Еноты понуро побрели на выход, а ягуар многозначительно взглянул на девушку и повращал глазами. Она поняла, что он захотел о чем–то поговорить наедине.
— Мелкий, а тебя я попрошу остаться… я тебе дам отдельное задание на завтра.
Едва за Червовыми захлопнулась дверь, Фрикаделька подскочил к девушке.
— Чум… Ленка, а Ленка, ну скажи, что там с енотами? Ну пожалуйста… — заканючил он с ходу.
— Я так понимаю, что спать никто не хочет? — строго спросила она мелкого.
— Да я же все равно не усну — любопытство изнутри загрызет.
— Ты мне лучше расскажи — куда это ты провалился, когда я тебя с предупреждением к енотам послала? — Чума продолжала гнуть ягуара.
— Эмм… Ну… Я сначала к ним в комнату помчался, потом на кухню заглянул — подумал, что эти проглоты опять жрут. Но их и там не было, я даже у администратора поинтересовался. Тогда рванул в комнаты артефакторов, думал, что опоздал и они уже вовсю свою мстю мстят. Так и там никого не было — ни Тузов, ни артефакторов. Потом из столовой шум раздался, и я побежал туда. Но в столовой кроме енотов уже и отец был с гостями. Я и заходить–то туда не стал, издалека через дверь услышал по голосам. Нафига мне там светиться было, если все мирно решилось? Я и пошел во двор, как раз с Санжо в дверях столкнулся — он тоже из дома выходил.
У Чумы в мозгах что–то щелкнуло. Санжо никак не мог встретиться Фрикадельке, он в это время валялся в столовой и был в хламину пьян.
— А вот с этого места поподробнее. Откуда говоришь Басмач шел?
— Со стороны ваших комнат. А куда конкретно — не знаю, я на улице к подвалу свернул.
— Поня–я–ятно… что ничего не понятно, — девушка встала и направилась к выходу, — Иди к енотам, сидите там тихо и никуда не вылезайте — возможно понадобитесь. Разрешаю взять жратвы. Немного. Скажешь админу, что я разрешила — у тебя есть доступ к холодильнику.
Опоссум был весел и немного пьян. Это Чума поняла еще возле лестницы.
«Старый, а ты силен, метров на сто пробиваешь силой мысли. Напомни–ка мне, кто развязал артефакторов?»
«А я разве не сказал?»
«Представь себе — не сказал. Сначала меня в коридоре посетила «эмоциональная благодать» от енотов… до потери сознания. Потом ссора с Фриком, потом… да ты сам все прекрасно знаешь, не придуривайся.»
«Ну да, ну да… Вот не думал, что ты узнаешь про Асаха, поэтому решил тебе не говорить. Да и тебе не надо про это никому сообщать. Давай быстрее перебирай ходулями, время уже поджимает.»
Чума припустила бегом. В комнату опоссумов она ввалилась «высунув язык на бок.»
«И какого черта в доме делал Асах? Зачем ему артефакторов развязывать?»
«Про Асаха потом поговорим… Давай–ка сначала по амулету. Располагайся, где будет удобно.»
Девушка прошла к окну и плюхнулась в стоявшее там кресло.
«Такие амулеты–кулоны используются довольно давно и ничего особенного из себя не представляют. Но! Спиркс в нем поковырялся! Ты не заметила странностей в его рассказе?»
«Нет. А должна была?»
«Эх… Пороть тебя уже поздно… в обоих «тыквах» у тебя помойка. А ты пробовала ими иногда думать? Спиркс ни разу не сказал, что он успел воспользоваться своим новый артефактом. В его рассказе были фразы: я хотел воздействовать, я решил попробовать… Но не было слов о самой работе амулета. А теперь прокрути все события на озере в уме и вспомни, что чувствовала.»
«Умиротворение, а потом вдруг резко захотелось мужика — видимо в этот момент енот начал свой эксперимент.»
«Да ну?»
«Что — да ну?»
— Думай верхней башкой, бестолочь. Пока только нижняя пытается что–то родить, — перешел на голос опоссум, — Только что тебе было сказано — Он. Не. Пользовался. Амулетом. И проверка его мозгов это подтверждает.
Почесав затылок, Чума начала вспоминать с самого начала.
«Вот пришла на озеро. Разделась. Залезла в воду. Немного полежала на камне, вообще без всяких мыслей. Потом появилась мысль о мужчине. Не конкретном, а «среднежелаемом» — высокий, красивый, с хорошей фигурой. Потом… Твою ж мать… Если он ничего не успел применить, но кулон начал передавать ему эмоции…»
«Значит артефакт передавал для Спиркса только твои личные эмоции, без всяких чужеродных «добавок», да еще и усилил их многократно!!!»
— Вижу доперла наконец–то своим скудным умишком, — опоссум рассмеялся в голос, и подскочив к ученице, взъерошил ее волосы.
Чума посмотрела на него округлившимися глазами.
— Ключевое слово — усилил. Я, когда его пнул, такую дикую злобу поймал в ответку — мама не горюй. Спиркс похоже даже не догадывается, что он создал. Вот и ты молчи — безделушка она и есть безделушка.
«Но я же не озабоченная, чтобы до такой степени возбудиться только от мысли о мужике? Или озабоченная? Дилемма…»
Но эту мысль Чума спрятала подальше, еще не хватало чтобы ее прочел кое–кто ненароком.
— Асах… — напомнила Чума телепату.
— А что Асах?
— Хорош мозг выносить, старый. Давай уже рассказывай.
— Асах — офицер Синдиката, — опоссумы многозначительно взглянули на нее.
— Ни хрена себе, компот… Это точно? — девушка подалась вперед.
— Точнее не бывает. Это в данный момент я не работаю на контору, а в свое время тоже в ней… числился. Да и сейчас помогаю им по мелочи… Ну, а они — мне.
Опоссум отпил пыва и крякнул от удовольствия.
— Так вот, я работал в группе, внедрявшей волколака в мир Фелиса. Если ты расскажешь о том, что он был в этом доме — многие головы полетят. И в первую очередь — его.
— А кто еще в курсе? Фрик знает?
— Никто… Кроме нас с тобой… и, естественно, Фрикадельки. Если мелкий догадается конечно, что встретил не Санжо. Так что прижми ему пасть, пусть молчит о той встрече.
— Но что ему тут понадобилось? Он же спокойно мог встретиться с Фриком или братом на нейтральной территории, не вызывая подозрений. Тем более, что я уже устраивала им такую встречу.
— А они ему и не нужны. Он приходил не к ним, он приходил к тебе.
— Ко мне? На кой я ему нужна–то?
— Не знаю. Видимо у него, настолько личное дело к тебе, что он даже не поленился охренительно мощный ментальный амулет сделать… Да–а–а, не ожидал я от него такого прорыва. Молодец, волчонок, в матерого артефактора вырос за эти столетия. А ведь был середнячком в академии Синдиката.
— Ты так и не ответил — за каким… интересом, он артефакторов освободил?
— Мозги включаем, Чума, учись мыслить самостоятельно. Слушаю твои версии.
Вот ведь учитель аналитики на мою голову.
— Ну… С высокой долей вероятности, освобождение артефакторов резко повышало шансы…
— Будешь выделываться — оставлю без новостей и развлечений, — оборвал ученицу опоссум.
— Если своими словами, то Асах просто хотел создать неразбериху, чтобы выскользнуть из дома незамеченным. Но он не учел того, что еноты помирятся. Впрочем, ему косвенно помогли Тузики, устроившие личную вендетту артефакторам.
— Можешь ведь, когда захочешь. Добавлю только, что Асах наверняка оставил что–то в доме, а раз он хотел встретиться с тобой, то скорее всего это лежит в твоей комнате. Куда?!! Стоять!!! Сидеть!!! Не суетись, попозже вместе посмотрим.
— Макжи, а ты не думаешь, что как–то все резко вокруг меня завертелось? — садясь обратно, спросила Чума опоссума, — Меня это стало пугать… Сильно пугать.
— Чума, зови меня Маком. Но только наедине, когда мы вдвоем. Раздвоение моей драгоценной личности — это тоже легенда из покрытых пылью времен.
«Да епта, как так–то… Прямо какой–то сеанс «магия и ее разоблачение» получился.»
— Завтра, когда вернешься с полигона, ты многое поймешь сама, — продолжил Макжи.
— Так меня не будет с вами на полигоне, я уеду с Фриком.
— Правильно. Только вы с ним поедете на большой полигон, лесной. Ты там вроде бы уже была?
— Неа, на самом полигоне ни разу… Я на Фелисе появилась недалеко от него, Фрик на меня наткнулся, когда оттуда шел. А зачем нам туда надо? Колись, я же знаю, что ты знаешь, — улыбнулась девушка опоссуму.
— Ритуал Марксмана.
Чума вздрогнула от неожиданности.
«Как–то быстро время пролетело, я думала еще не скоро о нем услышу.»
— Даже по лицу видно, что слышала.
— Довелось подслушать беседу магистра с Пандисом. Оружейник чуть ли не кипятком писался, уговаривая Фрика провести этот ритуал надо мной.
— Ну тогда ты знаешь и как это опасно. Смертельно опасно.
— Знаю, что опасно, но, что именно — нет.
— Я не могу ничего тебе сказать… Не потому, что не хочу, а потому, что не знаю. Каждый раз что–то новое вылезает.
— Вылезает?
— Ну, да. Тебе дают из оружия все, что попросишь… а потом откупоривают сосуд Марксмана, и ты остаешься один на один с тем, что оттуда появится.
— Хрена себе… Умеешь ты девушек успокаивать, старый.
— Не печалься, все будет хорошо. Ты многому научилась и у тебя теперь даже есть немного «магической силы» — ты ведь ловец эмоций, — Макжи оскалился в улыбке, — Для успокоения девушек могу добавить, что твои наставники дадут тебе лучшее оружие — Плетку.
— Что за Плетка?
— Увидишь, попробуешь, влюбишься. После ритуала станет лично твоим оружием. Могу поспорить — ты ей еще и имя будешь выбирать, — рассмеялся опоссум.
— Тогда не буду спорить, — улыбнулась Чума в ответ.
Макжи резко встал и двинулся в сторону двери.
— Ну что, Чумка, готова?
— К чему? — округлила глаза девушка.
— Пошли роды принимать у наших… чебурашек. Слушай, а кто такие чебурашки?
Войдя в комнату Червовых, они застали всех ее обитателей за важными и несомненно неотложными занятиями.
Серый сидел в углу комнаты, прикрывшись ото всех защитным куполом, и со всей доступной скоростью поглощал здоровенный кусок торта.
Перед куполом, громко матерясь, скакал Харис, безуспешно пытавшийся взломать защитный бастион из спрессованного воздуха своими заклинаниями — весь пол вокруг был усеян тающими ледяными осколками. Видимо он не очень преуспел в этом нелегком деле и теперь начал готовить здоровенный таран изо льда. Что характерно — в форме бревна с волчьей головой. Видать Хариса совсем переклинило — Басмача он люто ненавидел из–за его методов тренировок.