопясь, Анора вытянула Грейс с постели, стащила с нее платье и, первое, что бросилось в глаза служанки-отметки пальцев на талии принцессы. Она прищурилась, но спрашивать ничего не посмела, проглатывая это, как иглу.
— Вас желает видеть Его Величество король. Он вернулся с охоты ранее.
Оказалось, уже близится полдневная жара.
Эранор проснулся в своих покоях в обнимку с Хауфо, которая занимала большую часть кровати свернувшись одним огромным шаром прямо возле принца. Проснулся он рано от того, что стало невыносимо жарко от густой белой шерсти божественного зверя, которая была повсюду. Она лезла в рот, в нос, под одежду.
Как они вернулись в покои Эранор не помнил, знал только, что они оставались на берегу достаточно долго, чтобы допить весь алкоголь. Уильям и Ёр ушли куда-то, и Эрн даже не спрашивал ни о чем.
Где-то к полудню Ёрдис явилась к Грейс в покои, в идеальном состоянии, так, будто не пила ночью ни грамма. Она пожелала Её Высочеству доброго дня и, игнорируя существование Аноры, принялась за свои обязанности. Она уже слышала, что король вернулся, и немного волновалась за Грейс. А еще, Ёр принесла гитару принцессы и ножны для кинжала, но завернула их в платье, чтобы никто не заметил.
До Эранора тоже дошли вести о том, что Элеманх зовет Грейс на аудиенцию. Переживал ли он? Конечно, нет. Они поступили достаточно грамотно, и даже если девушка повела себя на Совете крайне дерзко, казна пополнилась за день больше, чем дали бы за Эсфею и за двадцать лет. И это все благодаря Грейс. С этим лорды обязаны считаться, они не могут проигнорировать такой огромный вклад. Единственное, за что немного беспокоился Эранор, как бы его не приняли за дойного яка.
Он показал всем, что влюблен в принцессу. Не попытаются ли хитрые правители воспользоваться шансом и настраивать Грейс на то, что нужно тянуть с богатого жениха еще и еще? Ну, тут явно никому, ничего не светит.
Принц вытер со лба пот, и снова замахнулся одним из деревянных мечей в своей правой руке. Именно сегодня он вырвался к стражникам на тренировочное поле, и сейчас стоял в кругу. Солнце палило нещадно, но расходиться никто не собирался. Эрна дразнили, пытаясь вывести из себя, но после троих, которые оказались на лопатках, все заткнулись и уже не рвались в бой с принцем Севера. Всех пугали два клинка в его руках, пускай и деревянных. Он же никого убивать не собирался. Это просто способ размяться, развеяться, забыть, унять боль в голове и тошноту.
Эранор подумал, что надо бы позвать Грейс вечером и спросить, как прошла встреча с королем. Через четыре дня он хочет вернуться в Фирнен, там как раз идет подготовка к празднику, но ему важно знать, что здесь все спокойно, и он не понадобиться… ей.
— Эй, Ваше Величество! Стойте! — заорал его оппонент, которого принц повалил на землю и замахнулся мечом, чуть было не опустив его на голову, которую парень прикрывал руками от страха. Даже палкой Эранор может проломить человеку череп или сломать руку, если ударил достаточно сильно.
— Прости, задумался, — виновато улыбнулся принц, и подал руку и рывком помог подняться проигравшему с земли, — ну что, кто следующий⁈
Хауфо наблюдала за всем происходящим с ветки дерева неподалеку, скрываясь в тени от удушающей жары. Воины Эритреи и Эранор развлекались до самого обеда, и когда закончили, Эранор переоделся в казарме в чистую одежду, перед этим вымывшись не без помощи магии кошки. Эрн создал большое количества льда, а Хауфо его разморозила его, превращая в воду.
Обратно во дворец принц вернулся чистым, пахнул каким-то маслом какого-то дерева, не особо интересовался, чем конкретно, не понимал. Одет он был просто, в штаны из льна на завязках, сандалии, которые еле завязал Уильям, и рубаху, поверх которой грубая кожаная жилетка. Все в привычно черных тонах, не считая, рубашки. Сандалии сюда вообще не шли, но в другой обуви было находиться практически невыносимо.
Эрн не пошел в свои покои, они его раздражали, он направился в ту часть сада, где пруд поглощал статуи богов. Хауфо была вместе с ним и, увидав тот ландшафтный дизайн, выразила свое возмущение огромным количеством мата.
А после они нашли небольшой камень, точнее, это был пьедестал, на котором когда-то стоял бог, сейчас уходящий под воду, и сели на него, лицом к воде. А в воде-то плавали золотые карпы, их принц заметил только сегодня. Эрн вытянул ногу над водой и удачно поставил ее на камень, Хауфо прыгнула к нему на голень и оттуда принялась выжидающе смотреть на воду, рыба должна подплывет ближе, и тогда она её поймает. Оба сидели в полнейшей тишине, чтобы не спугнуть добычу божественного зверя.
Глава XXXVII
Маленькая принцесса вовсе не решала вести себя так, словно ничего не случилось. Она не желала отвергать ту искру, что проскочила между ней и северянином на пляже, но она просто не знала, как вообще теперь вести себя и как быть. Ей не хватало опыта в подобных вопросах и, вместе с тем, Грейс боялась, что со стороны Эранора нежность была лишь порождением хмельного рассудка.
Он отверг Эсфею, красавицу, каких поискать, но на пьяную голову позарился на её младшую сестру. Рассудок подсказывал Грейс, что Эранор вовсе не такой человек, напоминал, что он называл её красивой, когда был совершенно трезв, смотрел ласково и касался щечек. Но женское начало, нестабильное, переменчивое, велело не обольщаться и не питать иллюзий. Кроме того, образ разъярённой кошки раз за разом вставал перед глазами. Грейс чувствовала вину перед божественным зверем, словно могла отнять у нее то, что по праву принадлежит лишь Хауфо.
Где-то к полудню Ёрдис явилась к Грейс в покои, в идеальном состоянии, так, будто не пила ночью ни грамма. Она пожелала Её Высочеству доброго дня и, игнорируя существование Аноры, принялась за свои обязанности. Она уже слышала, что король вернулся, и немного волновалась за Грейс. А еще, Ёр принесла гитару принцессы и ножны для кинжала, но завернула их в свежее бельё, чтобы никто не заметил. Она принесла и платье, которое предложила принцессе надеть для встречи с Элеманхом.
Грейс так погрязла в своих переживаниях, что даже не сразу заметила, как отворилась дверь, и в спальню вошла Ёрдис. Принцесса, которую уже усадила на табурет Анора, была рада видеть северянку, рада тому, что та не смутилась присутствию прежней служанки. Грейс хотелось поговорить, спросить совета, узнать о минувшей ночи, в конце концов, но в присутствии Аноры она не решалась говорить с Ёр, дабы не навлечь на ту неприятности.
Лишь когда Анора достала из сундука нарядное платье и положила его на постель поверх предложенного Ёр простого и скромного наряда, Грейс непонимающе вскинула бровь, мол, куда так выряжаться. И, разложив одеяния по сторонам постели, выбрала вариант северянки к раздражению Аноры. Впереди ждал разговор с отцом, а в этом нет ничего ни радостного, ни торжественного. Почему-то Грейс не переживала. Она впервые знала, что делала, и могла достойно ответить, благодаря Эранору. От мыслей о северном принце, губы южанки невольно подрагивали в нежной улыбке. Она была благодарна ему и желала отплатить однажды, правда не знала, как.