«Мол, нашли кольцо, она за нами погналась. Даже когда вернули артефакт, её погоня за нами продолжилась», — объяснял я в надежде, что у него нет артефакта, проверяющего, вру я или нет.
Он покивал и объяснил, почему так произошло. После рассказал, что имя той женщины Лейра — подлинное, или, по крайней мере, именно под ним она значится в их архивах. Я заверил, что после её падения след её для меня потерялся, и, к счастью, он не потребовал скрепить слова клятвой.
— Готовы ли вы дать показания под запись артефакта? «Если это потребуется?» — спросил он, пристально изучая моё лицо.
— Разумеется, — ответил я без колебаний, понимая, что разумнее согласиться.
Это его немного успокоило. В завершение он попросил продемонстрировать магию, которой я владею. Я вызвал слабенькую искру, позволив ей сверкнуть между пальцев, и добавил, что учусь у самого Торгуса. Последние сомнения рассеялись — он даже любезно оплатил наш ужин. Когда он удалился, я задумался: неплохо бы изучить, как обходить артефакты-регистраторы. Уверен, способы существуют. И да, вроде всё прошло хорошо, я не спалился.
Дальнейший путь предстояло преодолеть на телеге — мой магический источник был ещё слишком слаб для долгих перемещений. Пузырёк, наш верный скакун, выражал недовольство всем видом: уши прижаты, ноздри дрожали.
— Самый отборный овёс тебе обеспечен, и массаж в придачу, — пообещал я, похлопывая его по шее.
Неизвестно, понял ли он мои слова, но, кажется, оценил тон — фыркать перестал.
Телега скрипела, дорога тянулась неспешно, а я погрузился в размышления о том, какие ещё сюрпризы приготовила нам судьба. С учётом произошедших событий их точно будет… ну вы поняли.
Когда мы проехали почти полдня, мне стало скучно, и я решил прояснить один давно терзавший меня вопрос.
— Послушай, Пуф, — начал я, наблюдая, как он с наслаждением прихлёбывает медовуху. — Ты как-то упоминал, что после поедания определённой горошины ощутил прилив сил. Не те ли это были, что мы собирали со стекляшек?
— Не-а, — буркнул он, на мгновение оторвавшись от бутылки. Этот зеленокожий любитель выпивки хоть и не отличался трезвым поведением, но хотя бы не буянил в хмельном угаре. Так бы давно лишил его доступа к медовухе. Я заметил тенденцию: осушив седьмую бутылку, он мирно засыпает, обняв свой любимый кинжал, правда, теперь его место заняли другие, и он, напившись, лишь тихонько посапывал, поглаживая их.
— Не желаешь ли прояснить детали? — поинтересовался я в тот момент, когда он вновь поднёс сосуд к губам.
— Бывают среди горошин особенные, — начал он с важным видом знатока, — проглотишь такую — и в жилах будто огненный эль великанов закипает.
— Это ты уже изрекал, причём дословно, — сдержанно заметил я. — Конкретнее: о каких именно горошинах речь?
— Ну как же, тех самых, что на деревьях как их там… Висарий откладывали! — воскликнул он с таким видом, будто это было очевидно даже младенцу.
— Понятно. А теперь скажи: как их распознать среди прочих?
— А тролль его знает, — философски заключил он, пожимая плечами, и сделал очередной глубокий глоток, будто этим исчерпав всю мудрость мироздания. М-да. Так себе из него справочник.
Что ж, понятно, надо дело брать в свои руки.
Достав горошину из сумки, я стал свидетелем поистине устрашающего зрелища: глаза Грохотуна вспыхнули такой ненасытной жадностью, что, казалось, их пламенный взор вот-вот прожжёт во мне дыру размером с футбольный мяч. Однако я стоически выдержал эту немую атаку, ловко подсунув ему вместо вожделенного сокровища мешочек с чипсами.
— Под медовуху такое себе, но тебе сойдёт, — буркнул я, наблюдая, как его пальцы с жадностью выхватывают ломтики картофеля.
Отдать горошину, чтобы этот обжора тут же её слопал и блаженствовал? Ха, вряд ли. Он и так едет, развалясь, словно какой-нибудь король в своей колеснице.
Тысяча золотых... — пронеслось у меня в голове. Если, конечно, гномы согласятся. Нет уж, обойдётся.
Пока я перекатывал шарик в ладонях, мысли невольно возвращались к вчерашнему разговору с гномами. Эти бородатые скряги наверняка попытаются сбить цену до минимума. Но даже если они предложат по сотне золотых за штуку — я стану миллионером. А вот транжирить богатство бездумно я не намерен. У меня есть план, и я буду чётко его придерживаться.
Главное теперь — уладить дело с Чёрным Бором. Если всё сложится, план по заселению леса неправильными пчёлками считай выполнен. Можно сказать, постоянный золотой ручей будет обеспечен.
Правда, за магическую башню придётся выложить хотя бы одно зерно. А может, и два. Чёрт, да я и три отдам без сожалений. Мой будущий род — а в том, что он будет, я не сомневаюсь — должен иметь родовое гнездо, достойное его величия. «Магическая башня» поднимет мой статус так высоко, что и представить сложно. Всё-таки столько тысячелетий гномы никому не строили их.
Тут главное к этому времени стать очень сильным. Чтоб никто не надавил и не продавил меня. Хотя это полбеды. Тут надо бояться, чтобы не сломали её, как прочие башни. По принципу «так не доставайся никому».
Впрочем, это планы на ближайшее будущее. А таких планов с каждым днём копится всё больше, потому пора становиться богатым и сильным. Да, надо сделать пометку попросить гномов никому как можно дольше не рассказывать о нашем уговоре, если такой всё же случится.
Вернувшись мыслями к горошине, я нахмурился. Она была уж слишком крупной, что её звать горошина. Так, опять не о том думаю.
Сосредоточившись, я взглянул на неё магическим зрением, затем проверил ещё одну, и ещё — перебрал таким образом почти две сотни.
Ничего. Пустота. Ни малейших отличий.
Ладно, попробуем иначе.
Моё зрение, способное проникать в макромир, оказалось куда более редким даром, чем я предполагал. У Ридикуса, у Торгуса — ничего подобного. Я даже рылся в библиотечных фолиантах, но и там не нашёл ни строчки об этом умении. Нет, они могли видеть в сотню раз лучше обычных людей, но так, как я? Вряд ли. Похоже, это что-то уникальное...
Потому как Вейла править не могла, из-за неё Пузырёк вставал намертво, я передал поводья гоблину и перебрался в телегу, начав перебирать шарики заново. Какого же было моё удивление, когда восьмая горошина «счастья» оказалась не такой, как другие. Внутри неё вихрились всполохи энергии, вот только они имели коричневый свет, ближе к шоколадному. Дал его и ещё один Вейле.
— Разницу между ними видишь? — Девушка минуты две вертела, а потом мотнула головой. После обернулась в волчицу и вновь стала разглядывать их в моих руках. Мотая гривой, она вернула себе человеческий вид.
— Нет, Кай, не вижу.
— И ничего не чувствуешь, так?
— Ага. Для меня они одинаковые.
— Понял, спасибо тебе.
— А ты когда-нибудь дашь попробовать?
— Дам. Обещаю. Но пока на вот это возьми, — достал из сумки горошину, что выпала со стекляшек. Блин, надо им другое название придумать. А то это горошина, то горошина — надоело.
О, придумал. Назову те, что выпали со стекляшек, «Луносемье». Ведь они, как семена, прорастают в теле и дают силы. Оказалось, не всем дают силу.
Вейла, проглотив её, завалилась спать. Когда проснулась, а случилось это только через двенадцать часов, то на её лице был восторг. Как она объяснила позже, после того как обернулась и умчалась в лес, который мы проезжали, принеся нам жирного кролика. Луносемье ей дало не просто силу.
У неё появилась что-то вроде способностей.
Первая — временное повышение скорости, ловкости и регенерации.
Вторая — улучшенное обоняние и увеличение дальности ночного зрения.
Третья — возможность дольше сохранять гибридную форму (полуволчицу) без потери контроля.
Это как когда она была в теле человека, но её пальцы были когтями.
В общем, она 100500 раз сказала спасибо.
Более одной давать я пока не решился. Надо бы у Балмора узнать, нет ли побочных эффектов. Кстати, поэтому-то же Бренор и отказался, ведь он недавно съел зерно. Потому попросил придержать его долю, а это целых три шутки.
Пока Вейла носилась по лесу, как тень, мелькая меж деревьев, я тем временем разглядывал ту самую горошину — странную, будто подёрнутую лёгким матовым сиянием. Правда, это видно только когда я сосредотачивался на ней. А так она ничем не отличалась от остальных. Делать было нечего, а потому я взял да и проглотил её. По вкусу горчичный мёд. Да-да, обычный мёд. Причём если с виду он размерами с шарик для пинг-понга, то ощущение, будто я съел целую банку. Во рту стало приторно сладко до отвращения. Аж пришлось срочно запивать его водой. И знаете что? Ничего. Совершенно ничего. Даже намёка на перемены. Никакой силы.
Но я не из тех, кто сдаётся после первой неудачи, — перебрал ещё три сотни этих загадочных шариков, пока не нашёл вторую такую же… И протянул её гоблину. Ну а что тут такого? Над кем мне ещё проводить испытания? Да, он тоже недавно употребил «Луносемье». Так что теперь, не проводить опыты? Тем более он и сам не против. Разве вам не интересно, как оно на него повлияет?
Когда к вечеру мы остановились на ночлег, я взял листок бумаги, а после протянул ему «подарок». Пока он её глотал, я в это время готовился записывать свои наблюдения.
А вот Пуф… Когда он проглотил горошину. Его стоило видеть. Лицо гоблина озаряла блаженная улыбка, глаза полуприкрыты, словно он купался в лучах незримого солнца. Он бормотал, захлёбываясь от восторга:
— Чувствую… сила… она течёт по жилам, наполняет каждую руку и ногу! Скоро все гоблины склонятся передо мной… только передо мной! Ни один тролль… ни один! Тут он внезапно вскочил, топнул ногой о камень и, горделиво вскинув подбородок, рявкнул: — НЕ ПОСМЕЕТ ПНУТЬ БОЛЬШОГО ПУФА!
— Господина Кайлоса, мне нужно ещё горошина. Дайте, дайте ещё, — потянул он ко мне свои загребущие руки.
Я вздохнул.
— М-да… типичный наркоман, — зажёг искру и пульнул в него, чтоб пришёл в себя. Хм. Подействовало.
Он отлетел на метр и, приземлившись на пятую точку, пробурчал: