«Горошины...» — мелькнуло в голове. Их было пять сундуков. Пять огромных сундучищ.
Я не стал раздумывать.
Руки сами потянулись к сумке, раскрывая её, но рациональность взяла верх — вручную я бы копался здесь до следующего полнолуния. Напомнил себе, что владею бытовой магией — той самой, что аккуратно расставляет посуду по полкам после ужина. Почему бы не применить её здесь?
Шёпот заклинания — и синие шарики взмыли в воздух, устремляясь в сумку ровным потоком, будто синий дождь, идущий наоборот. Красота.
Женя умный, Женя молодец, — похвалил я себя.
На беглый осмотр ушло минут пятнадцать.
«Осмотр» — громко сказано. Я не стал хватать всё подряд, хотя искушение висело в воздухе гуще пыли на этих древних свитках. В голове набатом звучали предупреждения мага. А значит, надо выбирать с умом.
Потому я для себя решил: «Три вещи для себя... Одна для каждого из моих... Не больше...»
Я не знал, откуда взялось это правило — то ли из страха перед проклятием, то ли из глубин собственной совести. Но я чувствовал — нарушишь, и случится нечто необратимое.
Последние годы заставили меня прислушиваться к моему источнику как к самому себе.
Горошины... нет, они не в счёт. Они не были наградой, трофеем, платой за риск. В этом я не сомневался ни секунды. Потому как я их мог получить и не сражаясь со стражами.
Драгоценные камни, золотые безделушки и прочие мирские соблазны я отмёл одним взглядом. Богатства — преходящи, а у меня его и так будет в избытке. Мой выбор должен быть мудрее.
Первым в моих руках оказался кулон — неказистый с виду, но скрывавший в себе дыхание самой жизни. Одноразовый, увы, но для Вейлы — дар бесценный. Один раз, если она окажется в смертельной опасности, он её спасёт, не даст умереть.
Вторым — пара кинжалов, чьи клинки изгибались, как молодые месяцы в ночном небе. Рукояти, обтянутые алой кожей и прошитые серебряной нитью, словно звали в руки. Большой Пуф оценит. Его стиль. Тем более они были не простые. Судя по приписке, могли исчезать и появляться по желанию хозяина. Как те, что были у Крианы. Там много чего было написано, но мне и первых строк хватило.
Третьим — кираса для Бренора. Тяжёлая на вид, однако на деле оказалась лёгкой, словно пушинка, когда я её взял в руки. Нагрудник был испещрён рунами. Надпись на бумажке гласила: «Отражатель». Магия, ударившая в него, станет его же оружием.
Именно то, что нужно.
Теперь — очередь меня любимого.
Книга.
«Тьма: что это такое и с чем её едят». Шутливый заголовок, но содержание… Страницы шептались от древних знаний.
Однозначно беру.
Шкатулка, схожа с той, что предлагал нам Скверноликий или кто он там был на самом деле… Ах да, Тайко Ливандус. Надо бы выяснить, кто это такой.
Внутри лежало настоящее богатство. Пять «зёрен возрождения». Беру.
Глаза уже устали от этого изобилия. Да и время поджимало. Зажмурил глаза и, отбросив все мысли, протянул руку наугад.
Яйцо. Синее. Страусиного размера.
С виду обычное… Если не считать цвета. И зачем оно мне? Что я с ним буду делать? Вон там меч лежит, способный разрубить всё что угодно. Буду как Артур Бесстрашный с его шпагой. Может, ну его? И главное, подписи никакой нет. Просто яйцо.
Быть может, оно увеличит источник магии в десять раз, если я приготовлю яичницу? Хм-м. Сомнительно. Но раз уж судьба подсунула его мне в руки… Значит, так надо. Даже если он останется просто сувениром. Памятью. Пусть будет так. Первый обелиск, первая победа, первая… надежда. Положив его в сумку, куда только вот-вот закончились перебираться горошины, я побежал вниз. Но замер в проёме.
Криана — прошептал я, внезапно осознав забытое. Она сражалась плечом к плечу с нами, пролила кровь за общее дело — разве не заслужила свою долю?
Мысль о встрече с ней вновь вызвала странное чувство. Встретимся ли? Узнает ли? Или её взгляд наполнится холодной яростью, а клинки — жаждой мести? Но таков путь — мы не выбираем, кого терять и кого обретать.
Да, она пала в битве... с самой собой. Горькая ирония судьбы.
Я вернулся к сокровищам, закрыл глаза и протянул руку, позволив интуиции вести меня. Пальцы наткнулись на что-то прохладное, почти живое.
Кристалл.
Мутный, словно подёрнутый утренним туманом.
Умещался на ладони, но тяжелел с каждой секундой, будто вбирал в себя тишину веков.
Что он даст?
Да кто ж его знает.
Но в этом выборе, как и во всех предыдущих, была та же необъяснимая уверенность — я поступаю правильно.
Спустившись по лестнице, я застал свой отряд сидящим на полу.
— Народ, у нас меньше двенадцати минут, и этого мира не станет. Бежим в тюрьму. Надо забрать гнома и Тораксию. Все вопросы потом.
— Кстати, это тебе, потом расскажу, что это, — впихнул кирасу гному.
— Бежим, друзья, иначе останемся здесь навечно, — договаривал я, вбегая в расщелину в стене. Через три минуты я уже находился в подвале.
— Бренор, освобождай своего дружка, а я за пчёлкой.
Я встал перед ней и с довольной улыбкой.
— Ну что, вы не ждали, а мы пришли. Готова дать клятву? Только время поджимает.
— Да, — ответила она мгновенно. Я даже немного растерялся. Думал, сейчас начнётся, мол, давай пересмотрим условия, и всё такое.
— Тогда повторяй за мной.
"Пусть жала моего рода никогда не коснутся твоей плоти
и плоти тех, в ком течёт твоя кровь.
Клянусь:
— Не подниму жало против тебя и твоих родичей,
Отдавать стану семьдесят процентов из ста процентов урожая горошин в год, как обещано,
Приду на зов, когда застонут рог тревоги.
Кто нарушит —
Кровь в жилах его превратится в желчь,
Крылья отсохнут, как лист в засуху,
А последний укус будет дан самому себе.
Пусть печать мироздания скрепит этот договор навеки.
Она повторила всё слово в слово. Ни разу не сбилась.
— Взамен ты, Кайлос, клянись:
Защищать Улей мой от меча и пламени,
Не нарушать границы Цветущего Чертога,
Делиться сладким, когда урожай будет щедр.
Кто нарушит —
Кровь в жилах его превратится в желчь,
Ноги и руки отсохнут, как лист в засуху,
А последний удар будет нанесён самому себе.
Пусть печать мироздания скрепит этот договор навеки.
Нас двоих окутал лёгкий ветерок.
— «Услышано».
Я поднял руку и одним ударом молнии сбил с неё оковы, а после вырвал замки у клеток. Далее надел кольцо.
— Знаешь, что это?
— Да, артефакт пленения.
— Верь мне, это всего лишь артефакт, что даст мне возможность спасти вас.
Она ничего не ответила, когда я подал магию в кольцо, ни королева, ни её подданые не сопротивлялись. Перед ним открылся портал, куда они все и влетели.
Пока я решал свои вопросы, горец с помощью Грохотуна освобождал старика.
— Так, все готовы?
— Да, — услышал я нестройный хор голосов.
«Nox Transitus Domum» — на последние крохи энергии я создал портал.
— Не стоим, товарищи, двигаем ножками, — подталкивая их в спину, запихнул в портал. Оказались мы недалеко от рыбного леса, где, как только потух мой портал, открылся тот, что ведёт наружу.
— Будем надеяться, нас там не ждут, — и мы шагнули.
***
Когда краски мира вновь обрели свои цвета, а мы, проморгавшись, начали оглядываться, то первое, что увидели, это как напротив нас стоит отряд вооружённых до зубов гномов. Растерянные, озираются. Это, видимо, те самые, о которых предупреждал архимагистр Эльрикас. Их, похоже, выкинуло вместе с нами.
Обернувшись, я обнаружил, что обелиска более нет.
Ага, теперь понятно, чего это их растерянные лица становятся такими злыми. Кормушка-то закрыта.
— Отряд к бою, — закричал гном, вскинув молот вверх.
Молот не простой, а с мана-накопителем. В отличие от моего, он забит под завязку. Вон как сверкает.
Так и что же нам делать? Но помощь пришла откуда не ждали.
Стоило гномам сдвинуться с места, как их остановил окрик. Дед, которого мы освободили, если верить нашему бессмертному другу, является истинным королём. А тот, что правит сейчас, его младший брат. И нет, он не подставил старшего, а только принял бразды правления, когда Ториндус Старквилл сгинул в обелиске.
— Стоять именем короля Ториндуса Старквилла Звёздного, — вышел им навстречу Бренор, сын Рунара, а с ним и тот самый дед. Эх, сюда бы попкорн и колу. Нервы ни к чёрту.
Ещё не погасло эхо произнесённых слов по пещере, а боевые гномы встали как вкопанные.
Стоило нашему деду зажечь на ладони яркий шарик света размером для пинг-понга, как все тут же замерли, а после преклонили колени.
Я обалдел. Откуда у гномов маг света? Потом до меня дошло, дар зерна.
На ногах остался стоять только тот, что был с молотом. Он подошёл и склонился в поклоне возле деда.
— Великий король Ториндус, Вы ли это?
— Я-то это я, а вы кто таков будешь?
Его голос окреп. Видимо, зелье исцеления уже подействовало. У него даже румянец появился.
— Балмор Громовой Горн, сын Дурина Каменная кожа.
— Уважаемый гном.
— Мой отец… — голос Балмора дрогнул. — Он…
— Твой отец пал в бою, защищая короля, а вот к остальным братьям, кто ушёл со мной в поход, вот к ним у меня будут вопросы. Если, конечно, они ещё живы, — с каждым словом его голос креп и становился более властным.
— Мой король, прошу вас, оставим эти вопросы, когда окажемся во дворце. Сейчас же надо покарать чужаков, они лишили нас...
И вот тут я напрягся. Да, мы освободили его, но и в то же время лишили его народ возможности добывать зёрна. А это, извините, не шутки.
Дед расхохотался.
— Балмор, ты серьёзно хочешь напасть на того, кто в одиночку убил всех монстров? Ты умом тронулся?
— Он не в одиноч… — но гоблину не дала договорить Вейла, зажав рот.
— Ваше величество, но он виноват в том…
— Он спас твоего короля. Этого тебе должно быть достаточно. «Или моё слово для тебя ничего не значит?» — произнёс с явной угрозой Старквилл, вместе с тем зажигая свет на руке. Я знал, что у него источник поч