— «Допустим, я согласна», — произнесла она, пошевелив усиками, — «но есть два вопроса. Во-первых: как ты справишься с Хранителем? Это маг невероятной силы. Во-вторых: что потребуешь взамен?»
— Первое — моя забота. Если одолею — ты узнаешь. Если паду — для тебя ничего не изменится. Что касается второго... семьдесят процентов производимых тобой магических горошин будут моими.
— «Это грабёж!» — взмолилась она. — «Моему народу нечем будет питаться!»
— Успокойся, — уверенно произнёс я, — я обеспечу тебя такими редкими сортами цветов, что голод вам не грозит. Ты ещё не раз спасибо скажешь.
В действительности же я вынашивал куда более хитроумный план — желая приобрести у Торгуса зловещий «Чёрный бор». Я уже представлял, что смогу предложить ему взамен — нечто, от чего старый упрямец физически не сможет отказаться. Однако, если бы он проявил благоразумие и согласился на простое золото, возможно, для всех было бы лучше. Ну хорошо, лучше для меня.
Но в этом и заключалась моя азартная игра, в которой я намеревался обязательно выиграть.
Укрепив его владения, я не просто получал благодарного союзника — я обретал могущественного соседа, который не только является моим учителем, он волей-неволей будет вынужден поддерживать меня. Лучше, конечно, по доброй воле. Но для этого я знал, какую черту мне нельзя преступать.
Я понимал, сила рождает обязательства, а близость границ — общие интересы. А то, что они у нас будут, я в этом не сомневаюсь. Да и куда он денется от моих эклеров, когда попробует. Хе-хе.
К тому же Торгус не раз сетовал, что его родовые земли слишком обширны для одного правителя, а большинство Ворхельмов и вовсе не интересуются этими глухими местами. Если бы не древняя башня предков, дающая столь явные преимущества в магии, они, пожалуй, никогда бы и не вспомнили об этом крае.
И в этом заключалась моя возможность обрести так необходимые мне земли. Вот только что делать с королём гномов? Он мне точно не простит уничтожение обелиска. А то, что это произойдёт, я нисколько не сомневаюсь.
После недолгого молчания она кивнула:
— «Если всё будет так, как ты говоришь... я согласна».
— Только тебе предстоит дать магическую клятву.
— «Не сомневалась», — язвительно ответила она. — «Вы, люди, так любите обманывать, что даже не допускаете мысли о честности других рас».
— Что поделать, мы несовершенные, — пожал я плечами. — Значит, договорились?
— «Да», — прошелестело в голове.
— Тогда ещё один вопрос... — я сделал паузу, изображая наивное любопытство, — у тебя тут случайно не завалялось парочки этих легендарных горошин? Столько слышал — а вживую так и не видел.
— «Хранитель забрал всё. Они на верхнем этаже».
— А что там ещё есть? — мои глаза загорелись хищным блеском, а на лице расцвела ухмылка грабителя, уже мысленно прикидывающего добычу.
Тораксия тяжело вздохнула, будто предвидя грядущие неприятности. Будь у неё глаза, она бы непременно закатила их.
— «Иди и сам посмотри. Мне это неинтересно».
— И на том спасибо. Ладно, ваше королевское высочество, ещё увидимся.
Махнув рукой на прощание, я позвал своих, так и стоявших в молчании, а после двинулся к двери, ведущей… Куда-то ведущий. Одно могу точно сказать, ведёт она к неприятностям.
Проходя мимо очередной клетки, меня кто-то резко ухватил за штанину. Это оказался гном. Старый, древний и очень больной. Выглядел он так, считай, при смерти. Да вот его хватка говорила об обратном.
— Постой, человек. Ты же человек? Прости, если оскорбил, моё зрение меня подводит в последние годы.
— Да, я человек, а вы, собственно, кто? И будьте так любезны, отпустите штанину.
Штанину он отпустил, а после представился:
— Ториндус Старквилл, архимаг земли, король гномьего народа, что живёт под Железными горами.
— КАК?! — воскликнул наш Горец. — Вы же умерли две тысячи лет назад, — подбежал к нам Бренор и первым делом протянул исцеляющее зелье гному, но я не дал это-то сделать, отобрав зелье.
— Друг, не сейчас. Тот, кто его запер, может следить за состоянием пленных. Если он узнает, что мы… В общем, не сейчас. Потерпи.
— Спасибо, юный…
— Бренор, сын Рунара.
— Благодарю за заботу, сын Рунара, но твой друг прав, — пришёл на помощь мне гном. Потому как сам Бренор был явно зол на меня.
Затем его подслеповатые глаза повернулись ко мне.
— Если ты и вправду тот, кем себя объявил. Моих сил хватит дождаться вас.
Горец приложил кулак к груди и почтенно склонился.
— Ваша воля для меня закон, — сказал он, и в его взгляде я видел глубокое уважение к этому гному.
— А ты, Кай, прости за глупую злость, — склонил голову, но не так низко, как перед этим гномом. И это понятно.
— Всё в порядке, друг мой. Я бы на твоём месте поступил бы также.
К слову. По этой же причине я и не освободил Тораксию сразу. Тут всё просто — сдерживающие её оковы были защищены заклятием. Малейшее прикосновение — и хозяин узнает о нашем присутствии. А нам-то как раз нужен эффект неожиданности... Кем бы этот Хранитель ни был. Лучше будет, если он как можно дольше не будет знать о нашем присутствии. Да, он, скорее всего, ведает, что мы уничтожили Скверноликого. А может, нет. Тут пятьдесят на пятьдесят. Правда, в таких случаях всегда лучше готовиться к худшему варианту, а коли будет лучше, то мы обижаться или спорить точно не станем.
Когда мы вышли, то оказались в обычном коридоре. Вдоль стен стояли лавки, висели картины, ничем не примечательные. Обычный замок.
Гном, как мы вышли, всё время сопел, явно хотел броситься на выручку к своему королю.
Хотя я считал, что Торвальд Каменное Сердце их законный король. Ой, фиг с ними, меня это не касается. А вот состояние гнома ещё как.
Я приблизился и положил руку на его плечо, ощущая под пальцами дрожь сдерживаемой ярости.
— Друг, клянусь — освободим, исцелим, накормим досыта. Веришь мне?
Он поднял на меня взгляд, в котором бушевала целая буря — гнев, отчаяние, надежда... И после мгновения молчания — резко кивнул. Я видел, как напряжение медленно отпускает его, как расслабляются сведённые судорогой мышцы. Но знал и другое — каково ему сейчас, какое нечеловеческое усилие требуется, чтобы не сорваться вперёд, не ринуться спасать монарха сломя голову.
— Вот и хорошо. А теперь возьми себя в руки. Впереди — решающая схватка.
Мы двинулись дальше — коридор за коридором, поворот за поворотом — пока не остановились у величественных дверей. Высоких, искусно украшенных, отливающих золотом и тёплым деревом. Здесь не было и намёка на подземный мрак — мягкий свет заполнял пространство, позволяя в полной мере оценить это произведение искусства.
Рун на дверях не было, защитной магии тоже. Зато были... картины. Или скорее летопись — детальная, живая, рассказывающая о битвах давно минувших дней. Каждый штрих, каждый образ кричал о подвигах и славе... и рождал в голове новые вопросы. Вопросы, на которые вряд ли кто-то даст нам ответ. Ведь мы здесь — непрошеные гости, чужаки, вторгшиеся без приглашения в священные залы.
Толкнув двери и войдя внутрь, мы оказались в зале для приёма гостей. Подобный был в замке Торгуса Ворхельма, не такой величественный, но понять, для чего он предназначен, можно. Между прочим, он, как и коридор, был хорошо освещён. Причём здесь повсюду не было факелов, их заменяли магические светильники. Богатый хозяин, ничего не скажешь. Или могущественный. Лучше, конечно, первое.
И тут началось. Когда мы прошли в самый центр зала, светильники стали гаснуть, тени сгущались, и откуда-то подул слабый зловещий ветерок. Кто решил нагнать на нас жути. И скажу я вам, это у него неплохо получается.
Взяв себя в руки, я огляделся магическим зрением. Стены, в отличие от двери, испещрены древними рунами по самое не могу, все они сейчас мерцали тусклым синим светом, будто предупреждая хозяина о вторжении чужаков. Да, скорее так и есть. Вот же…
Прошло минут пять, но ничего не происходило. Тогда Бренор подошёл к правой от двери, что мы вошли, стене и позвал меня.
— Кай, тут надписи на древнем языке.
— Сможешь прочесть? — подошёл и стал вглядываться в строки, но язык мне был не знаком.
— Извини, нет, он мне не известен. Но он точно не гномий.
— Я могу, — ошарашил всех нас Грохотун, подходя к нам.
— Врёшь, — произнёс наш бессмертный от удивления.
— Сам дурак. Говорю, могу, значит, могу. Мы, гоблины, не обманываем друг друга.
— Так мы и не гоблины.
— Логично, — цокнул языком гоблин. — Так вам надо перевести или нет? — Большой Пуф подбоченился и уставился на нас с вызовом.
— Прости за недоверие, мой зеленокожий друг. Будь так любезен, переведи.
Грохотун победно глянул на гнома, подошёл к стене и, морща лоб, начал декламировать.
— «Где ручей исчезает в утробе камня…» — пробормотал гоблин, проводя ладонью по мокрой стене.
Как только он заговорил, под нашими ногами появилась вода, просачиваясь прямо через каменный пол. После она разрослась и зажурчала узким потоком воды, уходя в каменную стену и бесследно пропадая в её основании. Будто сама стена пила воду.
— «А молот эхо будит во тьме», — прошептал он, а его жёлтые глаза сверкали в полумраке. — Здесь должно быть… Он не успел закончить.
УДАР!
Гномий кулак в железной перчатке обрушился на стену точно в строки, точно туда, куда уходила вода. Глухой стон прошёл по залу, и эхо покатилось в темноту, будто разбуженный великан.
— Трижды, — напомнил ему я, наполняясь азартом.
Зачем мы всё это начали делать? Да потому что знали, что это такое. Знали, что надо делать дальше. Об этом упоминалось в сказках, и, похоже, гном их читал так же, как и я.
Второй удар.
Камень задрожал. Откуда-то сверху посыпалась пыль. Магические светильники начали пульсировать.
— И последний… — прошептал Горец, занося руку.
Третий удар.
Тишина.
И тогда стена вздохнула.