И понял, что стою на краю настоящей бездны.
Ну всё, приплыли, я сошёл с ума. И теперь персонажи моего сна решили явиться мне перед смертью. А говорили, что перед смертью проносится вся жизнь. Наврали, гады.
Курников «Ну всё, каюк. Теперь вы Евгений Курников Официально сошли с ума. Поздравляю!», — пронеслось в голове. Персонажи моего сна решили устроить прощальный парад перед смертью. Говорят, перед кончиной вся жизнь перед глазами пролетает. Врали, сволочи. В лучшем случае — бредовый калейдоскоп.
— Кай! Зад тролля, да очнись же! — очередная оплеуха обожгла щёку, заставив зубы щёлкнуть.
— «Что за...?» — Я резко поднялся, и мир вокруг обрёл чёткие очертания. Значит, этот мир — не сон. Сном была та кошмарная встреча с "матерью". Но та женщина... это была не она. Моя мама никогда... Глубокая боль в груди мгновенно испарилась. Передо мной вместо Крианы топтался Грохотун, и от этого нелепого зрелища меня вдруг прорвало на истерический хохот. Да как я мог перепутать этого ушастого коротыша с мрачной убийцей теней? Совсем крыша поехала.
— Чего ржёшь, как пьяный гном на свадьбе? — зашипел гоблин, дёргая меня за рукав. — Нас атаковали какие-то мерзкие черви! Я устал их давить — плодятся быстрее, чем умирают! Да ещё и кусаются, сволочи! — Он показал мне изодранные штаны и кровоточащие царапины на зелёной коже. — А их дым... этот дым... — Грохотун нервно дёрнул ухом, — чуть не усыпил меня дважды! Только горошина не дала отключиться. Все спят никто не хочет вставать, я устал будить. Помогай господина Кайлоса.
Я окинул взглядом палатку. Картина открылась удручающая: вся команда лежала в странном оцепенении. К Вейле к животу присосался особенно жирный червь, его бледное тельце пульсировало, вытягивая что-то из волколюда. У остальных паразиты облепили ноги. Только моё тело почему-то осталось нетронутым — видимо, Грохотун снял тварь, и потому ему удалось меня разбудить.
— Их... — гоблин сглотнул, — их снаружи целое море. И они всё ближе. Надо спасаться.
Я присел на корточки, разглядывая мёртвого паразита у своей постели. Тварь выглядела отвратительно — размером с крупного кролика, с полупрозрачным тельцем, сквозь которое просвечивали сгустки украденной энергии. Её ротовой аппарат представлял собой кольцо из мелких острых зубов, идеально приспособленных для вгрызания в плоть. Похоже, эти твари питались эмоциональной энергией.
«А что даёт больше всего энергии? Конечно, страх», - подумал я. Вспомнился какой-то мультик про то, что смех даёт энергии куда больше, но, видимо, этим тварям юмор был чужд. И слава Богу — иначе я бы точно не очнулся. Хотя технически я и так не проснулся, а был разбужен.
— «Но почему же не сработала защита?» — вертелось в голове, пока я осматривал палатку.
— «Да потому что, Женя ты её просто-напросто забыл поставить».
Выйдя наружу, я увидел настоящее нашествие. Черви копошились повсюду, а трупы убитых Грохотуном тварей казались жалкой каплей в этом живом море. «Черви сновидений, блин», — мелькнула мысль.
Вернувшись в палатку, застал картину: Грохотун уже расправился с присосавшимися паразитами и теперь методично хлопал по щекам Вейлу. Когда волколюдка начала приходить в себя, я решил ему помочь.
— Ты займись гномом, — кивнул я гоблину, — а я разбужу нашу "крутую" убийцу, которая проспала атаку. А ведь так хвалилась своими тренировками своей чуткостью сна. Три раза ХА.
Не скажу, что получал садистское удовольствие от шлепков по лицу Крианы... Но какое-то мелкое удовлетворение всё же было. После восьмого удара она наконец очнулась. Её лицо было мокрым от слёз — как, впрочем, и у Вейлы с Бренором, которых к этому времени уже привели в чувство.
— Что, товарищи, кошмары снились? — спросил я тоном, не терпящим возражений. Они поняли, что это не вопрос, а констатация факта. Воспоминания о собственном "сне" заставили меня дёрнуться, будто от удара током. Вот же мерзкие твари...
— Почему у меня лицо горит? - хрипло спросила Криана, постепенно осознавая реальность.
Побочный эффект от укусов, — без тени смущения соврал я. — Эти твари высасывали вашу энергию. Грохотун открыл было рот, но мой сжатый кулак и грозный взгляд быстро заткнули его.
Так, приходим в себя и выдвигаемся. Этих тварей нужно уничтожить всех, иначе нам конец. И будьте осторожны — при смерти некоторые из них выпускают усыпляющее облако. Вдохнёте — и вам конец, сожрут заживо. Вытаскивать не будем, — мои последние слова заставили до сих пор сонные лица спутников проясниться. Видя их реакцию, я усмехнулся: — Шучу, конечно. Но держитесь рядом и не теряйте бдительность.
Собравшись с силами, мы начали методичное истребление тварей. Но уже первые минуты показали: задача будет сложнее, чем мы предполагали. Вейла, обернувшись в волчицу, вцепилась клыками в первого попавшегося червя — и тут же отпрыгнула назад, скуля и дрожа всем телом. Её могучие плечи сотрясались от рыданий, а в глазах стоял животный ужас.
Потребовалось добрых пять минут, чтобы успокоить её. Я обнял её дрожащее тело, гладя по взъерошенной шерсти и бормоча утешительные слова. Когда она обернулась и сидя у меня на коленях заговорила, её история леденила душу: в момент укуса на неё обрушились кошмары, где её собственная семья продавала её, как скот. А когда у неё родилась дочь... Тут её голос сорвался, и я поспешил прервать этот страшный рассказ.
— Запомните раз и навсегда! — мои слова прозвучали как приговор. — Никаких укусов! Убиваем только издалека или холодным оружием!
Последующий час превратился в монотонную бойню. Мы двигались по кругу, методично уничтожая одну тварь за другой. То и дело кто-то из нас засыпал, и приходилось бросать всё, чтобы вытащить товарища из клубка паразитов.
Я бил магией и даже мой огромный источник грозился показать дно. Та же Криана давно перешла на кинжалы.
Когда последний червь наконец перестал двигаться, мы облегчённо перевели дух. Но радость была преждевременной.
Земля под ногами Бренора внезапно вздыбилась. Он успел лишь повернуться ко мне, открывая рот для предупреждения, как гигантская пасть, в сотни раз превосходящая размеры обычных червей, поглотила его целиком.
Монстр возвышался над нами, его слизистое тело переливалось всеми оттенками кошмара. Мои молнии били по нему с яростью, но, казалось, лишь злили его. Сердце сжалось от ужаса — мы потеряли Бренора...
Но прежде чем отчаяние успело охватить нас полностью, брюхо чудовища разорвалось пополам, и оттуда, облитый слизью и яростью, выскочил наш гном. Его меч сверкал в лучах восходящего солнца, а ругань разносилась на всю округу:
— Есть у меня отец-дар, есть и сам лучший дар на свете! — орал он, явно всё ещё находясь под впечатлением от своих сновидений.
Червь оказался куда живучее, чем мы предполагали. Даже с вывернутыми наизнанку внутренностями, с кишками, волочащимися по земле, он продолжал двигаться — медленно, но неумолимо. Его гигантская пасть, источающая зловонное дыхание, разинулась над Бренором, готовясь раздавить гнома в один укус. В глазах монстра читалась слепая ярость — он не просто хотел убить, он жаждал стереть обидчика в кровавую пыль.
Время замедлилось. Я почувствовал, как кольцо на пальце раскаляется до бела, впитывая мою ярость. В этот раз не было сложных заклинаний, не было изящных магических форм — только чистая, необузданная мощь. Я выпустил в чудовище всю накопленную боль, весь страх, всю тьму, что копилась во мне годами. Молнии, черные как сама смерть, ударили в разинутую пасть, разрывая монстра изнутри.
Энергия, переполнявшая тварь, не выдержала напряжения. Червь взорвался, разлетаясь на тысячи окровавленных ошмётков. Ударная волна отбросила нас назад, заставив кубарем покатиться по земле. Когда дым рассеялся, перед нами предстала опустошённая поляна, усеянная останками монстра и выжженной травой.
Мы не праздновали победу. Один за другим опускались на колени, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции. Вейла рыдала, вцепившись в свою шерсть, гоблин, истерично крича бил кулаками по земле, Криана сжала кинжалы так, что костяшки побелели, её слёзы текли рекой, а Бренор... Бренор просто сидел, уставившись в небо, по его бороде текли слезы. Каждый из нас вновь переживал свои кошмары — те самые, что червь вытащил наружу.
И я понял: мы победили монстра, но битва с собственными демонами только начинается.
Во мне самом разгорался пожар ненависти на того, кто всё это придумал. Я решительно отмёл образ матери, пытавшейся вновь обвинить меня в смерти отца. Прогнав его, я поклялся найти и убить того, кто сотворил это место.
Когда чары монстра прошли, а земля вокруг нас полностью очистилась, словно всё это было видение. Я обнаружил рядом с гномом ещё один дар «зерно Возрожденья», и я знал, кому я его отдам.
Глава 16
Мы даже не стали убирать лагерь — какой в этом смысл? За последние дни я понял одну простую вещь: в этом проклятом месте опасно абсолютно всё. Каждый куст, каждый камень, каждый клочок земли может таить смертельную ловушку.
Но один вопрос не давал мне покоя:
Если за каждого поверженного босса здесь дают Зерно Возрождения, почему король Торвальд до сих пор не стал богом?
Я знал его ранг — архимаг. Да, один из сильнейших в королевстве, но не более того. И уж он точно знает об этом месте. Значит, причина в чём-то другом. Может, зёрна работают не так, как мы думаем? Или... он боится чего-то здесь? Это место хранит слишком много секретов, и узнать ответы на них вряд ли кому удастся.
Спать никто не пожелал — нервы были натянуты, как тетива. Алкоголь? Плохая идея. Как говаривала моя мать: «Хмель — это ключ, отпирающий дверь для призраков прошлого».
Потому я принялся готовить бодрящий отвар — густой, терпкий, с горьковатым послевкусием чертополоха, ромашки, шалфея и искрой красного перца. Чутьё подсказывало: силы нам понадобятся. И очень скоро.
Я бережно опустил пучки ароматных трав в кипящий котёл, шепча бытовое заклинание: «Infusio Perfecta». Искусство идеального заваривания требовало не только магического дара, но и филигранной точности — малейшая ошибка могла превратить целебный отвар в бесполезную бурду.