Естественно, Мария не пропустила стоявших посреди класса Молли и Клер. Когда обе скривились и прошипели что-то презрительное, миссис Лавлейс чуть заметно двинула бровью и громко сказала:
— Похоже, вам нравится стоять. Что ж, стулья я вам не верну до конца недели.
— Совсем озверела, — процедила сквозь зубы Клер.
У Молли хватило ума промолчать.
Одна Мария ничего не заметила и даже чмокнула Клер в щеку. Ну как тут не улыбнуться.
Вилли усадили рядом с мальчиком по имени Коннор. Коннор, мягко говоря, не худенький, зато очень доброжелательный.
Эшли и Карл отсутствовали, поэтому на заднем ряду осталась только я. Все замолчали. Мне вдруг стало холодно, будто включили на полную мощность кондиционер. По спине побежали мурашки.
Учительница обвела взглядом класс, надеясь, что кто-то из учеников предложит мне сесть рядом. Мне в тот момент хотелось только одного: оказаться в нашем дурацком кабинете с птичками на стенах, укрыться от тридцати пар глаз.
Вдруг с места поднялась девочка с длинными распущенными волосами и подошла ко мне. Чуть нагнувшись, она заглянула мне прямо в глаза и улыбнулась. Да, это она недовольно смотрела на тех ребят, которые смеялись, когда нас только привели.
— Меня зовут Роуз, — приветливо сказала она.
Я улыбнулась в ответ, изо всех сил стараясь не дернуться, не испугать ее случайным движением руки или ноги, резким звуков. Набрав побольше воздуха, я попыталась представить медленно накатывающие на берег морские волны. Помогло. После пары глубоких вдохов и выдохов я показала на планшете: «Спасибо». Думаю, Роуз меня поняла.
Потом я включила коляску и подъехала к ее стулу. До конца урока мы сидели рядом. И все было хорошо, мое тело ни разу меня не подвело. Только урок очень быстро кончился.
С тех пор по средам нас выпускают из спецкласса и приводят на музыку к миссис Лавлейс. Джилл, Эшли и Карл постепенно привыкли и тоже ходят с нами. Каждого из нас «прикрепили» к определенному ученику: мы сидим рядом и стараемся вместе работать, насколько это возможно.
Когда на урок в первый раз привели Эшли, все пятиклассницы тут же захотели сидеть рядом с ней. Наверное, каждая мечтала с ней поиграть, как с куклой, но это ничего, Эшли любит быть в центре внимания.
Двум подружкам — Молли и Клер — через какое-то время снова позволили сидеть. «Прикрепиться» к кому-нибудь они желания не изъявили. Ну и хорошо.
Глория осталась сидеть рядом с Элизабет, Мария — с Джессикой. Джилл, вполне довольная, сидит рядом с девочкой, которую зовут Эстер Ченг. Родни иногда на переменах подходит поговорить с Фредди, а пару раз даже катал его на коляске с приличной скоростью, чтобы тот почувствовал себя гонщиком. Естественно, Фредди в восторге.
А я по средам все так же сижу рядом с Роуз. Накануне вечером я даже уснуть не могу от волнения. Утром я заставляю маму одевать меня в самые красивые вещи, чтобы выглядеть классно и модно, не хуже других детей. Я недовольно визжу, пока мама не выберет то, что мне хочется. И напоминаю ей хорошенько почистить мне зубы, чтобы изо рта не пахло.
Я почти все время думаю о Роуз. А вдруг она больше не захочет, чтобы я с ней сидела? Но Роуз разговаривает со мной как с обычной девочкой и, кажется, даже старается меня понять. Как-то раз я показала на планшете слова «новый», «туфли», «хороший», потом кивнула на ее ноги — я хотела сказать, что заметила ее новые кроссовки и они мне понравились. Кажется, она удивилась, что я могу такое сказать. Еще бы! Иногда, чтобы что-то объяснить, у меня уходит целая вечность. В другой раз я показала «музыка», «плохой», «вонять» и засмеялась. Роуз ничего не поняла. Тогда я снова показала те же слова, потом указала на миссис Лавлейс, которая поставила диск с джазом. Я, как и мама, не люблю джаз, потому что в нем нет мелодии.
Наконец Роуз поняла:
— А! Ты не любишь джаз? Я тоже! — И мы так громко захихикали, что миссис Лавлейс пришлось строго на нас посмотреть, приложив указательный палец к губам. Первый раз в жизни мне сделали замечание за болтовню на уроке! Как же я была счастлива! Я чувствовала себя самой обычной девочкой — как все.
Роуз даже поделилась со мной несколькими секретами. Оказывается, у нее есть дурная привычка — грызть ногти. И она терпеть не может молоко. По воскресеньям ее водят на службу в церковь, а она там засыпает от скуки. Как и я. У нее, как и у меня, есть младшая сестричка. И Роуз тоже любит кантри! Иногда она рассказывает, как они с подружками ходили в большой торговый центр. Как бы мне хотелось быть с ними!
Глава двенадцатая
В конце октября руководство школы решило расширять инклюзивную программу. Марии и Джилл разрешили посещать уроки физкультуры и искусства, Фредди и Вилли — естествознание. А мне — впервые в жизни! — позволили самой выбрать, на какие уроки ходить.
Теперь, когда урок заканчивается, я не остаюсь сидеть в классе и не гадаю, что происходит в коридоре, а выезжаю на перемену. Я довольна. Я не спеша разъезжаю на коляске среди учеников, как фермер на мини-тракторе по пшеничному полю.
Некоторые ребята машут мне «Привет» или спрашивают, как дела, а иногда кто-нибудь даже провожает меня до кабинета, где будет следующий урок. Классно!
Но инклюзия инклюзией, а участвовать во всем у меня никак не получается. Обычно я сижу в конце класса и тихо бешусь: я же знаю ответы на большинство вопросов, но не могу об этом сказать.
Пару дней назад на одном из уроков учительница спросила, что означает слово «достоинство». Конечно, я знала, что оно означает, даже подняла руку, но никто не заметил — учительница подумала, что я просто случайно дернула рукой. Да хоть бы она меня и вызвала, что тогда? Я ведь не смогу ничего сказать! Ужасно обидно.
В начале месяца у нас было родительское собрание — точнее, даже не родительское, а общее, потому что на него пригласили и учителей и учеников, чтобы все могли поговорить обо всем. Мама и папа пришли вместе. Миссис Шеннон — какая же она замечательная! — подкатила мою коляску к группе учителей, участвующих в инклюзивной программе.
Она положила руку на подлокотник моей коляски и сказала:
— Эта девочка — настоящая умница! Вот увидите, она станет звездой нашей программы.
От радости я задрыгала ногами и взвизгнула. Хотелось чмокнуть миссис Шеннон в щеку — правда, я бы ее обслюнявила.
Потом, когда мои родители разговаривали с миссис Шеннон, папа сказал:
— Наконец-то учителя поняли то, что мы давным-давно знаем. Прекрасно, что Мелоди теперь может показать свои способности!
А маму больше всего обрадовало, что мне назначили персонального помощника, который будет работать не со всем классом, а лично со мной.
— Наконец-то, — с облегчением вздохнула мама. — С только лет мы об этом просили!
— Вы же понимаете, вопрос упирается в финансирование. Увы, все приходится выпрашивать и вымаливать, вместо того чтобы спокойно работать с детьми. — Миссис Шеннон вздохнула. — Я стараюсь создать оптимальные условия для развития каждого ученика в классе, но выбить для Мелоди персонального помощника — было моей задачей номер один. Надеюсь, этот учебный год нас не разочарует.
«Классно!» — показала я на планшете. Персональный помощник! Вот это да! Он будет возить меня на общие уроки, сидеть рядом и помогать участвовать в занятиях. Интересно, какой он будет, молодой или старый? Ой, а почему он — ведь наверное же, она? Тогда молодая или старая?
Когда следующим утром я въехала в класс, мой персональный помощник, точнее, все-таки помощница уже была там, разговаривала о чем-то с миссис Шеннон. Увидев меня, она подошла, протянула руку и сказала:
— Привет, Мелоди! Меня зовут Кэтрин. Я учусь в университете. Теперь я в твоем личном распоряжении.
Она говорила со мной как с самой обычной девочкой, будто не замечала коляски. Я очень старалась не дрыгать ногами, но от возбуждения не могла сдержаться.
— Классная футболка! — заметила Кэтрин, кивнув на мою новую нежно-сиреневую футболку с мультяшной птичкой Твити.
Я показала на планшете «Спасибо».
— А какой у тебя любимый цвет?
Я показала на фиолетовый квадратик, потом быстро на зеленый — и улыбнулась.
— Смотрю, нам с тобой нравятся одинаковые цвета. Думаю, мы подружимся.
На Кэтрин были фиолетовые теннисные туфли, зеленые колготки, фиолетовая замшевая юбка и ужасно растянутый зеленый свитер.
Мне хотелось пошутить над ее странным нарядом, но так, чтобы она не обиделась. А то вдруг она решит, что я злая и вредная, — а мы ведь только познакомились. Я попыталась подобрать на планшете подходящие слова, но ничего не нашла. Иногда сказать какую-нибудь мелочь гораздо сложнее, чем что-то серьезное.
Теперь Кэтрин кормит меня обедом, поэтому я больше не пачкаюсь. На уроках она проговаривает вслух ответы, которые я показываю на планшете. Кстати, она дописала на нем еще несколько слов и фраз. И подсказала миссис Шеннон, какие мне нужно послушать книги. И следит, чтобы у меня не выпадали наушники.
Мисс Гордон — она ведет язык и литературу в обычном пятом классе — совсем молоденькая, чуть старше моей Кэтрин. Она очень живая и энергичная. Каждая книжка, которую мы проходим, превращается в целое событие. Когда она увлекается, может запросто усесться на стол. Может даже запеть. Некоторые книжки ученики прямо на уроке разыгрывают по ролям. А иногда мисс Гордон устраивает по прочитанному викторины и игры.
— Играем в словарное лото! — объявила мисс Гордон на одном из уроков. — Команда-победитель получит пончики с шоколадом!
Естественно, пятиклассники изо всех сил старались дать правильные определения новых слов, тянули руки и выкрикивали с места. И громко вздыхали, если ошибались. Уже через полчаса все до единого запомнили два десятка новых слов. Проигравшей команде тоже достались пончики, только без шоколада.
Я знала все слова и все ответы, но просто не успевала за остальными ребятами. Ну и ладно, все равно я бы перемазалась этим шоколадом с головы до ног.