— Конечно, конечно, — скривился Валевский, подумав про себя, что так оно и к лучшему. Лишние проблемы и претензии ему не нужны.
— Вы идите, — донесся до него голос Торнавского. — Спокойной ночи. Детали мероприятия обговорим после.
— Мероприятия? — растерянно пробормотал Валевский, коря себя за то, что отвлекся и, вероятно, что-то прослушал.
— Я имею в виду свадьбу, — не удержался от улыбки Торнавский.
— Ах да, свадьба. — Управляющий хлопнул себя по лбу, вскочил на ноги и почти выбежал из кабинета.
Торнавский прислушался к его шагам, но внезапно дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова Валевского.
— Спокойной ночи, зятек, — проговорил он с нескрываемым удовлетворением.
— Спокойной, тестюшка.
Дверь затворилась, и наконец Торнавский остался один.
— Вот чертяка, — проговорил он вслух. — А я тоже хорош, все посмеивался над Степанычем, а сам в его дочку влюбился, как мальчишка.
Торнавский вышел из кабинета и поднялся в свою спальню. Засыпая, он думал о Марианне. Какая славная девушка! А губы такие сладкие и пахнут черешней. Надо будет велеть Евдокиму Назаровичу посадить у ворот желтую и черную черешни…
Рано утром Торнавский нарвал в саду охапку белых роз. Дом еще спал, а сад вздыхал, перешептывался, журчал, насвистывал, жужжал, одним словом, жил своей насыщенной, не всегда открытой человеку жизнью. Торнавский посмотрел на восток и увидел, как юная заря осторожно расправляет полупрозрачные складки розового шелка, который вот-вот пропитается всеми оттенками малинового, потом станет ярко-алым и затем полыхнет всей мощью оранжевого огня.
Он мечтательно улыбнулся, подошел к дому и стал карабкаться по выступам каменной кладки вверх — девушка жила на первом этаже, но в доме Торнавского он был на уровне обычного второго. Вскоре Олег Павлович уже был на балконе Марианны. Он решил не входить в комнату сразу, чтобы не испугать девушку, и вполголоса запел:
«Я здесь, Инезилья,
Я здесь под окном.
Объята Севилья
И мраком и сном.
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шпагой
Я здесь под окном…»
Марианна открыла глаза и, еще не проснувшись толком, распахнула дверь и вышла на балкон, чтобы сразу попасть в объятия Торнавского. Он прижал к себе девушку, ее молодое тело просвечивало сквозь тончайший шелк сорочки.
— Олег Павлович! — выдохнула она.
— Олег. — Он нашел ее губы и прижался к ним.
Она покачнулась, Торнавский крепко прижал ее к себе одной рукой — в другой он держал розы и боялся уколоть девушку шипами.
— Ты босая, — прошептал он, оторвал ее от пола, внес в комнату и положил на постель. Рядом рассыпал розы.
— Вы такой сильный! — выдохнула она.
— А то, только не уколись…
— Как они пахнут, и влажные…
— Это роса.
— Я знаю…
Ему хотелось наброситься на нее и не выпускать из постели день, два… Но он преодолел себя, отстранился, сел на стул.
— Я вчера говорил с твоим отцом.
— О чем?
— Просил твоей руки.
— О! — вырвалось у нее.
— Ты согласна стать моей женой?
— А папа?
— Я не на папе хочу жениться, — рассмеялся Олег Павлович. — Я люблю тебя, Марианна. Любишь ли ты меня?
— Люблю.
— Ты согласна стать моей женой?
— Да!
— Тогда до вечера, моя девочка. — Он нежно поцеловал ее руку и вышел из комнаты.
— Что же это я через дверь, — опомнился, дойдя до лестницы. — Следуя образу романтического героя, нужно было выйти так, как вошел… Впрочем, ладно.
Он быстро сбежал вниз, выпил заботливо приготовленный Татьяной кофе и уехал на работу.
Глава 7
Для кого-то прошло, для кого-то пролетело два месяца. Август шагнул за середину, но погода еще была не осенняя. Солнце жарило, как летом, в офисах работали кондиционеры. А за окном ни ветерка, ни дождинки…
У Саши зазвонил сотовый, она взглянула на номер и отозвалась:
— Да, любимый.
— Саш, давай в обед встретимся в «Жемчужине», — прозвучал голос Константина.
— Хорошо, — согласилась она.
Саше нравилось это маленькое полуоткрытое кафе на набережной. Там подавали вкусные легкие салаты, пирожные с нежным кремом и фруктовые коктейли в высоких бокалах. От реки тянуло прохладой, красивую набережную затеняли деревья.
Когда Саша вошла в кафе, Константин уже сидел за столиком. Увидев девушку, он помахал ей рукой. Она подошла к столику, села и положила рядом сумочку.
— Что тебе заказать?
— Как обычно.
Когда официант принес заказ, Костя посмотрел на невесту и тихо вздохнул.
— Что случилось? — спросила она, встревожившись.
— Я, Саш, поговорить с тобой хотел…
— Так говори, не тяни.
— Вот. — Он положил перед ней письмо.
— Что это? Опять анонимное? — Она уткнулась глазами в листок. — О господи!
Доброжелатель сообщал, что дядя сделал предложение Марианне и готовится к свадьбе.
— А дядя тебе не звонил?
— Когда?
— Ну недавно?
— Мы разговаривали с ним две недели назад.
— О чем?!
— Да ни о чем… — произнес Костя растерянно.
— Он не говорил тебе о свадьбе?
— Спрашивал о нашей, а о своей даже не намекал!
— Может, это неправда? — с надеждой в голосе спросила Саша, не отводя глаз от письма коварного неизвестного.
— Вряд ли доброжелатель стал бы беспокоить нас только для того, чтобы ввести в заблуждение, — усмехнулся он горько.
— В жизни всякое бывает! — воскликнула Саша.
Константин дотронулся до ее руки.
— Саша, ну что ты так нервничаешь.
— Как же мне не нервничать!? — воскликнула она, сжимая кулачки.
— Давай лучше порадуемся за дядю, — вздохнул Константин.
— Да?! А кто порадуется за нас?!
— Наши родные.
— Ты толстокожий, как, как…
— Гиппопотам, — подсказал он.
— Вот! Вот именно! И не смей иронизировать!
— Саша, успокойся.
— Мы должны немедленно поехать к твоему дяде!
— Зачем?
— Чтобы расстроить его свадьбу с этой проходимкой!
— Зачем?
— Ты что, издеваешься?!
— Нет, просто я хочу понять, почему ты так не любишь моего дядю? Что плохого он тебе сделал?
— Кто тебе сказал, что я не люблю его?! — изумилась Саша.
— Ты сама.
— Я?! У тебя бред? Горячка?
— Это у тебя бред и горячка. Ты хочешь помешать чужому счастью.
— А как же наше счастье? — проговорила она растерянно.
— Нашему счастью никто, кроме нас самих, не мешает.
— Но если твой дядя женится…
— То будет счастлив с Марианной.
— У них родятся дети.
— Скорее всего.
— И тогда… Костя! Давай поедем к твоему дяде.
Видя, что он собирается возражать, Саша вскочила с места и прильнула к жениху, не обращая внимания на то, что остальные посетители стали обращать на них внимания.
— Пожалуйста, Костя.
— Нет!
— Я обещаю, что не буду ссориться с Марианной и ничего плохого делать не стану. Я обещаю!
Костя оставил на столике деньги, взял Сашу за руку и потащил к выходу. Они подошли к чугунному ограждению набережной. Костя смотрел на воду и молчал.
— Костя, я умоляю тебя! Мы должны хотя бы присутствовать!
— Я уверен, что на свадьбу дядя нас позовет.
— Костя, пожалуйста! Давай поедем в пятницу вечером, а в воскресенье уедем обратно. Неужели ты совсем не любишь меня?! — Саша заломила руки.
— Ты прекрасно знаешь, что люблю.
— Тогда прошу тебя, Костик! Только на полтора дня!
— Ты обещаешь вести себя прилично? — проклиная себя за уступчивость, спросил он.
— Да, да, — быстро закивала Саша, почувствовав, что любимый сдается.
— Ну хорошо, — сказал Костя. — Только на полтора дня.
— Угу, — промурлыкала она.
— Но учти! Если ты что-нибудь выкинешь!
— Нет, нет, я буду тише воды, ниже травы, обещаю тебе!
Костя недоверчиво посмотрел на любимую девушку и пробормотал себе под нос:
— Свежо предание, да верится с трудом.
— Ты просто плохо меня знаешь, — горячо возразила Саша.
— Да? А я думал, что знаю тебя, как…
— Если скажешь «как облупленную», я обижусь!
— Я хотел сказать, как свои пять пальцев.
Она презрительно фыркнула и уставилась на противоположный берег реки.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, — проговорил Константин примирительно и чмокнул девушку в щеку.
— Ладно, обед заканчивается, — вздохнула она. — Пошли.
Они дошли до автостоянки, где каждый сел в свою машину, и, расставаясь, договорились созвониться вечером.
В пятницу утром Константин позвонил дяде и предупредил, что вечером они с Сашей собираются приехать в поместье. Дядя явно обрадовался, сказав, что это очень вовремя, так как им нужно поговорить. Костя уже догадывался, о чем, но решил не расспрашивать дядю по телефону.
К поместью Торнавский-младший подъезжал с тяжелым сердцем. Зная Сашин характер, он опасался, что она не выдержит и что-нибудь натворит. Он ругал себя за то, что не мог противостоять ее желаниям и капризам, вечно шел у нее на поводу. И она, зная, как сильно он ее любит, беззастенчиво пользовалась этим.
Управляющий на сей раз встретил их любезно. Он буквально светился от счастья. Валевский сообщил, что их комнаты готовы. Не успели они и слова сказать, как он подхватил в одну руку багаж Саши, в другую вещи Константина и с легкостью юноши взбежал по ступенькам.
— Все понятно, — мрачно констатировала Саша.
— Дело житейское, — попытался подбодрить ее Константин.
Дядю они отыскали в большой гостиной. Там же на диване расположились давний друг и соратник дяди Дмитрий Егорович Мишустин с женой Людмилой Евгеньевной. В кресле у окна сидела Нина и листала один из модных журналов.
Дядя, увидев племянника, обрадованно поднялся ему навстречу, крепко обнял, поцеловал руку Саше и представил ее Дмитрию и Людмиле. Саше муж с женой сразу же понравились, особенно Людмила, у которой было открытое лицо и светившиеся доброжелательностью ясные серые глаза. Она не походила на жен бизнесменов, которых Саше приходилось видеть до этого: в ней не