Вот как Кайлос это делает? Превращая простые вещи в нечто невероятное? В его мире тоже знали горячие источники, что используют гномы для расслабления, но чтобы так — в тесной комнате выстроить целую стихию, где жар, словно в кузнечном горне, заставляет изнурять тело от жары, а после в соседней комнате обливаться ледяной водой... После такого тело чувствовало себя возрождённым, будто побывавшим в чертогах самих горных богов.
— А что, к приятелю своему не поедешь? — неожиданно предложил кузнец.
— Точно! — подхватил Флоки. — Планов у него, как я слышал, громадьё — на все королевства! Раз уж этого обжору-гоблина при себе держит, тебя и подавно не оставит голодным.
— Да на кой я там сдался? — усмехнулся горец.
— Поедешь — узнаешь.
На том и порешили. Да и выбора не оставалось. Снабжённый припасами и скромным запасом монет, наутро он отправился в Адастрию. Путь неблизкий — три месяца пешим ходом, но сердце подсказывало: встретит он и добрых попутчиков.
Особую надежду вселял тщательно упакованный запас пирожков — тех самых, приготовленных по рецепту Кайлоса. Кто ж откажется от такого сокровища? Да и сам путник теперь выглядел куда солиднее — вымытый, опрятный, благоухающий травами из банного веника. Не гонец, а загляденье!
Глава 9
Глава девятая.
О разном.
В глубинах неприступной цитадели, где тени казались плотнее обычного, а воздух пропитывался запахом свежеиспечённых пирожков, Архимаг огня Фалмус из древнего рода Атолов, известный под грозным прозвищем «Жнец», склонился над грудами документов. Его мрачное лицо, изрезанное морщинами вековой мудрости, отражало глубокое раздражение. В мире назревали перемены — он чувствовал это кожей, но не мог ухватить суть происходящего. Лишь ароматные пирожки с картошкой, грибами и обжигающим перцем сдерживали его гнев. «Ещё один глупый отчёт — и я превращу кого-нибудь в бегающий факел», — подумал он, сжимая кулак, от которого потрескивали искры.
Раздался робкий стук в дверь. Маг нахмурился — сердце подсказывало, что вести будут дурными.
— Входите.
Дверь скрипнула, пропуская Пливтуса — дальнего родственника, которого Фалмусу пришлось взять под своё крыло. Иначе мать грозилась женить юнца на магэссе воды. А это было немыслимо для истинного огневика, чья душа горела яростным пламенем. Вода — удел слабаков. Огонь — стихия победителей.
— Чего тебе? — убирая папку, он прищурился, внимательно разглядывая вошедшего. — И, если новость плохая, я тебе череп прожгу. Достали сегодня все с плохими новостями приходить.
Парень замер, словно олень перед вспышкой молнии.
— Дядя, я, пожалуй, потом… Вспомнил! У меня дела!
Он рванул к выходу, но голос Архимага разрезал воздух, как раскалённый клинок:
— Не испытывай моё терпение. Говори, раз пришёл.
— Токлинс, Дорис и Морвенс… те, кого вы отправили в Прибрежный… — Пливтус сглотнул. — Их души вернулись в кристалл.
Фалмус отложил перо, поставил руки на стол, скрестив пальцы.
— Даже так? — его голос стал тише, но племянник знал: дядя зол. — Какого пламени там произошло?
— Они… столкнулись с Братством «Смерть Абсолюта».
— Чёртовы фанатики, — прошипел Архимаг. — Что ж, пусть отдохнут в кристалле пару веков. Раз позволили себя перебить — недостойны звания магов. Недоучки. Слабаки. Сколько раз владыка говорил: тренируйте тело, ан нет. Им только боевую магию подавай.
Он откинулся в кресле, пламя в камине взметнулось выше, отражаясь в его глазах.
— Отправь Ливис. С ней хоть можно не бояться позора.
— Слушаюсь, дядя.
Пливтус уже было развернулся, но хозяин кабинета добил его напоследок:
— И тренировки с оружием — утраиваются. Наши маги сражаются, как пьяные крестьяне.
Дверь прикрылась, но последние слова догнали юношу, как горячий ветер пустыни:
— Через месяц — спарринг. Не продержишься и минуты — женишься на той водяной мымре, что своими размерами легко закроет для тебя Солнце.
Парень сжался, но возражать не посмел. Огонь не прощает слабости.
А ещё он внутренне ликовал, мысленно похлопывая себя по плечу за предусмотрительность. «Хорошо, что не стал распространяться о подробностях гибели магистров», — думал он, сдерживая довольную ухмылку.
Если бы дядя узнал, что из троицы, посланной им, только одного сразило братство, а двух опытных магистров прибил какой-то юнец, маг молнии... «Нет уж, спасибо», — мысленно поморщился Пливутс. В таком случае он точно нашёл бы способ устроить «случайную» встречу с той, кого нельзя называть, а там и до свадьбы недалеко.
***
Эльрика Ворхельм, младшая сестра Торгуса, ступила на вымощенный двор замка «Разрушенных небес» после сорокалетнего отсутствия. Письмо брата, доставленное срочным магическим курьером, не допускало возражений — лаконичные фразы были выстроены так искусно, что отказаться означало бы нарушить вековые традиции рода. Да и знала она брата слишком хорошо. Если говорит надо, значит надо.
Первое, что поразило её — неестественная чистота. Каждый камень мостовой сиял, будто только что положенный, а в воздухе витал едва уловимый аромат свежести, смешанный с дымком каких-то копчёностей, доносившихся со стороны кузни. Второе — странная упитанность работников замка. Не просто сытость, а какая-то... благополучная лощеность. Их лица светились непривычным для работников довольством, движения были плавными, без привычной суетливости.
«Неужто брат разорился на жалованье?» — мелькнула мысль, но тут же была отвергнута. Она прекрасно помнила цифры из последних отчётов — расходы на содержание оставались на скромном среднем уровне.
Её встретил и сопровождал юноша по имени Роберт — единственный, кто вышел, когда она въехала на площадь. Его изысканный поклон и безупречные манеры скорее подошли бы придворному из королевской свиты, чем замковому мальчишке. Особенно порадовало его молчание — Эльрика терпеть не могла пустословие.
Когда Роберт распахнул дверь в малый трапезный зал, оттуда хлынул поток ароматов, заставивший даже её, видавшую виды магиню, непроизвольно сглотнуть слюну.
Привет, сестра, проходи. Раздели со мной трапезу, — раздался знакомый голос.
Привет, Тори. Не откажусь, — ответила она, уже чувствуя, как слюнки текут. — Уж больно... необычно пахнет.
Два часа спустя Эльрика с трудом поднялась из-за стола. Трижды пришлось прогонять по телу очищающие энергетические потоки, чтобы справиться с последствиями этого пиршества. Кухарки, словно в каком-то магическом ритуале, беспрестанно сменяли блюда — каждое непохожее на предыдущее, каждое поражающее новизной вкусов.
Особое беспокойство вызвало... изменение фигур домочадцев. Внуки, всегда такие стройные, обзавелись округлыми щёчками. Но настоящим шоком стал Торгус — его некогда подтянутый силуэт теперь украшал явно выраженный живот.
«Где это видано, чтобы у мага-молнии появился живот?» — с интересом подумала Эльрика, впервые за сорок лет почувствовав, что в родном замке её ждёт нечто, выходящее за рамки обычной магии.
— Пойдём отсюда, — проворчала младшая Ворхельм, с лёгким стоном прижимая ладонь к животу. — Мой источник вот-вот схлопнется, если я ещё раз попытаюсь прочистить энергетические каналы.
Торгус усмехнулся, его глаза блеснули затаённым весельем.
— Ха! Это ты и десятой доли не отведала из того, что мои кухарки способны приготовить. Уверяю, вскоре тебе придётся обновить гардероб — платья на два, а то и три размера просторнее.
— Не хами, братец, — фыркнула Эльрика, но губы её дрогнули, едва сдерживая улыбку. — Я вовсе не обжора.
— О да? — хранитель башни поднял бровь, указывая пальцем в сторону столовой. — А кто только что уничтожил две пиццы, щедро залитые чесночным соусом, а потом ещё прикончил тарелку с пятью эчпочмаками?
— Это больше не повторится, — отрезала она, но братец на это громко рассмеялся, его смех раскатился по замковому двору, будто весенний гром. Сколько раз он уже слышал такое от гостей.
Они неспешно прогуливались по территории замка, наслаждаясь погожим днём. Солнце ласково грело спины, а лёгкий ветерок шевелил полы их одежд. Сидеть взаперти в кабинете в такую чудесную погоду не хотелось ни ей, ни ему — да и после столь обильной трапезы размять ноги было более чем приятно.
Эльрика глубоко вдохнула свежий воздух, окидывая взглядом ухоженные сады и чистые дорожки.
— Признайся, Тори, — наконец произнесла она, — что ты тут колдуешь? Помимо кулинарной магии.
Торгус загадочно ухмыльнулся.
— А вот это, сестрёнка, уже совсем другая история...
Их тени, вытянутые полуденным солнцем, сливались с тенями древних стен, будто возвращая прошлое в настоящее.
— Мне необходимо срочно отбыть в Ничейные земли, — Торгус понизил голос, — года на два, не менее.
Эльрика нахмурила брови, её проницательный взгляд изучал брата:
— Осмелюсь спросить причину столь внезапного вояжа?
— Ты ведь помнишь, — начал он водить пальцем узор в воздухе, — о том проклятии, что тяготеет над нашим родом? Ни один из Ворхельмов за всю историю не достиг ранга архимага.
— Как не помнить, — её голос стал жёстче. — Не будь императорской милости, наш род давно стёрли бы с лица земли.
— Вот именно поэтому, — Громовержец наклонился ближе, его глаза вспыхнули решимостью. — До нового ранга мне рукой подать. Год-другой интенсивных боёв с монстрами да с надёжным отрядом — и он будет мой. Но дело... — он осёкся, бросив осторожный взгляд на округу, — не только в этом. Зерно Возрождения.
Эльрика замерла:
— Ты о чём? Причём тут эти детские сказки?
Вместо ответа брат медленно извлёк из складок жакета небольшой ларец. Приоткрыв крышку, он показал сестре мерцающий шарик. Обычно невозмутимая Эльрика вскочила с места, её голос сорвался на шёпот, полный изумления:
— Откуда?! Это же... это же невозможно! Миф! Легенда!
— Оказывается, не такой уж и миф, — усмехнулся братец, бережно закрывая ларец. — Откуда взял, не скажу — связан клятвой. Но вот что важно: представь, если я достигну нового ранга, а затем... приму зерно. Шанс стать архимагистром реален. Вряд ли оно даст целый ранг, но качественный скачок в пределах ранга — неизбежен. Глядишь, через тысячу лет твой брат войдёт в магический совет.