— План есть, два бесстрашных героя в наличии — остальное мелочи, — бодро ответил я и шагнул навстречу тусклому свету в конце тоннеля.
Как только я вышел из тоннеля, передо мной открылась круглая площадка, покрытая тонкой коркой льда. Своды над головой напоминали стеклянный купол старой шахтёрской лампы — та самая мутная полусфера, сквозь которую едва пробиваются лучи солнца. А ещё в детстве у меня была такая игрушка: встряхнёшь — и внутри кружится искусственный снег. Ощутил себя диорамой.
Только здесь снег был настоящим, впрочем, как и мы.
А под самым куполом, вмёрзший в глыбу льда, висел Лари. Глаза закрыты, тело неподвижно. Холодное, бледное, как сама смерть.
Я не успел толком осознать увиденное — знакомый голос отвлёк меня.
— Привет, Кай…
Передо мной стояла Вейла. Совершенно голая. Из её полуоткрытых губ вырывались клубы пара.
— Ты какого… здесь делаешь? — выдавил я, но тут же сообразил: тень.
Заминка стоила мне крови.
Её рука — уже не совсем рука, а скорее волчья лапа с когтями — рванулась вперёд. Я не успел даже вздрогнуть. Острая боль пронзила грудь, оставив на коже кровавые полосы. Отскочив, я закричал, вместе с тем поскальзываясь и падая на пятую точку.
Не от боли, хотя и от неё тоже, — от неожиданности.
Спас меня Пегарог.
Мой верный фамильяр рванулся вперёд, как живая стрела. Несмотря на скромные размеры, он разогнался так, что его рог вонзился точно в лоб ухмыляющейся тени. Вейла рассыпалась, как дым, растворившись в воздухе.
Я, скрипя зубами, наложил на себя заклинание среднего исцеления. Рана затянулась, но осадочек остался. Я-то думал, опять психологически давить будут, а оно вон оно как. Новая метла по-новому метёт. Учтём.
— Похоже, разговоров не будет, — констатировал Пегарог, тряхнув рогами.
Я только кивнул, поднимаясь на ноги.
Они играли грязно.
Что ж, мы тоже так умеем.
Достав мана-кристалл и гримуар Морвенс, я приготовился к бою. То, что он будет, я нисколько не сомневался.
Следующим моим противником стал…
Ледяное подземелье дрогнуло, когда Грохотун Большой Пуф выкатился из тени, словно пробка из бутылки дешёвого гоблинского бражного. Его кинжалы в форме полумесяца — те самые, что я когда-то вручил ему в подарок — сверкали синевой яда.
— Кайлоса-Кайлоса тупой! Пуф теперь король теней! — прохрипел он, и его ухмылка растянулась до зелёных остроконечных ушей.
Я не стал отвечать. Пальцы сами потянулись к гримуару Морвенс, страницы которого зашевелились, словно живые.
Если уж бить тьмой, то бить от всей души. Первое заклинание, что я выдал, было: «Vincula Noctis».
Тот час же из-под ног гоблина вырвались чёрные щупальца, но Большой Пуф ловко кувыркнулся в сторону, перебирая своими короткими ножками.
— «Слепящий Вальс!» — прошептал Аэридан, и из его крыльев взметнулось облако радужной пыльцы.
Гоблин чихнул.
— А-а-апчхи! Что за дрянь...
Этого мгновения хватило.
Второе заклинание, личная её разработка: «Unguis Morvenis».
Тьма сгустилась вокруг моей руки, превратив её в гигантский коготь, который я послал вперёд.
Но гоблин не зря носил имя Грохотун. Он исчез — не в тень, а в грохоте внезапно обрушившегося свода. Камни посыпались мне на голову, а я едва успел создать "Щит Мрака".
— Сверху! — раздался крик фамильяра в голове.
Гоблин пикировал на меня, оба кинжала направлены в шею.
Третье заклинание: «Abyssus Vocat».
Я разжал ладонь — и прямо под Большим Пуфом разверзся кратковременный портал во тьму с мясорубкой из тысячей когтей, созданных первозданной стихией.
— Мамочки! — успел сказать он, прежде чем исчез в черноте.
На секунду воцарилась тишина.
Потом портал выплюнул его обратно — но уже не гоблина, а жалкую его тень, которая на миг приняла его форму, а затем рассыпалась, как пепел.
— Ну... это было слишком «легко», — пробормотал я, оглядываясь, не выбегает ли ещё кто.
Аэридан тяжело вздохнул:
— Просто потому, что ты наконец перестал болтать и начал колдовать.
Я только усмехнулся, стирая с лица капли чужой (или всё же своей?) крови. Похоже, он всё-таки зацепил меня.
Тени под ногами шевельнулись — будто посмеиваясь — а сколько ты ещё выдержишь?
Из образовавшегося проёма в стене чуть пригнувшись вышел Вул’дан Ночной Прилив. Адепт Воды, сын вождя.
Орк, тяжело ступая по хрустящему льду, остановился на центре площадки, замирая в пяти шагах от меня. Его могучие пальцы сжимали древко секиры так, будто он боялся, что она выскользнет из его рук.
Ледяной круг под нашими ногами мерцал тусклым светом, словно гигантское застывшее зеркало. В его глубинах отражались наши фигуры, но неестественно, искажённо. Если моё отражение было более или менее чётким, как в искривлённом зеркале, тогда как орк представал одним сгустком беспокойной тени, колышущейся и не имеющей определённой формы.
Лёд под нами дышал холодом, и с каждым выдохом от его поверхности поднимался лёгкий туман. Наши отражения в этом тумане смешивались, сливались, будто пытаясь предсказать исход схватки.
— Видишь разницу, Кайлос? — прошептали мне из теней. — Ты всё ещё человек. А он... Он уже стал тем, чем ты боишься стать. Прими свою судьбу, перестань сопротивляться.
Я сжал гримуар, ощущая, как переплёт жжёт пальцы. Лёд под ногами внезапно затрещал, будто зеркало, готовое разбиться.
— Кто б сомневался, — я приготовился к схватке. Да и Аэридан не дремал.
Никаких громких фраз или обещаний, он просто сорвался с места с единственным желанием уничтожить меня.
Я едва успел отпрыгнуть от секиры — подошва сапога скользнула по насту. Я грохнулся на колено, ледяная крошка впилась в ладонь. Быстро вскочив, я сделал два шага назад, оказавшись у края площадки.
— Осторожно, — произнёс Аэридан.
Бросив взор за спину, резко сделал шаг вперёд.
Так как вокруг площадки образовался обрыв. И что-то мне думается, упади я туда и…
— Ой, упал? — голос орка прозвучал неестественно тонко, точно звенящий лёд. Такой знакомый мне голос. — Кстати, Кай, а ты помнишь? Как бросил меня, чтобы спасти свою шкуру. Там, у трона Скверноликого...
— Заткнись, тень! — Я вскинул гримуар. Щупальца тьмы впились в лодыжки Вул’дана. Орк рухнул на лёд, но его звонкий девичий смех раскатился под сводами. Смотрелось это, конечно, пугающе. Такой большой, зелёный и с секирой, а голос девчачий. Хоть и красивый. Но это я так, к слову.
— Мило... А помнишь, как его тени обвили меня? Ты СМОТРЕЛ, Кай! И ничего не предпринимал!
— Ты проиграла битву с собой! — крикнул я, блокируя стеной из тьмы удар секиры.
Как я и думал, щупальца надолго орка не сдержали. Эта машина смерти на миг превратилась в образ орка из теней и выскользнула из ловушки. Начав махать секирой с невероятной скоростью, при этом время от времени добавляя к физическим атакам заклинания воды: копья, серпы и прочее.
— Ты мог вытащить меня, но сделал этого! И знаешь… я даже немного тебе за это благодарна. Ведь теперь моя сила куда выше твоей.
Вул’дан взревел и ударил древком о лёд. Опасные трещины поползли под моим ногами. Пока я пялился в бездну подо льдом, он полетел вперёд — секира с глухим чавком вошла в моё плечо. Алая струя брызнула на голубой наст. Броня из тьмы погасила большую часть урона, а так бы… Даже думать не хочу.
«Ictus Fulminis!» — мои слова раскатились громом, и Ночной Прилив отлетел на противоположный край ледяной арены, оставляя за собой трещины в зеркальной поверхности. Пока он приходил в себя, я спешно наложил исцеление, чувствуя, как магия стягивает рваную рану на плече.
Пегарог, верный как сама смерть, воспользовался моментом. Его маленькое тело метнулось вперёд, рог направлен точно в висок ошеломлённого орка. Но тень оказалась проворнее — могучий кулак со всего размаха врезал в фамильяра, отправив его в стремительный полёт через всю площадку. Мой маленький спутник исчез за краем обрыва, словно пущенная из пращи каменюка.
— Ах ты мерзкое отродье, — прошипел я, наблюдая, как его крошечное тело исчезает во тьме. — Маленьких бить — последнее дело.
Гримуар Морвенс раскрылся сам, страницы зашелестели, повинуясь моей ярости, и остановились на нужном заклинании. «Nox Custos!» — тьма у моих ног сгустилась, приняв мои черты. Теневой двойник ринулся в бой, его удары были точными и яростными.
Но Криана знала это искусство куда лучше меня. Я осваивал кулачный бой в компании Торгуса и Сигрида, всего лет восемь. Она же имела опыт многих десятилетий. Мой страж дрогнул, пропустил подлый удар — и рухнул в пропасть, рассыпаясь по пути в чёрный дым.
А она... она, как всегда, рассмеялась.
Этот смех, лёгкий и ядовитый, словно нож, вошёл мне прямо в сердце. Ярость вскипела в жилах, затмив благоразумие. Исцеление так и не было завершено — капли крови, тёплые и алые, падали на лёд, растекаясь по его поверхности, как тревожные предвестники.
Я поднял голову.
— Хорошо, — прошептал я. — Давай по-твоему.
Гримуар затрепетал в моих руках, страницы переворачивались сами, будто ветер внезапно пробежал между ними. Тьма вокруг сгущалась, отзываясь на зов.
Криана перестала смеяться, а её аватар указал пальцем на алые капли.
— Кровь... — орк замер, а в его глазах вспыхнуло лиловое безумие. — Знаешь тогда, когда только появилась в том мире, моё тело пронзили тени, и кровь текла по алтарю ручьём! Чувствуешь боль? Я чувствовала её часами, месяцами!
— Я не понимаю, о каком алтаре идёт речь! Лейра... прости... — выкрикнул я в сердцах, заодно пытаясь излечиться. Ещё мне казалось, если я назову её настоящее имя, это хоть как-то повлияет на её разум.
— СЛИШКОМ ПОЗДНО, ПРЕДАТЕЛЬ!
И тут из бездны вылетел Аэридан. Летел он так, будто кто-то его там внизу пнул, и он, кувыркаясь, оставляя за собой радужные вихри, ударил орка в лицо таким густым маревом из розовой пыльцы, что я на миг потерял его из виду.
— Не вижу! — завыл Вул’дан, меча секирой перед собой. А после холодный, разочарованный, полный боли голос добавил: — Как я не видела тебя в последний миг! Где ты был, Кай?! Почему не вернулся за мной?