ти пуст. Клетка, в которой он содержался, не давала ему возможности наполнять его полностью. А вот Балмор нет. Да, он тоже сильный маг, но опыт играет здесь куда больше, чем сила. Да и дед, похоже, умело скрывал своё опустошение.
— Прошу простить меня, мой король. Гнев затуманил мой разум.
— Вижу, а ещё вижу, что вы, гномы, совсем обленились, коли выбрали благом зерно раз в сто лет, чем убивать монстров в ничейных землях. Или пока я сидел в заточении, их захватили?
Судя по лицам бородатых, им стыдно.
— Всё, довольно. Открывай портал в мои чертоги.
— А вы, — повернулся он к нам, — будьте моими почётными гостями. Вас никто не тронет, а если и тронет, — старик усмехнулся, — то я за него помолюсь Великому Наковалю.
Первым в открывшийся портал вошёл король, затем мы, а за нами все остальные.
Нас разместили в комнатах дворца, Вейла в одной, Гоблин и Горец со мной, по моей просьбе. Пока приняли душ, привели себя в порядок и всё прочее, прошло часов шесть.
Я сидел в медитации и восстанавливал источник. Кто знает, как всё обернётся. Сейчас старый король нам благодарен, а уже к вечеру потащит на плаху. Двери открылись, и в комнату вошёл Бренор.
— Ну и как там твои, рады? — спросил я, не открывая глаз. Гном ходил проведать семью. Я ему посоветовал, мол, нас всё равно скоро не позовут, так что у него полно времени. А так как мы не заложники, он спокойно вышел со дворца и так же вернулся. Только перед уходом я ему намекнул, чтобы при общении с близкими держал язык за зубами. Пусть, если что, опирается на то, что дал клятву о неразглашении и всё такое.
Бренор оказался понятливым, а потому согласился. Лишних проблем для родных никому не хочется.
— Мама долго плакала, но от радости. Отец, узнав о даре, чуть ли не прыгал на месте. Брат и сестра также обрадовались, что я жив.
— Так мы же письмо им посылали или не дошло?
— Ну так-то оно так, вот только увидеть живым — это совсем другое.
— Согласен. Живой да во плоти — это куда лучше. Вот что хотел спросить, этот твой король давно сгинул?
— Очень. Отец моего отца ещё даже не родился, — он сел напротив и налил себе медовухи, которую Грохотун выпросил у меня.
— Как думаешь, Торвальд отдаст трон?
— Конечно, — с уверенностью произнёс он. — По-другому и быть не может. Ториндус Старквилл Звёздный — один из лучших королей нашего народа. Мудрый, справедливый и сильный. На него никогда ни один клан не мог повлиять, я имею в виду его решения. Правда, уж больно был горяч. Вот и полез к Скверноликому. Думал, одолеет.
— Если там только магическая сила была нужна, то, может, и одолел. А так… Ну ты сам помнишь, чем он бил.
— Такое вряд ли забудешь, — они с гоблином чокнулись.
— А у вашего народа нет предрассудков по поводу нашего зеленокожего друга?
— С чего бы? Мы нормально относимся ко всем народам. Разве к крысам не очень, да и к гноллам. Всё-таки они не совсем разумны.
— Это хорошо, — я встал и сел к ним за стол. За всё это время накопил процента три. Да, крохи, но хоть что-то.
— А с пламенем не расскажешь, что там было?
Он отставил стакан, вытер бороду и проговорил:
— Спросили, кем я готов пожертвовать.
— Понятно. Спасибо тебе, друг. Но, как я понимаю, в тот момент ты не знал, выживешь ты или нет? — Он кивнул. — Ещё раз тебе спасибо от всего сердца.
Выпив с ними стаканчик, я решил уточнить кое-что.
— А не хочешь мне рассказать, что ты за дар получил от зерна? — И вот тут он потупил взгляд.
— Давай-давай, колись. А то, когда из меня не по моему желанию вырывается магия чистой тьмы, мне как-то не по себе становится.
— В общем…
— Слышь, Пуф, сгоняй за Вейлой, подарочки буду дарить, — понял я правильно его заминку.
Я ещё только к сумке потянулся, а его уже ветром сдуло.
— Дар называется «Связь с Кайлосом», — заговорил он, как только гоблин скрылся за дверью.
— О как, звучит круто, продолжай.
— Когда я умираю, то твоя тьма, та чистая первозданная, лечит меня и быстрее возвращает к жизни. Ещё изредка мы будем видеть сны друг друга. Как это работает, я не скажу.
— Понял. Ещё что-то?
— Да, — начал он неуверенным голосом, — когда ты применяешь тьму без своих молний, то я её чувствую. Как бы объяснить. Такое ощущение, будто она исходит из меня. В этот момент что-то во мне меняется.
Я задумался. Тьма, судя по тем не многочисленным трактатам, которые я читал, меняет людей не в лучшую сторону. Если я могу с ней бороться, то вот он вряд ли.
— Это происходит, когда ты рядом, или теперь всегда так будет? — Он пожал плечами.
— Ясно. Разберёмся.
В дверях появилась Вейла — свежая, будто утренний ветерок, в струящемся платье, что колыхалось при каждом шаге. Я прям залюбовался. Рядом шёл надутый Большой Пуф, его лицо выражало недовольство, а ещё обеспокоенность.
— Господина Кайлоса, — проскрипел Пуф, — соблаговолите убедить эту недоверчивую особу, что намерены осыпать нас дарами. А то грозится ухо откусить, если я сказал не правду.
— Он говорит правду, — подтвердил я его слова, — присаживайтесь.
Бренор, уже облачённый в новую кирасу, стучал по нагруднику костяшками пальцев:
— Красивая вещица.
Я ударил по нему искрой, и она вернулась в меня.
— Теперь понял, в чём её суть?
— М-да, так понятнее, но мог и просто рассказать.
— Так неинтересно, друг мой, — улыбнулся я. — Ну что, доволен? Стоило это твоих смертей?
— Ещё бы. Древние мастера знали толк — нынче так не куют.
Я повернулся к нашей волчице.
— Вейла, это тебе, — протянул кулон, и он замерцал в её ладони, будто пойманная звезда. — Запомни: он одноразовый. Но если смерть заглянет в твои глаза — будь то клинок, яд или магический удар — ты выживешь. А он... рассыплется прахом. Причём он выдержит удар архимагистра.
— Ничего себе... Кай, я... Глаза её блеснули влагой. — Огромное спасибо.
— Это тебе спасибо, — улыбнулся я искренне, вспоминая, сколько раз она прикрывала мне спину.
— Ну а тебе, Большой Пуф... — Я извлёк два изогнутых кинжала, чьи лезвия искрились в свете магических светильников. — Произнеси заклинание — и они станут твоими. Будут приходить по зову и исчезать, когда не нужны.
Последующий час гоблин пропал из виду, увлечённо экспериментируя с новым приобретением. То тут, то там в воздухе вспыхивали стальные полумесяцы, то растворяясь в ничто, то материализуясь вновь — будто капризные духи стали.
Далее хотел раздать горошины, но к нам постучались.
— Входите.
Дверь медленно открылась.
— Здравствуйте, вас просят прийти в малый зал короля.
— Какого именно? — От моего вопроса вошедший гном завис.
— Ладно, не грузись, а то ещё зависнешь, — гном от моих слов завис. Блин, сломал коротышку.
— Идёмте, друзья, — я встал и направился на выход, — а после чуть тише добавил, — и будьте готовы ко всему.
Но тут слуга вновь заговорил:
— Простите, господин Кайлос, но просят только вас.
— Что ж, ожидаемо. Тогда прошу, позаботьтесь о моих друзьях. Первое, хочу, чтобы вы их вкусно накормили, второе, когда, именно когда, а не если, я вернусь, и вдруг случится так, что с ними что-то не так, вы пострадаете первым. Затем все те, кто этому причастен. Это не угроза, а сухая констатация факта.
— Да, господин маг, — ответил он и глаз не отвёл. А молодец, умеет себя держать. Хотя, может, не верит и считает, что такой малец, как я, лишь сыплю словами. Ну, тогда всё останется на его совести.
— Тогда идём, — весело повторил я. Будто ничего и не было. Однако мой провожатый не разделял моего веселья.
Глава 4
Глава четвёртая.
Торги.
Когда меня ввели в зал, там уже ожидала троица важных гномов: Торвальд Каменное Сердце Старквилл, восседавший во главе стола словно высеченная из гранита статуя. Ториндус Старквилл Звёздный, чьи проницательные глаза мерцали, как далёкие созвездия. А ведь недавно казался немощным стариком. Быстро идёт на поправку, ничего не скажешь. И тот гном, вроде Балмор Грозовой Горн или Горомой, не суть, от которого веяло мощью, сравнимой разве что с разбушевавшейся стихией. Реально силён.
Они сидели за чёрным, массивным, с ожившими словно молниями прожилками, мраморным столом, на удивление пустым — ни яств, ни кубков, исключительно холодный камень, разделявший троицу. Такое напряжение стояло в комнате, что поставь тут лампочку, и она засветится. Вот только откуда ей здесь взяться?
Я сделал несколько размеренных шагов вперёд и склонился в почтительном поклоне, чувствуя, как тяжесть их взглядов давит на мои плечи.
— Ваше величество, — начал я, тщательно подбирая слова, — позвольте представиться: Кайлос, ученик Торгуса «Громовержца» Ворхельма, хранителя замка Разрушенных небес. — Моя рука скользнула к внутреннему карману, откуда я извлёк письмо с оттиском учительской печати. — Честь знакомства с вами бесценна, даже если обстоятельства этого знакомства... несколько необычны.
Хорошо, что я успел снять кольцо по дороге сюда — иначе бы непременно привлёк ненужное внимание. Надеюсь, Бренор не проболтался о его существовании. Мой проводник и вправду необычен: в то время как у всех магов, которых я встречал, в оправе сиял лишь один камень, в моём кольце их два, переплетённые в странном танце.
Да, Ридикус упоминал, что архимагистры со временем перестают нуждаться в подобных артефактах... Но таких волшебников во всём Кероне — раз-два и обчёлся.
Но хватит отвлекаться. Вон король Торвальд смотрит на меня так, будто пытается прожечь взглядом.
Он сидел неподвижно, словно изваяние, высеченное из самой сердцевины горы, но я заметил, как его пальцы впились в подлокотники трона, сдерживая бурю эмоций. Этот жест уважения к придворному этикету вызвал во мне тихое одобрение.
Признаться, я чувствовал себя не в своей тарелке. До этого момента самым важным лицом, с которым мне доводилось общаться, был директор школы — и то лишь во время вручения грамот. А теперь передо мной восседал монарх, облачённый в парчу и многовековую власть, маг, чья сила могла сравниться разве что с разъярённой стихией. Да, он был могуществен — этого не отнять. Вообще-то, если разобраться, здесь присутствовали сразу два монарха... Но для меня он оставался просто гномом. Пусть и в короне.