До перевала Торугарт добирались несколько дней. Шли по языку ледника, потом немного спустились вниз по морене и сыпучим склонам, чтобы лошади не поломали ноги. Повернув затем на запад, чтобы горная цепь оказалась уже по правую руку, целенаправленно взяли курс на перевал. По пути били горных козлов, пополняя запасы продовольствия. Периодически Назаров со своей группой и казаками Шаранского отрывались на несколько километров, чтобы отыскать хоть какой-то след пропавшей экспедиции. Использовали две колбы со слепками ауры Китсера, но положительного результата не добились. Как будто здесь вообще не проходило такое большое количество людей. А ведь в отряде барона, судя по документам, было пятьдесят шесть человек, включая проводников. И где их следы?
В какой-то момент тропа сузилась, и появились опасные, обрывистые участки. Нависшие над отрядом каменные стены грозили в любой момент обрушиться вниз. А тут, как назло, пошли затяжные дожди, которых подполковник давно ждал с возрастающим беспокойством. Проводники-киргизы торопились пройти шайтаново место, чтобы не попасть под лавину из грязи и огромных камней. Только к исходу дня удалось найти относительно ровную площадку, где и разбили лагерь. Вымокшие, грязные и злые от холодных струй, льющихся с неба за шиворот, бойцы растягивали палатки, крепили края не только металлическими крюками, но и валунами для верности, и заваливались спать, даже не поев горячего. Да и не из чего было разводить костры. Кругом только камень и лед.
– Мы опояшем лагерь «сигналками» и магическими минами, – успокоил князя Назаров. – Вы тоже ложитесь спать. Не надо выставлять охрану. Все равно люди уснут. Дайте им выспаться хотя бы под защитой палаток.
– Вы уверены, что ваша охранная сигнализация сработает штатно?
– Конечно. Даже если мы все будем спать мертвецким сном, я и капитан Зайковский почувствуем нарушение периметра, – старший волхв плотнее закутался в плащ и, спотыкаясь, побрел вверх по склону, периодически поднимая голову и прикидывая, где нужно растягивать сторожевые плетения. Зайковский закрывал нижний периметр. Через полчаса круг закольцевали и ушли в палатку спать.
Ночью дождь перестал идти, но подул холодный ветер. Он колыхал палатки, сбрасывая с них остатки влаги, забирался под полог, выстуживая изнутри воздух. Из-за крупных валунов метнулась какая-то приземистая четвероногая тень, и лошади, стоявшие плотной кучей вместе с мулами, резко заволновались, захрипели.
Хищник рвался к свежему мясу, но на свою беду попал лапой на плетение, вызвавшее небольшой хлопок прямо под брюхом зверя. Горячая обжигающая струя воздуха подбросила его вверх, развернула в воздухе и откинула вниз по склону. Завизжав от боли и недоумения, горный волк бросился прочь от непонятного и опасного места, поджимая под себя обожженную магическим пламенем лапу.
Назаров вынырнул из полудремы и прислушался к возне снаружи. Он понял, что попытка прорыва через периметр осуществлялась не человеком, и, глубоко вздохнув, прочертил пальцем руны «огонь» и «купол», после чего завернулся в плащ и стал ждать, когда в палатке станет тепло. Шаранский и капитан беспокойно завертелись во сне, скидывая с себя одеяла. Усмехнувшись, старший волхв закрыл глаза и заснул.
Глава шестая
Июль 2009 года, «Эсмеральда»
– Никуда мы на ночь не поплывем, – лейтенант Шубин оглядел довольных этим решением пассажиров и пожал плечами, объясняя свой приказ: – Фарватер незнакомый, пусть яхта и с навигатором. Островов много мелких, еще на отмель какую налетим незнакомую. Дима, правь к левому берегу, вставай на якорь.
– И правильно, торопиться не надо, – подал голос Валентин, развалившись на мягком кресле. – У нас еще три дня в запасе.
– Еще раз напоминаю, что противоположный берег и остров перед нами – китайская территория, – Шубин не успокаивался. – Надеюсь, никому не надо объяснять, что это значит. Вахту несем ответственно, не засыпаем. Волхвам – задача: поставить «сигналки» и периодически их проверять.
– Сделаем, – кивнул Валентин и подмигнул Григорию, сидевшему рядом с Тамарой за овальным столом кают-компании. Парня как будто прикрепили к девушке невидимой веревкой, и он неотвязно находился с девушкой с самого начала поездки. Княжну, видимо, это забавляло; ни разу не проявив недовольства, она спокойно принимала все ухаживания за собой.
Вся команда, за исключением Ромашина, торчавшего на верхней палубе вахтенным и вооруженного прибором ночного видения, поужинала в салоне и теперь не торопилась расходиться. Дима и Корнеев играли в карты и не обращали ни на кого внимания, изредка обмениваясь репликами. Кажется, кто-то из них жульничал, чем вызывал шквал обвинительных речей. Оба не признавались, что передергивают карту.
– Вахта по два часа, – повысил голос лейтенант. – Корнеев. Валентин. Григорий. Я. В таком порядке. Ясно, бойцы?
– Так точно, – откликнулся Корнеев, сделав страшные глаза водителю.
– Пойдем наверх? – предложила Тамара, и Гришка с радостью согласился. В конце концов, этот круиз он дарил девушке, а не ее телохранителям. Небольшое неудобство в виде большого количества народа должно как-то компенсироваться. Захватив плед с дивана, он рванул следом за княжной и догнал ее уже на носовой части. Обхватив плечи руками, она задумчиво смотрела на далекие огоньки бакенов и темную стену леса на другой стороне берега. Григорий накинул на поежившуюся от свежего ветерка Тамару плед и встал рядом.
– Спасибо, – откликнулась девушка. – Как здесь тихо и жутковато. Неужели тут не живут люди?
– Живут, – тихо ответил Гришка. – Вдоль Амура много сел, в основном – казачьи станицы, выполняющие роль вспомогательных пограничных пунктов. Казаки несут службу, перекрывая узкие участки, где нельзя поставить систему видеонаблюдения или сигнализацию. Здесь же тайга кругом. Даже с беспилотников многого не увидишь.
– Никогда еще не была в такой глуши, – призналась княжна. – Даже диким кажется, что где-то существуют многомилионные города с рекламными огнями на фасадах зданий, со светом фонарей, шумом машин. Столица вообще никогда не спит. А я здесь…
– Зато теперь поймешь, насколько мы далеки от цивилизации. Настоящие таежники, дикари, охотники за удачей! – пошутил Григорий, и в ответ услышал хмыканье Тамары.
Кажется, она не прониклась пламенной речью соседа. Она росла в другой среде, в которой плавание по большой реке вдоль враждебных границ уже считалось верхом экзотического приключения.
– Все хотел тебя спросить. Помнишь, тогда на острове, ты говорила, что по ментальному состоянию – ты Валькирия.
– Так и есть, – спокойно ответила Тамара и неожиданно для него чуть ли не прижалась к плечу. – Но существует небольшое ограничение: меня не учат владеть механикой и техникой боя, становиться оборотнем – фу, это вообще гадость! – и другим важным деталям, присущим Валькириям. Вот просто не учат.
– Почему? – удивился Григорий. – Для Валькирии самая важная составляющая ее образа жизни – боевые искусства, как и для боевого волхва.
– Не могу понять, – вздохнула Тамара. – Честно скажу: не стремлюсь к овладению боя. Ты же сам видел, что я спокойно могу формировать ударные заклинания и защищаться. А ведь меня этому не учили. Вернее, были факультативные курсы, на которых я освоила основные принципы боевых искусств. Мне не это надо…
Она внезапно замолчала, словно давая возможность парню додумать за нее, что скрывалось за этими словами. Григорий чувствовал через плед тепло ее плеча, и стало казаться, что весь мир съежился до состояния небольшой точки, на котором они стояли, а над ними раскинулся огромный звездный купол, объемлющий их ласковой теплой темнотой.
– У тебя хорошая энергетическая подпитка, – прервал волшебную тишину Григорий. – Даже я не могу так быстро начать залечивать пробои в ауре. Где-то читал, что такая способность дается Берегиням.
– Скорее, ранг Берегини дает возможность человеку мгновенно реагировать на проблемы организма и регулировать важные потоки, – усмехнулась Тамара.
– А еще я слышал, что они могут защитить на большом расстоянии…
Внезапно он почувствовал на своих губах прохладную ладонь Тамары, и слова, готовые вырваться наружу, застряли где-то в голосовых связках.
– Тихо! – прошептала она. – Ты ничего не слышал?
Григорий напряг слух, вслушиваясь в тихий плеск речных волн в борт яхты, поскрипывание кресла, в котором сейчас восседал Ромашин, глухой шум тайги от верхового ветра.
– Да что? – как только появилась у него возможность говорить, шепотом переспросил он, до сих пор ощущая прикосновение ее руки.
– Мне показалось, что человек кричит, вверх по течению, откуда мы пришли.
Гришка подошел к леерам и перегнулся, всматриваясь до боли в глазах в черную как деготь воду. Потом перевел взгляд вверх по течению, наткнулся на темнеющее пятно острова, и ему вдруг почудилось, что какой-то предмет неестественно и странно по диагонали плывет прямо к яхте. На топляк не похоже. Но мало ли что это такое. Шарахнет в борт – и пойдешь потом в вечную кабалу к арендатору.
– Ромашин! – окликнул он охранника. – Не спишь, боец?
– Наговорились? – облегченно вздохнул вахтенный. – Наконец-то, а то я деликатно заткнул уши и даже дышать перестал, чтобы вам не мешать. Чего орешь?
– На нас что-то плывет, или кто-то! Давай вниз, быстро!
Коротко матюгнувшись, боец сорвался с кресла и появился на носу. Гришка тем временем постарался усилить ночное зрение, но ничего не получалось. Единственное, что он понял по трепещущейся ауре в воде – там был человек. Словно в подтверждение, крик, уже ослабленный бесконечной борьбой с природной стихией, снова донесся до всех, кто стоял на борту.
– Это человек, – тут же подтвердил Ромашин, посмотрев через ПНВ. Потом заорал: – Эй, забирай к берегу, круче давай! Я тебя подхвачу!
Он метнулся вдоль борта на транец. Незадачливый пловец, кажется, разобрался, куда плыть, и теперь изо всех сил молотил руками по воде, стремясь к вожделенному спасению.