- Забудь о нем. Он не твой…
Она не успела ответить, не успела даже обдумать его слова… Амир набросился на её губы с отчаянными, голодными поцелуями, злыми, подчиняющими волю, расставляющими все по местам. Он словно за что-то её наказывал, и, кажется, Соня знала, за что.
- Нет… Нет… прекрати!
Но он все целовал и целовал, и это безумие, каким бы оно ни было неправильным, захватывало и ее. Невероятным усилием воли Соне удалось от него отстраниться:
- Мне больно! – всхлипнула она.
Амир отшатнулся, отступил на шаг. Мазнул по ней диким расфокусированным взглядом. Соня продолжала сидеть на кровати, укачивая в руке вторую руку, в гипсе, и едва не плакала.
- Извини… Я… Как только представлю тебя с кем-то… с ним… я… Извини.
Отвернувшись к окну, Амир спрятал дрожащие руки в карманы и несколько раз вздохнул. Он чувствовал, как от страха холодеет затылок, и злился от того, что позволил себе так раскиснуть. В конце концов, женщина должна знать свое место! Место Сони было здесь! Рядом с ним.
Но что ему делать, если у нее другое мнение на этот счет?
Амир стиснул зубы, до боли в суставах, и обернулся.
- Ты не можешь выйти за него.
- Удивительно. Ты врываешься в мою жизнь через десять лет и тут же начинаешь командовать. Я уже не та девочка, Амир. Я совсем другая. И то, что согласилась с тобой поехать… понимаешь, это ровным счетом ничего не означает. Это то, что в первую очередь нужно мне.
- И что же тебе нужно?
- Убедиться, что ты в прошлом.
- А если нет?
- Я не знаю! Но совершенно точно нельзя врываться в чужую жизнь и ожидать, что она замерла в одной точке! Десять лет прошло, Амир! Они ушли, их не вернешь. Я не знаю, почему нас снова потянуло друг к другу. И не знаю, что делать с этим притяжением! В одном я уверена наверняка – нам не следует бездумно ему поддаваться.
- Почему?
Кажется, под этим вопросом сегодня пройдет весь день.
- Потому что однажды я уже поддалось ему. И едва себя не потеряла.
Острая боль пронзила глаз Амира, как будто в него воткнули кинжал. Ему претило что-то объяснять, ему вообще были чужды душевные метания. Амир не узнавал себя в последние дни. Но, в то же время, наверное, еще никогда он не был так сильно уверен в том, что поступает правильно. Глядя на нее здесь, в своем доме, в своей кровати – он это понимал отчетливо, как никогда. Это его женщина! Да, ему потребовалось много времени на то, чтобы осознать этот факт, но… теперь он от нее не отступится. Он уступит, сейчас уступит… Он научится это делать, если надо, ломая себя. Но никогда и ни за что её не отпустит. И если те чувства, что он изо дня в день видел в глубине ее серых глаз, были хоть наполовину такими же сильными, какими он их запомнил, она и сама не захочет уйти. А если ей нужно немного больше времени, чтобы осознать этот факт – он подождет. Чего уж.
Амир протянул Соне одежду, которую все это время сжимал в руках:
- Давай, я помогу тебе переодеться.
- Амир!
- Да я просто помогу…
- Нет, уж. Иди, вон, лучше… я не знаю, ужин приготовь. А здесь я сама справлюсь.
Амир хмыкнул. Никак не прокомментировал ее наверняка глупые слова о готовке. Он, наверное, в жизни к плите не подходил. Хотя…
Признаться, Соню удивил дом, в который их с Кариной привез Амир. Она ожидала увидеть что-то наподобие новомодных современных коттеджей, какие теперь вырастали вокруг столицы, как грибы после дождя. Чего она не ожидала, так это того, что они окажутся на довольно уединенном хуторе. Крепкий, хотя и старый, бревенчатый дом, только-только зазеленевший лес, и небольшая речушка…
- Здесь две спальни. Располагайтесь в дальней. Сейчас растоплю печь, станет теплее.
Соня кивала головой и с интересом осматривалась. Ей не приходилось бывать в подобных домах. Старых, пропитанных временем, оставившем след на потемневшем дереве. На удивление, здесь было абсолютно чисто, как будто к их приезду убрались. Карина бегала по комнатам и с восторгом, захлебываясь словами, сыпала вопросами:
- А мы пойдем в лес, папочка? А купаться здесь можно? А в этой спальне только одна кровать, но это ничего. Мы будем спать с Соней. Правда, Сонечка?!
- Конечно. И в лес мы пойдем, и купаться здесь можно, только не в апреле месяце. Как будет апрель на английском?
Карина ответила и опять унеслась вглубь дома. Соня обернулась и встретилась взглядом с Амиром, который все это время пристально за ними наблюдал, выкладывая на стол, купленные в городе продукты.
- Рядом с вами Карина как будто ожила, - заметил он между делом.
Соня повела плечами:
- Просто её жизнь упорядочилась. Из нее ушел основной травмирующий фактор, – брякнула, не подумав, но тут же прикусила язык, скованная холодным изучающим взглядом хозяина.
- Вы правы, - сухо согласился он. Подошел к старой выложенной изразцами печке и открыл поддув. Соня поежилась – было и правда холодно. Как раз та пора, когда в неотапливаемом доме становится холодней, чем на улице.
Амир растопил печь, Соня вместе с Кариной занялись приготовлением обеда. Они больше не обсуждали каких-то щепетильных тем, зато много смеялись над проделками малышки. Соня поверить не могла, что видит Амира таким… расслабленным. Девушка наблюдала, как он бродит по двору, как ловко седлает непонятно откуда взявшуюся лошадь, и впитывала-впитывала в себя его такого.
- Я тоже хочу! Я тоже хочу! Соня, ну же, пойдем! Папа нас покатает!
Соня отвела взгляд от окна и слабо улыбнулась пританцовывающей на месте девочке. Она была так похода на своего отца…
- Тогда давай одеваться!Амир и правда прокатил Карину верхом. Они скакали легкой трусцой по большой поляне у дома. До Сони долетал громкий смех Карины и тихий чуть гортанный голос Амира. Они разговаривали на своем родном языке. Соня вдруг подумала о том, что и сама хотела бы им овладеть. Глупо, но ей казалось, что так она станет к ним чуточку ближе. Жаль, что ей не передался талант матери, и она не была полиглотом. Но Соня в совершенстве владела английским, немецким. Чуть хуже - китайским. Почему бы не попробовать?
Карина умаялась и уснула, едва Соня достала ее из древней эмалированной ванны. Дом хоть и был старым, но с удобствами здесь был полный порядок. Признаться, Соня уже успела испугаться, что ей придется ходить в туалет на улицу. Или хуже того – в кусты.
Накрыв малышку одеялом, Соня осторожно поцеловала ее в лобик, а потом резко вскинулась, будто почувствовав на себе чей-то взгляд. Однако в комнате никого не оказалось, лишь легкое покачивание штор, на старомодный манер занавешивающих вход, говорило о том, что ей не привиделось чужое присутствие. Амир Шамильевич действительно был здесь.
Соня встала с настоящей пуховой перины, наброшенной на кровать, и, взяв чистые вещи, направилась в ванную. Ей тоже не мешало освежиться.
Когда с вечерним туалетом было покончено, Соня выглянула в гостиную, никого там не обнаружила, натянула куртку и вышла на примыкающую к дому большую крытую веранду. Амир Шамильевич сидел за столом в пятне света, отбрасываемом тусклой лампочкой Ильича, болтающейся на проводе под самой крышей. На столе перед ним стояла бутылка вина и обыкновенный граненый стакан. Не желая нарушать его одиночество, Соня сделала шаг назад, в дом, но ее остановил хриплый голос:
- Я не кусаюсь.
- А я так и не думала. Просто не хотела вам мешать.
Он хмыкнул:
- Ты не мешаешь.
Соня пожала плечами и подошла деловито, как будто это не у нее дрожали ноги лишь только от одного его присутствия.
- Ты любишь Карину… - как-то удивленно заметил он и подтолкнул ей стакан с вином.
- Она хорошая, добрая девочка…
- Да-а-а. И ты тоже. Тоже хорошая добрая девочка. Не так ли, София Ковалевская?
Смущенная Соня вскочила со стула, на который опустилась какую-то секунду назад и подошла к перилам.
- Ты не выпила.
- Я не пью…
- Говорю же, хорошая девочка…
Амир Шамильевич бесшумно приблизился. Даже через разделяющие их слои одежды Соня почувствовала жар его большого жилистого тела. Он как будто окутывал, обволакивал ее со всех сторон. Его руки легли ей на живот и скользнули вверх. А она застыла пойманной птицей, задохнулась воздухом. И не могла его ни оттолкнуть, ни прижать к себе ближе. Жаркий рот приблизился к ушку, руки скользнули выше и сжали ее маленькую тугую грудь.
- Так и хочется тебя немного испортить…
Глава 13
Огненная волна прошла по ее телу вслед за его руками. Короткими жаркими всполохами опалила кожу, выжгла дотла сомнения, волю, понимание правильного... Правильным стало происходящее. Он и она. Аромат только-только зацветающих абрикосов, и аромат его кожи. Соня задрожала, тысячи мурашек выбрались из своих укрытий и побежали по телу…
- Холодно? – шепнул ей на ушко Амир, опаляя жаром дыхания.
- Нет…
- Я не дам тебе замерзнуть…
Банально… Некоторое время спустя она поняла, что эти слова прозвучали избито. А тогда… они стали для нее музыкой.
Она мечтала о нем четыре месяца…
Ладони Амира чуть сместились. Подушечками больших пальцев он, едва касаясь, провел по ее болезненно напряженным соскам, и она впервые застонала в руках мужчины. Тоненько, едва слышно.
- Хорошая девочка, - шептал Амир, целуя ее затылок, шею, плечи. Соня была довольно высокой, не меньше ста восьмидесяти сантиметров, и ему не приходилось уж слишком наклоняться – она идеально ему подходила.
Завороженная, покоренная мягкими неспешными движениями рук Амира, Соня откинулась ему на грудь. Она впервые испытывала такое мощное, такое подчиняющее себе желание. О таком только в книжках пишут. Наверное… Лично ей было совершенно не до художественной литературы.