Ещё в час его рождения древний Улгурис Говорящий с Ветрами провозгласил: «Сей отрок станет величайшим повелителем водной стихии». Пусть «величайшим» он вряд ли станет — в магии орки уступали даже приземистым гномам — но лучшим среди сородичей ему было суждено быть. Так он думал, и этого он собирался добиться.
Секира Тор'вакса, его излюбленное оружие, с свистом рассекла воздух, но встречи с плотью не произошло.
«Glacies Acus», — произнёс Вул'дан в последний миг, и водяная стрела, рождённая из фляги у его пояса, точным ударом отклонила смертоносное лезвие. Последовал удар молота в грудь противника, однако он прошёл вхолостую — опытный воин успел увернуться. Что ничуть не расстроило водника.
Вместо гнева в глазах Тор'вакса вспыхнуло неожиданное одобрение — он явно радовался, что среди соплеменников растёт столь необычный воин-маг. С новым энтузиазмом он возобновил атаку.
Двадцать минут яростного поединка оставили на обоих бойцах следы усталости, но ни один не опустился на колени. Когда старейшины остановили схватку, седовласый мудрец, чьи волосы белели чище зимнего снега, хрипло спросил:
— Ты первый за многие зимы, кто выстоял против натиска могучего Тор'вакса. Какой урок ты извлёк из этого боя?
— Силой я не превзошёл его, — честно ответил Вул'дан, — магия стала моим союзником. Я благодарен великому воину за бесценный опыт и за мысли, что помогут мне стать сильнее.
— Слова, достойные твоего отца, — кивнул старейшина.
Вул'дан сделал шаг вперёд, его мощная грудь вздымалась от волнения. — Это... не то, что мне нужно. — Он тщательно подбирал слова, чувствуя, как десятки пар глаз впиваются в него. — Книги, которые мне дают, — всего лишь капли в океане знаний. Без истинного наставника я словно слепой щенок, тыкающийся носом в темноте.
Он поднял голову выше, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь, что когда-то заставил Улгуриса назвать его «повелителем вод».
— Я хочу стать орком, чьё имя шаманы будут вырезать в священных камнях. Чтобы наш народ гордился не только силой наших кулаков, но и силой нашего разума!
Тишина на арене стала такой густой, что казалось, её можно разрезать топором.
— Людские маги растут в могуществе с каждым днём, а мы... — его голос дрогнул, но не от страха, а от ярости, — мы топчемся на месте, словно стадо баранов, довольных тем, что у нас уже есть!
Глаза старейшины вспыхнули, как угли в пепле.
— Не поймите меня неправильно! — Вул'дан ударил себя в грудь, с вызовом смотря в глаза старшин и отца. — Я буду чтить традиции, пока моё сердце бьётся в груди! Но я отказываюсь верить, что мы должны плестись в хвосте прогресса, подбирая крохи с чужого стола!
Вождь Крушак Костелом уже начал подниматься, его лицо исказила ярость. Как СМЕЕТ этот мальчишка?! Наказать! Растоптать!
Но, прежде чем он успел изрыгнуть гнев, Дар'гхун Чёрное Проклятье, шаман самого короля, поднял руку. Его костлявые пальцы, покрытые ритуальными шрамами, замерли в воздухе — и этого жеста хватило, чтобы заставить всех замолчать.
— Ночной Прилив прав. — Его голос звучал как скрип древних ветвей. — Мы закостенели. Наши редкие маги десятилетиями не поднимаются выше уровня адептов. А мир... — он окинул всех тяжёлым взглядом, — мир уже давно ушёл вперёд.
Тишина стала ещё глубже. В ней явственно слышалось, как трещат устои старого мира. И рождается что-то новое.
— Я, Дар'гхун Чёрное Проклятье, — раздался голос, подобный скрипу древних камней, перетираемых ветрами времени, — дарую тебе право переступить границы родных земель.
На площади повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь скрежетом зубов собравшихся воинов, ожидавших решения совета. Все затаив дыхание ждали, казнят за дерзость или….
— Но помни: когда ступишь на эту землю вновь, тебе предстоит выдержать испытание кровью и сталью. Костлявые пальцы шамана, испещрённые ритуальными шрамами, сомкнулись в пророческом жесте. — Каждый, кто бросит тебе вызов, должен быть повержен. Поражение станет твоей последней песней. Победа... На иссушенных губах мелькнуло подобие улыбки. — Победа приведёт тебя на моё место. Слово сказано.
Если бы не леденящая душу слава Дар'гхуна, перед которой склонялись даже прославленные вожди, Вул'дан, возможно, не сдержал бы порыва — бросился бы к древнему шаману и заключил его в объятия, подобные стальным обручам. Но юный орк, чей ум был острее клинка, лишь почтительно склонил голову, скрывая за маской благодарности бурю эмоций, бушующих в его душе.
В этом поклоне было всё: и признание мудрости старейшины, и немой вызов, и обещание, что когда-нибудь он вернётся — не сломленным беглецом, а грозой, несущей перемены оркам.
А пока... пока его ждал путь, уводящий прочь от родных долин, через земли, где его будут подстерегать тысячи опасностей и возможностей. Путь, который либо вознесёт его к вершинам могущества, либо станет последней тропой в его саге.
Злость, одолевавшая отца, прошла, уступив место гордости. Сын не трус, он могучий воин, идущий вперёд и думающий не о себе, а о народе. В этот день он открыл две сотни бочек вина. В городе состоялся праздник, что перерос в прощание с тем, кто должен стать легендой или позором орков.
***
«Umbra Transitus», — произнёс я, и слова, словно капли чернил, растворились в темноте. Мир вокруг поплыл, заколебался. И без того мрачное пространство стало ещё более нереальным — представьте картину, написанную чёрной акварелью, по которой кто-то провёл мокрой кистью. Краски поплыли, смешались, границы исказились, как в знойном мареве.
Я сделал осторожный шаг, вытянув руку перед собой. Кончики пальцев коснулись двери — и прошли сквозь неё, словно сквозь холодный туман. Ощущение было странным, почти пугающим, но вместе с тем и восхитительным. Воодушевлённый, я шагнул вперёд, позволив тьме поглотить себя целиком.
Оказавшись за дверью, я тут же отменил заклинание. Реальность снова обрела чёткость, но теперь я стоял в совершенно ином месте. Огляделся и, не обнаружив никаких магических ловушек, отключил зрение, достав вместо него артефакт света.
Я оказался в очень просторной прямоугольной комнате. Потолок тут метра три, в длину примерно сорок, а в ширину где-то четыре. В начале вдоль стены шли стеллажи, примерно в длину до середины комнаты, после стояли ящики. Было так много, что реально офигел.
Вопрос: как они всё это сюда таскали? — мелькнула мысль при виде размеров ящиков.
Наверняка был ещё один вход, но, осмотрев помещение — даже включив на мгновение магическое зрение, — я не нашёл ничего.
Что ж, посмотрим, что тут у нас… В принципе, я примерно так и предполагал. Тюки с посудой. Ящики с вином — дорогим, судя по этикеткам. Специальные артефактные контейнеры, похожие на холодильники, внутри которых, вероятно, хранились драгоценные ингредиенты, добытые из морских тварей.
Но золота не было.
Поняв, что здесь ничего интересного, направился к стеллажам. Вот тут я немного изумился. Тут лежали магические кольца, артефакты как бытовые, так и боевые, защитные и те, назначение которых я не понял. Многие были не подписаны. Наверное, потому что не изучены. По большей части тут царил порядок, и каждая вещь имела листок с описанием. Как мне кажется, сюда водили тех, кто это у них скупал. Как в магазин. Вот для них и подписывали. Понятное дело, что сами разбойники вряд ли могли разобраться с артефактами, тут, скорее всего, дело рук мага земли. Взяв пару бумажек, сложил в карман. Если проверить почерк и он совпадёт, то это будет явным доказательством его причастности.
Так ладно, это всё понятно. Только мне нужно золото. Без него — только прямой визит к магу. А с пустым источником это было равносильно самоубийству.
Я продолжил поиски, перерыл каждый угол. Через полчаса, так и не найдя ни монеты, сел на корточки, сжав кулаки, задумался.
Неужели эти… «редиски» хранят деньги в банке? Возможно. Тут никто не будет спрашивать, откуда они у вас. Если принесли, значит, ваши. Тут налоговая ещё не наказывает за то, что ты заработал, а им долю не отстегнул. Нет, я стал достаточно взрослым и понимал, как устроена налоговая система и что учителям, полицейским и прочим надо платить, дороги и трубы ремонтировать. Но сейчас было не до философии, и потому не буду забивать этим себе голову.
Я пошёл на выход, схватив коробку с мана-кристаллами среднего качества, которые, между прочим, почти все оказались пустыми. Потому что я их все осушил. А что тут такого? Мне вот очень надо. Тем более предстоит лезть в дом мага.
Покинув лавку, я на мгновение ощутил жгучую потребность поджечь это проклятое место — пусть горит, пусть обращается в пепел, как мои надежды. Но почти сразу же разум взял верх над бессмысленной яростью. «Я что, несмышлёный щенок?» — мысленно упрекал я себя. «Не нашёл золота — и сразу же в припадке разрушать всё вокруг?» «Похоже, Женя, сила кружит тебе голову», — сказал я себе с укором.
Остановившись посреди улочки, я сжал виски пальцами, пытаясь унять пульсирующую в висках ярость. Этот район — сплошь деревянные постройки, тесно прижавшиеся друг к другу. Одна искра — и полгорода вспыхнет, как сухая солома. Вспомнились рассказы Торгуса о пожаре в городе Буреград, он тут неподалёку, лет пять назад — тогда погибли сотни ни в чём не повинных людей. Нет, спасибо, мне такой славы не надо.
Глубокий вдох. Выдох. Ещё один. Постепенно бешеный ритм сердца начал успокаиваться. «Это всё молодость», — размышлял я. «Гормоны бушуют, сила требует выхода». Вспомнился персонаж из старых фильмов — могучий Халк, теряющий рассудок от гнева. Он спасался медитацией. В итоге научился полностью контролировать эмоции. «Вот и мне нужно научиться такому контролю — иначе в академии не выжить».
Мысль об учёбе заставила меня вздрогнуть. Там наверняка будут потомки знатных родов, готовые задеть из-за моего происхождения. Один неверный шаг — и вместо учёбы придётся бежать от гнева влиятельных семей, дабы не убивать всех подряд и не становиться тем, о ком будут говорить: «А, это тот сумасшедший двухстихийник. Да-да, они все такие». Да и деньги на обучение всё ещё нужны...