— Как будить? А ребенка мы где возьмем?
— Не сцать, белобрысина, все давно продумано. В Мардусе есть дом для сироток, я там пару дней назад присмотрел пару новорожденных — братика с сестричкой. Хотел, чтобы и Серому досталось, но для воспитания этих двух дебилов все сложилось еще лучше, чем я планировал. Скажем Харису, что у него двойня. Вот и посмотрим, как он себя поведет в такой ситуации. Фрикадельку предупреди, а то ляпнет что–нибудь не то, и все мои воспитательные труды пойдут еноту под хвост. Ладно, пусть спит, до утра всего ничего осталось.
Утро встретило Чуму прохладой и требовательным стуком в дверь.
«Кого там еще принесло? Убью.»
Она зажмурилась и нацепила кулон, лежавший под подушкой. За дверью оказался Харис, светящийся нетерпением.
«Вот урод–то, выспаться не дал по–человечески.»
— Чума!!! Открой, Чума!!! — дверь сотрясалась конкретно и по всей видимости долго не простояла бы.
— Чего тебе, Харя? Еще спать и спать. Или на полигон не терпится? Так сегодня вы без меня.
— Ну открой… пожалуйста. Не будь, как Басмач, — услышать такое сравнение из пасти Хариса было сродни словить в свой адрес матерное ругательство.
— Ну, чего тебе, лишенец? — девушка распахнула дверь.
— Это… а где? — спросил ее енот, пытаясь заглянуть в комнату.
— Что — где? — отъевреила она вопрос обратно.
— Ребенок мой где? — почти шепотом спросил енот, и начал просовывать свою голову между девушкой и дверным косяком.
— Слышь, родной, ты ничего не попутал? Макжи роды принимал, у него и спрашивай. Давай, давай, шуруй к нему, — начала она выталкивать наглеца в коридор.
— Эмм… Ты извини, я думал, что дите у тебя. Все же ты отец–то.
«Старый, ты мудак горбатый, я тебя твоим же хвостом задушу!!!»
«А что случилось–то, Чумка?»
«Ну ни хрена себе… Ты оказывается и до моей комнаты дотягиваешься? Ну если так, то получай.»
Ученица вкратце обрисовала ему ситуацию, украсив свои мысли не очень приличными эпитетами.
«Ждите, сейчас спущусь. Не говори ему пока ничего — сюрприз будет», — захихикал опоссум.
— Заходи, будь как дома, — съязвила Чума, пропуская Хариса.
«Вот кто меня, дуру, за язык тянул?!»
Енот тут же ломанулся к ее личному, недавно подаренному Фриком, мини–холодильнику.
— Стоять!!!
Харис, сделав по инерции еще пару шагов, все же остановился и посмотрел на нее вопросительно.
— Обойдешься, до завтрака есть вредно.
— Да ладно тебе, не чужие же друг другу… — сказал Червовый и сделал еще один осторожный шаг к хранилищу ее вкусняшек.
— Совсем берега попутал, полосатый? Так я тебя в нужное русло быстро направлю.
Вот этого Чума и боялась. Еще с того самого момента, как опоссум порадовал ее «отцовством». Чертов опоссум шутканул, а расхлебывать теперь приходилось ей.
Харис забрался в кресло и свернулся на нем, накрывшись хвостом. Обиженно сопя, он смотрел на дверь, демонстративно игнорируя своего командира.
Наконец в дверь вошел опоссум, уже успевший получить разрешение войти, еще спускаясь по лестнице.
— Ну–ка кыш на пол, мелочь пузатая, — Макжи согнал Хариса на пол и водрузился на кресло сам, — Что за разборки, с утра пораньше? Харис, тебе что не спится–то?
— Мэтр, хотелось бы узнать, как малыш себя чувствует. И спасибо, что помогли ему появиться на свет, — енот сделал шаг вперед.
— Чуме спасибо говори, она принимала. Я только зашивал.
Харис взглянул на Чуму с благодарностью и тут же состроив хитрую морду продолжил:
— Взглянуть бы на него, хоть одним глазком.
— На кого взглянуть? — опоссум состроил на морде дебильное выражение.
— Как это на кого? На ребенка, естественно, — недоумевающий Харис, почуяв подвох сделал шаг назад.
— На какого именно? — от опоссума повеяло весельем.
— В смысле на какого? — Харис сел на хвост, — Их что, несколько?
— Двое, — вступила Чума в разговор, — Мальчик и девочка.
Енот зажмурился и затих. Опоссум подмигнул ученице и помахал лапами — мол, давай, нагнетай дальше.
— А вот Серому не повезло, — продолжила Чума, — Видимо, не судьба.
Харис сидел без движения, похоже он и дышать перестал.
— Он еще не знает? — глухо прозвучал вопрос наемника.
— Конечно нет. Он еще в отключке, но скоро должен очнуться. Шике мастер своего дела, собрал печень из трех кусков.
— Родненькие мои, не говорите ему, очень прошу. Я все что хотите сделаю для вас, только не говорите ему, — из глаз Хариса потекли здоровенные слезы.
— Что не говорить–то? Он и сам все поймет, как очухается, — Чума продолжала добивать енота.
— Я скажу ему, что у него мальчик, — выпалил наемник, сквозь слезы, — Это будет его ребенок. И наш с вами секрет… Помогите мне, и я этого не забуду до конца миров, клянусь. Сжальтесь, я ведь не для себя прошу.
Опоссум молча встал и вышел из комнаты. Харис провожал его таким взглядом, что девушка чуть не разревелась — от енота веяло вселенской тоской.
— Не суетись, полосатый, Макжи согласен. После тренировки он тебя отвезет к детям, — потрепала Чума енота по загривку, — А теперь проваливай, мне готовиться пора. И Фрикаделину ко мне пришли… пожалуйста.
Фрикаделька появился через несколько секунд. Девушка даже не успела причесаться, так и повернулась к открывающейся двери с расческой в волосах.
— Стучаться нынче не принято?
— Ой…
Дверь захлопнулась и тут же раздался осторожный стук.
«Не люблю хамство, в любом виде. Когда ж вы, уродцы, научитесь себя в женском обществе вести нормально?»
— Входи уже… Совсем оенотился, бедненький? Зачем выходил, раз уже вошел? — включила Чума с ходу режим стервы.
— Так сама же сказала…
— Что сказала? Выйти?
— Нет. Но…
— Проходи, не стой в дверях. Харис передал, что зайти надо?
— Ага.
— Почему так быстро пришел? Подслушивал?
— Да ты чего? Я ночью переселился — теперь рядом с енотами живу… и тобой… А подслушать ни у кого не получится, все двери в доме под заклинаниями, отец постарался.
«Опа–на. Что–то я ночью погорячилась с предложением о переезде. Ладно, будем думать потом, когда вернусь с полигона.»
А вот новость о дверях Чуму удивила, опять она опростоволосилась.
— Все остается, как и прежде — о поведении енотов никому не звука. Все, что происходит внутри команды — остается внутри команды. Еноты теперь люди… тьфу ты, еноты теперь еноты семейные. Откуда у них взялись дети никому не говорить, даже самим енотам. Понятно?
— Не совсем. Молчать–то я буду, но хотелось бы узнать почему енотам–то не могу сказать?
— Потому что я тебе так сказала. Веская причина? Или хочешь промывку мозгов от Макжи? Нет вопросов, ты только скажи и устроим.
— Понял. Осознал. Исправлюсь.
— Теперь о твоей встрече с Санжо у выхода. Ее не было, ты никого не видел, — девушка пристально посмотрела мелкому в глаза.
— Понял.
— А раз понял — молодец. На полигон отправитесь, как и договаривались, с опоссумом, но без Серого. Надеюсь, не надо объяснять почему?
— Не надо.
— И вот еще что… Я сегодня могу не вернуться. Не паниковать, не дергаться, глупостей не делать. Фрик вам все расскажет. А если будет молчать, то иди к Макжи, он тебе все объяснит.
Чума наклонилась и поцеловала Фрикадельку в нос. Сухой и шершавый.
— Свободен, мне надо одеваться, — она улыбнулась и легонько толкнула его голову в направлении двери.
«Мак, ты знал о дверях? Ну, что они под чарами?»
«Так об этом как бы все знают. У Фрика пунктик на безопасности. У него, как жену убили, так он на защите дома и зациклился. Он тогда еле спас мелкого.»
«Да что же это такое–то? Все кругом знают… кроме меня. Почему мне никто ничего не рассказывал?»
«Я не в курсе. Но видимо все думали, что Фрик тебе сам все рассказал и молчали. Болтать об этом в доме не принято.»
«Ну, убили жену, делов–то. Она, что, обратно не вернулась?»
«Окончательное убийство.»
«Твою ж мать–то, как замечательно начинается новый день… Хотя вполне возможно, что и для меня он последний. О. Хре. Неть.»
«Красотища–а–а! Хосподяяя, как же здесь хорошо.»
Чума шла по некошеной траве и впитывала в себя запахи уходящего лета. Но долго наслаждаться «ляпотой» в одиночестве ей не дали.
— Чума, иди сюда, — крикнул Фрик, копошась у шагохода Синдиката, на котором они сюда и прибыли.
— А подождать твои дела не могут? — крикнула та в ответ, — В кои–то веки выбралась из твоей клетки.
— Иди, иди, тут тебя сюрприз ждет, — рявкнул Пандис и покрутил над головой каким–то тубусом.
— То же мне, сюрприз. Очередная пукалка в мой арсенал, — буркнула Чума под нос и медленно побрела к шагоходу.
— Смотри какая красавица, — Пандис открыл футляр, но доставать оттуда ничего не стал, а положил его на небольшой столик, собранный возле машины, — Доставай сама, она чужих лап не любит.
С недоверием покосившись на медведя, девушка подошла к Плетке. То, что это она, Чума уже не сомневалась. В углублении вычурного футляра лежала палка. Простая железная палка. Девушка подняла недоуменный взгляд на магов, и пожав плечами протянула руку за артефактом. И тут же одернула ее. От палки шла волна нетерпения.
«Эмоции у куска металла? Что за бред?»
Чума поводила раскрытой ладонью над Плеткой. Нетерпение у палки сменилось любопытством.
«Вот это да… Да ты же живая.»
Больше не колеблясь девушка взяла артефакт левой рукой. Палка мгновенно мутировала в ее ладони; металлические отростки–щупальца растеклись по всей руке ученицы до плеча. Они ощупывали ее мышцы и давили в разных точках. Так продолжалось где–то с полминуты, а затем Плетка резко перетекла в окончательную форму и застыла. Чума завороженно уставилась на неведомую конструкцию на своей руке. Нет, не на руке — эта конструкция и была ее рукой; Плетка и рука стали единым целым.