Над стражем зародилось крошечное пятно тьмы — и за мгновения раздулось в грозового левиафана, чернее бездн между мирами. И тогда в него вонзились молнии, оплетённые живой тьмой, словно бичи разгневанного божества.
Рыцарь яростно прикрывался щитом. Бешеная скорость его движений повергла бы в трепет любого мастера фехтования. Вообразите — парировать молнии! Пусть и не столь стремительные, как природные, но всё же...
Кислотный ливень стих — видимо, страж исчерпывал силы на защиту. Но я не ослаблял хватку: сжимая в мокрой от пота ладони мана-кристалл, продолжал вкачивать в заклятье последние капли энергии. Заклинание жрало энергию как не в себя. Горело всё — вены, сознание, сама душа. Зато пока адовая туча висела над ним, Рыцарь Смерти лишь хрипел в бессильной ярости, отбиваясь, как загнанный зверь. Каждый удар молнии, пронзающий его доспехи, вытягивал из него жизненные силы. Видимо, тьма ему противоречила на глубинном уровне.
Сын Рунара не остался в стороне — выскочив из-за барьера с рыком, он воткнул меч прямо в коленный сустав противника. Клинок звякнул, но выстоял. Подвиг, достойный эпической саги! Увы, мог бы быть.
Видели, как летают гномы? Нет? А я видел.
Последовал могучий пинок, отшвырнувший храбреца, словно детский мячик. Кстати, меч гном не выпустил из рук, даже когда помер.
— Бородатый приказал долго жить, — констатировал гоблин, озвучив и без того очевидный для всех печальный факт, продолжая потирать ухо.
Вейла, словно разъярённая волчица, хотя она и есть волчица, с разбегу прыгнула и впилась в наруч доспешной руки, сжимавшей меч. Её клыки и когти сцепились в мёртвой хватке, не оставляя ни малейшего шанса на освобождение.
Грохотун же, проявив неожиданную для своего телосложения ловкость, взобрался по стальной кольчуге и изо всех сил пытался удерживать руку со щитом, не позволяя стражу закрываться. Они болтались на могучем противнике, как осенние листья на порывистом ветру, но своего добились. Честно не ожидал.
Этого мгновения хватило. Пять молний, сотканных из тьмы, вырвавшихся из гибельной тучи, пронзили стража — две в грудь, одна в голову, ещё одна... кхм... в место, о котором в приличном обществе не упоминают. Пятая же, по воле случая, угодила прямо в пятую точку. Клянусь, я не направлял их специально — чистейшая случайность. Честное магическое.
В ярости страж взмахнул щитом — и гоблин, словно кусок налипшей грязи на ботинок в осенний день, отлетел к каменной стене, оставив на ней трещину в форме своего силуэта.
Надеюсь, он жив.
— Вейла, отпусти его, он неуязвим для физических атак! — крикнул я.
Она спрыгнула и в последний момент увернулась от удара меча.
Я даже закрыл глаза, боясь увидеть, как он её разрубит напополам.
— Фух, — какой уже раз выдохнул я за сегодня, оглядывая поле боя одним глазком.
Вейла стояла недалеко от меня, вернув себе облик человека, и тяжело дышала. На её боку имелась небольшая рана, но не значительная, притом быстро зарастающая.
— Кайлос! Взгляни! — воскликнула она, указывая на грудь стража.
На доспехах рыцаря вставшая рядом с огнём замерцал загадочный символ — точная копия того, что украшал дверь. Первый обелиск.
Меня осенило: значит, он часть печати? Как в той древней легенде...
Я рванулся вперёд, но не к стражу — к замершему пламени в центре зала на пьедестале. Это и есть ключ. Как же я раньше не догадался.
Последние две строчки стиха.
«Трижды стукни, и откроется пламя,
Что светит в подземной тюрьме».
«Ну и идиот ты, Женя».
— Трижды ударь! — прогремел Бренор, перехватывая смертоносный удар меча стража своим клинком. Сталь скрежетала, искры сыпались в темноту. Вон даже коротышка и-то быстрее догадался.
Сжав кулак, окутанный живой тьмой, я обрушил удар на пьедестал.
Раз.
Страж замер, как статуя. Острие его меча застыло в миллиметрах от шеи Бренора.
Чёрт побери. Неужели я ненароком накликал беду, назвав его Горцем? Вдруг невольно определил его судьбу?
Два.
На этот раз удар кулаком, объятым молниями.
Синие огоньки под шлемом стража померкли.
Три.
Вместо удара я хлопнул в ладоши, выпустив сгустки тьмы и молнии прямо в ожившее пламя. И… ничего. Какого... Почему не работает? Что не так-то?
— Бренор, иди сюда! Быстрее! — Он встал с другой стороны пьедестала. — Попробуй ты. Может, сработает.
Он стукнул, но тоже тишина. Тогда я увидел озарение на его лице.
Сняв железную перчатку, он бесстрашно сунул ладонь в пламя... и тотчас рухнул замертво.
Вот оно что. Теперь понятно, зачем здесь нужен был бессмертный. Похоже, нужно было кому лишить себя жизни. Бессмертному сделать это куда легче. Вот я бы фиг согласился. Мне эта печать даром не сдалась. Я даже без понятия, зачем она вообще нужна. Так на кой помирать ради того, чего не знаешь?
Пламя пробудилось.
Но не просто вспыхнуло — оно взметнулось ввысь ослепительным столбом, разорвав саму ткань реальности. В тот же миг страж раскололся, словно древняя статуя, и рассыпался в пыль. Пространство пещеры взорвалось мириадами искр, и вдруг мы оказались в сердце космоса — звёзды плыли вокруг нас медленной спиралью, целая вселенная, рождённая в одно мгновение.
А в центре — пульсирующая точка, словно живое сердце мироздания.
— Это не артефакт… — тихо прошептал я, задрав голову. Гоблин, прихрамывая и потирая ушибленный бок, подошёл и застыл в немом изумлении.
— А что это тогда? — спросил Грохотун.
— Это карта вселенной, — объяснил я, голос звучал приглушённо, будто сам воздух сопротивлялся словам.
— И что теперь? — спросил Бренор, уже пришедший в себя, но всё ещё сжимающий меч, будто ожидая новой угрозы.
Мы стояли, вглядываясь в мерцающие созвездия, не зная, что делать дальше.
Я стоял и вспоминал всё, что читал в книжках, дневнике Бильбо. Итог получался такой.
Десять обелисков. Десять ключей. Где-то там — одна дверь. И за ней… что? Спасение? Гибель? Или нечто, что перевернёт само понимание мира? И дверь ли это? Может, я выпущу зверя, что сожрёт вселенную.
Я достал из походной сумки карту и активировал её магией.
Голографическая проекция в пещере погасла, но моя карта вдруг ожила — она развернулась, наполнилась деталями, ранее несуществующими деталями. Раньше она была блёклой, почти монохромной, но теперь Железные горы заиграли цветом, проступили контуры, которых раньше не было.
Ага… Значит, уничтожив обелиск и заполучив печать, я «разблокировал» часть карты. Так, стоп, а где печать-то? Подошёл и пошурудил ногой среди пыли, что осталась после стража. Там обнаружился кругляш размерами с монету. Был он не из золота или чего-то другого, никаких надписей, рун, вообще ничего. Просто железный кругляш. Будто крышку из-под лимонада «Чебурашка» положили на трамвайные пути, и когда он проехал, то расплющил её.
Хмыкнув, убрал в сумку. После с ним разберусь. А так, конечно, не впечатляет. Ни тебе могущественный артефакт, ни камней драгоценных. Будто все деньги ушли на декорации. Те же сталактиты, казавшиеся мне сотворёнными из золота, сейчас выглядели как обычные в любой пещере. М-да уж. Что такое не везёт и как с этим бороться.
— Что ж, друзья мои. Когда остальные девять обелисков будут закрыты… нам укажут путь. Ключ. Дверь. В общем, там узнаем, что к чему. Правда, их ещё найти нужно. Да и вообще это — планы на будущее. А теперь, мой бородатый друг… пора узнать, что за той дверью.
— Эм-м, не понял, — оглянулся я, видя, как мои спутники стоят снаружи. — Вы чего встали?
— Да нам и тут неплохо, — ответил Горец с ироничной ухмылкой.
— Давай не паясничай, а нормально скажи.
— Да чего говорить-то, мы не можем войти, — в доказательство гоблин сделал шаг и упёрся в невидимую стену.
— Ясненько. Похоже, этот бой предназначен мне одному.
И я только бы открыл рот, но Бренор меня опередил:
— Да-да, мы стоим тут, никуда не лезем, ничего не нажимаем, ждём тебя.
— Вы мои умнички, — подмигнул им и зашагал по лестнице наверх.
К счастью, ступней было немного. И привели они меня… Нет, не к очередному залу или тоннелю, а к обычной на вид двери, за которой, когда я её открыл, обнаружилась небольшая жилая комната с прилегающей к ней слева кухней, из окна которой виднелся Рыбный лес. Справа комната, похоже, спальня. Прямо по коридору ещё две двери. Типичный дом хоббита. Уютненько. Всё чистенько. Хм-м, а это странно. Рыбный лес очень далеко отсюда… Стоп, соберись, Женя, не на том фокусируешься.
Только я хотел спросить, есть кто дома, как послышался характерный звук смываемой воды.
Серьёзно? Унитаз?
С противоположной стороны кухни открылась дверь, из которой вышел Эльрикас Серебряный Лист.
Сказать, что я охренел, это ничего не сказать. Откуда он здесь? Это он хранитель? С ним я точно не совладаю. Мой источник почти пуст, а мана-кристалл сдох ещё на страже.
— Привет, Кай, заходи, я только переоденусь и выйду к тебе, ты пока приготовь что-нибудь на кухне вкусненькое. Голодный как волк.
— Огнебровый, между прочим, расписывал твои кулинарные подвиги. Так что не разочаровывай. А то, — его смех прокатился, словно грохот камнепада, — уж больно аппетит разыгрался, пока наблюдал, как ты моих стражей… ммм… убедительно переубеждал.
Я, ни слова не говоря, как загипнотизированный, прошёл на кухню и принялся готовить. Старик показался минут через двадцать, одетый в обычный, мать его, домашний халат с пони. Которые играли с облачками, кидали мячики, пускали радуги из-под… и прочее. Как мне теперь это развидеть.
Он сел за стол и стал ждать, а я пока готовил беляши.
Замесив тесто, я принялся за приготовление фарша. Сделать его с помощью бытовых заклинаний — раз плюнуть. В это время масло на сковороде дошло до нужной температуры. Когда первая партия была готова, он принялся есть и запивать их отваром.
Приготовив пять порций сверху, я сел напротив. Мне еда в горло не лезла. Я смотрел на него в ожидании, когда же он заговорит, и вот этот момент настал.