Подобно затравленному зверьку, за ним семенил Власиус Корни и, не видя, что маг остановился, врезался тому в спину. Оба влетели внутрь, но не упали. Когда же они всё-таки встали у стола, их взгляды, словно кинжалы, вонзились... конечно, в меня.
Что их потрясло больше — неожиданный вызов в поместье после недавней встречи с Торгусом или моё непринуждённое присутствие за столом? С учётом того, что они видели меня единожды и то в роле возничего. Я лишь беззаботно улыбался, наслаждаясь сочным хрустом алого яблока, чей сладкий аромат странно контрастировал с накаляющейся атмосферой.
— Садитесь, — голос Торгуса прозвучал мягко, но в этой мягкости таилась стальная опасность. — У нас к вам разговор.
Они опустились на стулья, не сводя с меня настороженных взглядов. И чего так пялятся? Это вообще-то неприлично.
— Этот юноша — мой ученик Кайлос, — Ворхельм сделал паузу, давая словам обрести нужный вес. — Он прибыл сюда с инспекцией. И то, что ему удалось раскопать за считанные дни... — Старый маг сжал кулаки, и воздух вокруг вдруг запах грозой. — Прежде чем он начнёт излагать... вам есть что сказать?
Его тон был настолько леденящим, что у меня самого возникло непреодолимое желание во всём признаться — и про золото, и про незаконное проникновение в дом водника, и про изучение запретной магии тьмы в Башне. Да ещё можно про гримуар Морвенс поведать, чтобы окончательно себя закопать.
Глава города нервно переводил взгляд между магом земли и настоящим владельцем города, его пальцы судорожно теребили край камзола. Каменикус же сохранял ледяное спокойствие.
— Не знаю, что наговорил вам этот малец, — его голос звучал, как скрежет камней, — но мне не в чем оправдываться.
— Как знаешь, — Громовержец медленно перевёл взгляд на бургомистра. — А ты? Я знаю тебя с пелёнок. Твоя покойная мать была подругой моей сестры. Тебе есть что сказать?
— Не-е-ет, — прозвучало жалкое блеяние.
— Выбор сделан. Возможность повиниться я вам предоставил. — В глазах старика вспыхнули молнии. — Кай, начинай.
Я неспешно вытер руки о салфетку и начал свой рассказ, методично, как палач, затягивающий петлю.
— Рома рассказал мне про бухгалтерские книги Джулиуса, — мой голос звучал как у робота, сухо, без эмоций. — Про ежемесячные откаты. Про сокровищницу под домом — правда, это пока лишь догадки. Думаю, это будет легко проверить.
Достал из кармана смятые бумаги, аккуратно разгладил их на столе.
— Эти записи, дающие описание краденным вещам, сделаны, возможно, рукой Каменикуса. Если почерк совпадёт...
— Чушь! — маг земли вскочил, опрокидывая стул. — Я из рода Еартхандов! Вам меня не сломить! Ваши обвинения смешны.
Торгус медленно расплылся в улыбке, от которой кровь стыла в жилах.
— Ошибаешься, дорогой. Ой как ошибаешься.
Он кивнул Власиусу:
— Посмотри внимательно. Это почерк нашего неуважаемого мага, что должен был защищать город, а не обирать его жителей и гостей до нитки?
Городской глава, дрожа как осиновый лист, взял бумаги. Его глаза метались по пергаменту, губы беззвучно шевелились.
— Да... — едва слышно прошептал он и рухнул на пол, словно подкошенный.
Тишина в зале стала абсолютной. Даже дыхание казалось кощунственно громким. Каменикус стоял, превратившись в бледную статую, а магистр молнии тем временем неспешно поднялся, его тень, удлиняясь, накрыла мага земли, словно саван.
Я сидел и рыскал взглядом по столу, с целью ещё что-нибудь схомячить. Моя работа выполнена. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить», — мысленно проговорил я, наблюдая за противостоянием и поднявшись за слойкой.
Каменикус продолжал стоять как изваяние, его пальцы судорожно теребили кольцо.
— Старик, — его голос звучал, как скрежет камней под жерновами, — мне плевать на бредни этого щенка. Если моя работа тебе не по нраву — тем хуже для тебя. Похоже, мои услуги больше не требуются? Тогда, считай, я уволился. Пойду соберу вещи.
Торгус медленно покачал головой, его губы растянулись в улыбке, напоминающей оскал старого волка.
— У тебя нет в моем городе вещей, землекоп. Всё, что ты считал своим — либо в твоих карманах, либо в банковской ячейке. Не так ли, Власиус?
Толстяк, до сих пор притворявшийся без сознания, застонал.
— Вставай, — резко бросил Рид, — слышу, как глазными яблоками вращаешь. Хватит комедию ломать.
Бургомистр, покорно поднявшись, опустился на стул, избегая встречаться взглядом с магом земли.
— Подтверди-ка ему, — продолжал глава рода Ворхельм, — дом, где он проживал — собственность городского управления?
— Д-да, господин, — пробормотал Власиус, его потные пальцы теребили край камзола. — Если маг оставил пост раньше оговорённого срока добровольно... то всё его имущество...
— Переходит городу, — закончил магистр молнии, разводя могучими руками в театральном жесте. — Таков закон. Видишь ли, землекоп, тебе остаётся только... исчезнуть. Пока моё терпение не лопнуло.
Каменикус сжал губы до белой полосы. Я видел, как в его глазах мелькают чёрные молнии ненависти.
— Мой отец этого так не оставит, — прошипел он. — А с тобой, Кайлос, мы ещё встретимся.
Я резко вскочил, преграждая ему путь.
— Слышь, так может сейчас вопрос решим, — мои слова звенели, как закаляемая сталь. — Давай дуэль один на один или зассал?
— Чего? Причём тут это? Я не хочу в уборную, — он так удивился, что на миг его лицо потеряло всю злобу, вместо этого на нём появилась растерянность.
— Я имел в виду, чего ждать-то? Я здесь перед тобой. Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас? Или в твоём роду все трусы, как и ты?
Теперь его лицо исказилось от ярости, но вдруг стало пустым, как выветренный камень.
— Дуэль будет. Но не сейчас.
— Трус, — хотел было плюнуть ему под ноги, но вовремя опомнился. — Томикус хоть сражался до конца. А ты? Жалкая тень своего рода.
Он развернулся и зашагал к выходу, его плащ взметнулся, как крылья коршуна. В спину ему летели мои последние слова:
— Учитель, надо обыскать его дом! Там могут быть ещё доказательства. Надо это сделать, пока он...
— Уже послал людей, — оборвал меня Торгус, его взгляд стал тяжёлым, как свинец. — И хватит воображать себя единственным умником в этом зале.
Он повернулся к бургомистру, и в его глазах вспыхнули настоящие молнии.
— Ну что, Власиус, — голос старика звучал мягко, но в этой мягкости таилась смертельная угроза, — что мне с тобой делать?
Бургомистр затрясся, как осиновый лист.
— Не виноват я, господин маг! — его голос сорвался на визгливую ноту. — Запугали! Заставили! Поймите и простите! Прошу вас.
Торгус медленно покачал головой, его пальцы вновь начали выстукивать древний ритм по мраморному столу. Кажется, кому-то придётся сменить работу.
Я смотрел в захлопнувшуюся дверь, за которой исчез Каменикус. Источник во мне тревожно пульсировал, предупреждая — эта история ещё не закончена. И следующая встреча будет куда опаснее.
Глава 14
Глава четырнадцатая.
Клятва.
После завтрака, оставив позади шум резиденции, готовящейся к вечернему празднеству, мы направились в порт. Я попросил взять с собой Скадиса — мальчишка буквально засиял, услышав это. Торгус, вопреки моим ожиданиям, не стал отказывать, а лишь оценивающе взглянул на меня, и в его взгляде мелькнуло нечто, похожее на одобрение.
По дороге я осторожно завёл разговор о Каменикусе. Учитель ответил не сразу, его лицо на мгновение стало непроницаемым, словно высеченным из камня.
— Сын старого знакомого, — наконец произнёс он, и в его голосе прозвучала усталость. — Попросил пристроить подальше от столицы. Слишком много... хлопот он создавал роду.
Я слушал, стараясь не перебивать.
Род Каменикуса действительно был могущественным — в тридцатке среди сильнейших в империи. Воевать с ними означало навлечь на себя бурю, которую Ворхельмы пока не готовы были пережить. Точнее, пережили бы, но император очень не любит войны внутри империи. Мне с ним ссориться не хочется. Он мой друг, — закончил учитель, хмыкнув.
— Зря отпустили, — пробормотал я, глядя на волны, бившиеся о причал. — Это ещё аукнется.
Торгус лишь усмехнулся, и в его глазах вспыхнули искры, которые обычно возникали перед нашим спаррингом или перед дегустацией нового блюда.
— Такова судьба магов, Кай. Не бывает вечного покоя. Всегда найдётся кто-то, кто захочет проверить твою силу. Он не первый и не последний на твоём пути. Будь настороже всегда, даже когда спишь. Мир покоряется сильным и умным. Поэтому, какой бы ты ни был сильный, продолжай тренироваться и учиться новому.
Что касается Власиуса, то учитель не проявил ни капли снисхождения. До вечера — таков был его срок, чтобы собрать вещи и покинуть город, передав полномочия заместителю.
Тот чуть ли не сапоги был готов расцеловать, но был послан с намёком: время тикает.
Лавка Пита была разгромлена стражами по приказу Торгуса, содержимое описано и вынесено на склады городской управы, а сам старик оказался в камере, ожидая суда. И суд этот, как я понимал, не собирался быть милосердным.
Джилиус встретил нас с подчёркнутой почтительностью. К моему удивлению, беседа прошла на удивление мирно — Торгус даже не пригрозил ему расправой, лишь холодно предупредил:
— Если услышу о новых поборах, умрёшь. И все, кто с тобой связан.
Он перечислил имена — те самые, что я добыл в своих расследованиях. Джилиус, сохраняя ледяное спокойствие, заверил, что отныне порт будет работать честно, а отчёты пойдут лично «господину Ворхельму», то есть ему. Они ещё часа три болтали, как лучше им развивать порт, я же пока искал капитана, что нас покатает.
Морская прогулка удалась на славу. Маги, решив все дела с новым начальником порта, надумали присоединиться к нашей вылазке в море.
Скадис, казалось, вот-вот взлетит от счастья. Он благодарил меня бесконечно — его детская душа, несмотря на все тяготы жизни знатного отпрыска, сохранила способность радоваться простым вещам. Будем надеяться, это продлится как можно дольше.