Голос у адъютанта звучал ровно, но все равно за годы его службы князь наизусть выучил все интонации, по которым можно было понять ситуацию. Так вот: Спиридонов был весьма заинтригован и растерян, словно не знал, что таится за этим звонком.
– Соединяйте, Виталий Сергеевич, и прогоните разговор через шифратор.
Рука внезапно вспотела от накатившего страха. Он был иррационален, но подспудно князь понимал, что в каждый момент ожидает чего-то плохого. Это могло быть невзначай оброненное в беседе с императором слово, любая новость с просторов России и даже вот такой звонок.
– Ваша светлость? – голос в трубке был неестественно бодр. Сэр Уильям Харрисон собственной персоной. Моложавый, подтянутый, спортивный мужчина сорока девяти лет, переживший не одну штатную смену в своем посольстве. Старожил как-никак. И акцента уже нет, все сгладилось по причине тесного общения с местным населением. Умеет мужик работать и погружаться в мир, окружающий его. Профессионал, с каким приятно (если не считать Харрисона врагом) работать.
– Я слушаю вас, мистер Харрисон! – взял себя в руки князь. – Чем могу быть обязан вашим звонком?
– Мне бы не хотелось отрывать вас, Константин Михайлович, от важных государственных дел, – Уильям сама любезность, – но есть некоторые моменты, которые нужно обсудить до того, как об этом узнает сам император Александр.
– Предлагаете стать посредником? – холодно поинтересовался князь, сжимая трубку. Паника нарастала. – Если дело важное, почему тогда в обход служб, занимающихся такими вопросами?
– Информация касается вашей морской базы в Вонсане, – мягко стелет американец, но удавка уже накинута на шею. – Я знаю, что именно вы курируете ее…
– Это неверное суждение, – прервал советника князь. – Я не занимаюсь военно-морской базой в Корее.
– У нас другая информация. Впрочем, я не настаиваю, чтобы вы подтвердили или опровергли свое участие в проекте. Дело совершенно в ином. Если я скажу всего лишь одно слово, вы согласны встретиться со мной?
– Говорите, – хрипло произнес великий князь.
– Албазин… Надеюсь, вы поняли, о чем речь? Итак…
– Через час в моей резиденции, – выдохнул Меншиков. – К сожалению, нет возможности что-то менять в сегодняшнем расписании. Но для вас я найду полчаса.
– Хорошо, ваша светлость, – покладисто согласился советник, не особо настаивая на своем. И это уже был хороший знак. – Я буду у вас ровно через час. Но разговор наш должен быть наедине без подслушивающих устройств. Сами понимаете…
– Я вас жду, – оборвал его князь и положил трубку. Потом встал и медленно прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Дошел до дверей, задумался. Все тревоги Наденьки стали сбываться. И с самой неожиданной стороны. Если Харрисон подключился к проблемам Албазина, значит, появился мощный рычаг давления на русский Кабинет Министров. Тамара, конечно же… Значит, с самого начала кто-то усиленно сливал информацию геополитическому сопернику. Крот хорошо устроился под боком. Ну, ничего, и на него найдется капкан.
– Виталий Сергеевич! – князь выглянул в приемную. Подполковник Спиридонов тут же подскочил со своего места. – Ровно через час подъедет господин Харрисон. Будьте добры, сдвиньте часы приема посетителей на позднее время, извинитесь от моего имени.
– Слушаюсь, ваша светлость, – кивнул адъютант и с тревогой посмотрел на своего шефа. От его проницательного взгляда не укрылась нервозность, с которой великий князь открыл двери. – Что-то с Тамарой Константиновной?
– Надеюсь, что ничего особенного, – рассеянно ответил Меншиков. – Проследите, чтобы никого не было в приемной, когда приедет советник. Все магические подслушивающие устройства снять, оставить только «завесу», чтобы ни одного звука из моего кабинета не донеслось.
– Будет сделано, ваша светлость.
Мистер Харрисон появился в точно назначенное время. Он вошел в кабинет с лучезарной улыбкой во все тридцать два зуба. Сразу видно, что нашел хорошего доктора в Петербурге, не иначе у профессора Гасько наблюдается. Отличный лекарь с Даром целителя имел богатую клиентуру в лице столичной аристократии. Советник американского посольства кивком головы обозначил почтение высшему сановнику и, слегка опираясь на вычурную трость с набалдашником в виде совиной головы, сел в предложенное кресло. Сам же великий князь на правах гостеприимного хозяина спросил:
– Выпьете, мистер Харрисон?
– Пожалуй, да, – оживился мужчина. – Если можно – французский. Я знаю, что вы тоже цените хорошие напитки из этой чудесной страны.
– «Ожье» вас устроит? – невольно улыбнулся Меншиков, хозяйничая возле бара. Проще говоря, разлил в пузатые рюмки пахучий напиток.
– Ох, Константин Михайлович, а вы тоже не лыком шиты, так правильно? Знаете о моих предпочтениях, – откликнулся Харрисон, принимая свой бокал.
– Не лукавьте, Уильям. Я вас давно изучил, как и вы меня, – великий князь наконец сел напротив американца. – Поэтому не будем ходить кругами и выискивать слабые места друг у друга. Я так понял, что в вашей душе возникла неожиданная симпатия к среднему из Меншиковых и вы решили поделиться со мной новостью. Хотите подготовить меня к удару?
– Не скрою, этого и хочу, – подтвердил Харрисон, отпив коньяк. – Через пару часов император Александр узнает о происшествии в Албазине и сразу же пригласит вас к себе. Подготовьтесь к хорошему такому пинку, извиняюсь за свою скабрезность. Ваша дочь Тамара находится в наших руках. Вы так спокойно отреагировали! Знали?
– Догадывался, – глухо произнес Меншиков. – С ней все в порядке?
– Да, не переживайте. Дело в том, что акцию готовило ведомство Бергера. Но согласована она с Конгрессом. Мы пошли на этот шаг только с одной целью: убрать вашу базу из Вонсана. И вы ее уберете в обмен на жизнь и здоровье племянницы императора. Александр очень любит вашу дочь, хотя никогда не выказывал перед вами свои симпатии. Подозреваю, что он хочет сделать на нее ставку в дальнейшей ее карьере.
– Может, так и есть, – сердце у Константина Михайловича засбоило. Ох, сейчас Наденька вскинется и срочно примчится в резиденцию через полгорода! – Я действительно не наблюдал у императора особых чувств к нашим детям. У него же есть свои, в конце концов.
– Напрасно вы так невнимательны, великий князь, – построжел советник. – Поэтому удар нанесен сразу по вам и по амбициям русской короны. Беря в заложники великосветское лицо, мы заставим играть русского медведя по своим нотам.
– Значит, Вонсан?
– Да. Наши требования будут простыми: сворачиваете деятельность на Корейском полуострове и прекращаете милитаризацию региона. Маньчжурию мы вам прощаем. Все равно рано или поздно русской армии придется иметь дело с воинственными хунхузами Цин Го.
– Лишь бы вы не прикладывали к тому руку, – усмехнулся Меншиков.
Возникла пауза, которую американец использовал по своему усмотрению. Он попивал коньяк и через стекло бокала поглядывал на погрузившегося в раздумья великого князя.
– А если император не согласится на условия САСШ? – спросил Константин Михайлович. – Вы же знаете его позицию: никаких уступок.
– Позиция императора Александра известна нам досконально, – советник постучал пальцами по навершию трости. – Россия землями не торгует. Но здесь ведь речь идет о базе на чужой земле. Обмен равноценный. Неужели он не пойдет на него?
– Может, и не пойдет.
– Ох, не пугайте меня, Константин. База за кровь вашей дочери? Подождите, мы все рассчитали. Вам не следует бояться. Все будет нормально, и ваш брат пойдет на такую жертву. Единственная проблема возникнет потом, когда Александр начнет задвигать вас в темный угол политической жизни из-за потери морской базы. Да, это проблема. Но вы же сами спровоцировали ее! Живи девочка под вашим боком в Петербурге – ничего не случилось бы! Конечно, мы все равно искали бы возможность надавить на русский Кабинет…
– Вы – прожженные циники, американцы, – не выдержал князь, – и считаете, что люди с другими взглядами на жизнь будут действовать диаметрально противоположно. Это не так. Мой брат по духу ближе к вам, господин советник. И я боюсь, что вы неудачно выстрелили. Никто не будет сдавать Вонсан. Даже ценой высокородной крови.
– Знаете, ваше высочество, когда начинаешь играть в политику, все кажется настолько интересным: новые люди, связи, интриги, возможность давить на оппонента любыми методами. Взрослея, имею в виду духовное начало, мы осознаем, в какой грязи нам предстоит провести остаток своих дней. И невольно начинаем приносить в жертву свои идеалы и даже близких людей. Вы сейчас находитесь именно в таком положении, и я вас не собираюсь жалеть. Мы одного поля ягода, правильно? Соберитесь с мыслями, найдите нужные слова и убедите императора пойти на уступки.
– Когда планируете выйти на Александра со своими требованиями?
– Завтра. Сейчас всего лишь легкие наброски, проверка реакции. Первые действия всегда показательны, они же определяют вектор переговоров. Приготовьтесь к шквалу обвинений, но не бросайтесь сразу в атаку. И – да, не старайтесь провести силовую операцию по освобождению дочери. На ней стоит блок невидимости, любые попытки найти ее по ауре бессмысленны. Она хорошо защищена нашими магами. В любом случае это чревато нехорошими последствиями.
– Полагаю, вопросы о ее безопасности задавать бесполезно, – хмуро произнес князь. – В случае провала ваших требований я больше не увижу дочь?
– Гадать можно, но не нужно, – советник резко встал. – Сейчас я не уполномочен решать такие вопросы.
– Почему вы так открыто афишируете ваше участие в акции в чужой стране? Это открытое вмешательство во внешнюю политику России! И да! Вы же таким способом сдаете своих агентов, подвергаете риску тех, кто еще не раскрыт русской контрразведкой. Будьте уверены, наши люди умеют рыть землю и раскроют обширную сеть.
Собравшийся уходить Харрисон задумался на несколько мгновений, словно подбирая правильные слова, но великий князь был уверен, что ответ у советника заготовлен заранее.