— Я всю жизнь мечтал выйти в море и плавать в дальние земли! — восторженно воскликнул он, крутя штурвал.
— Плавает гав… в проруби, — машинально буркнул я. — А корабли — ходят.
Капитан, стоявший рядом, не смог сдержать ухмылки и одобрительно поднял большой палец.
Пока Скадис под присмотром матросов постигал азы морского дела, моё внимание привлекла Милена. Она о чём-то оживлённо беседовала с Торгусом, их лица были серьёзны, что значит, и разговор был непростым.
Я... признаюсь, попытался прочесть по губам. Шум волн, разбивающихся о борт, заглушал их слова, но любопытство… Ну любопытный я, ничего не могу с собой поделать. Что они обсуждали? Возможно, моё будущее? Или же что-то куда более важное? Но у меня ничего не вышло. Потому я сосредоточился на мальце, начав вместе с ним вязать морские узлы.
Море вокруг нас шумело, ветер трепал паруса, а я время от времени ловил обрывки фраз, понимая лишь одно — в этой игре скрытых смыслов я пока что был всего лишь пешкой.
Но пешки, как известно, иногда достигают последней линии... и превращаются в королей.
***
Море то затихало под ногами, то снова набирало обороты, солёные брызги оседали на губах, когда Милена, опершись о полированный фальшборт, повернулась к деду.
— Деда, — её голос звучал тихо, но твёрдо, — ответь мне честно...
Торгус не отрывал взгляда от горизонта, где небо сливалось с водой в дрожащей дымке. Давно он не был в море. Даже соскучился.
— Смотря о чём спрашиваешь, — ответил он через какое-то время.
— Всё, что рассказал Кайлос... Это правда?
Старый маг вздохнул, и в этом вздохе слышалось что-то древнее, как сами волны. Его голова была сейчас занята мыслями, что делать дальше. Стоит ли идти к императору. Потому как он не мог понять, кто настолько могуществен, что может посылать архимагов пачками. Что делать с Кайлосом. Может вообще всё бросить и свалить в ничейные земли.
— Он много чего говорил. Будь точнее.
— Убийство Морвенс?
— Правда, — ответил Громовержец, и в этом одном слове прозвучал приговор.
Милена сжала перила так, что её костяшки побелели. Она до этой секунды искренне верила, что парень выдумщик.
— Но... как? Он же просто безродный мальчишка!
— Скажу больше, — Торгус наконец повернулся к внучке, и в его глазах горел странный огонь, — в два года он убил Фойруса. Архимага огня.
— Ты... ты издеваешься? — её голос дрогнул.
— Ни капли.
— Кто он тогда? — прошептала она. — Архимагистр, переселивший душу в юнца?
Торгус рассмеялся — низко, грудным смехом, от которого задрожали палубные доски под ногами.
— Нет, солнышко. Он обычный мальчик. Ну... почти обычный. Просто его источник... — он сделал паузу, подбирая слова, — он несоизмеримо мощнее, чем у любого из нас. Ну и так, по мелочи там всякое. Не обращай внимания.
— Ты хочешь сказать, — Милена говорила медленно, как будто боялась собственных мыслей, — что он сильнее тебя?
Глава рода Ворхельмов задумался, его взгляд ушёл куда-то вдаль, за горизонт. Вопрос с подвохом.
— Честно? — Она кивнула. — Думаю, да. Скорее всего, да. Он неопытен, как щенок, но его сила... — он развёл руками, — она может сокрушить всё. Я — не соперник. Даже Ридикус вряд ли что-то противопоставит.
Он помолчал, а потом добавил с усмешкой:
— Если биться только заклинаниями, конечно. В этом я его ещё могу переиграть.
Милена стояла, словно поражённая молнией. Человек, которого она считала непобедимым — её дед, Громовержец, легенда среди магов — только что признал своё поражение перед этим... этим...
— Кто он на самом деле? — её голос звучал почти как мольба. — Не ври мне, прошу.
Торгус посмотрел на внучку, и в его взгляде внезапно появилась какая-то древняя мудрость, знание, которое не передаётся словами. Ей сразу стало не по себе от такого взгляда.
— Тот, кто изменит этот мир, девочка моя.
Оттолкнувшись от фальшборта, старый маг направился к Скадису, чей радостный смех перекрывал даже шум волн. В глазах старика светилась любовь — если этот странный мальчик способен дарить такое счастье его внуку, значит, в его душе есть свет. И, возможно, миру действительно ничего не угрожает.
Милена осталась стоять у борта, её пальцы продолжали сжимать край фальшборта. Глаза, полные решимости, подобны её деду, смотрели в бескрайнюю морскую даль.
«Кайлос из Спелой Вишни...» — прошептала она. — Что ж, я всё равно узнаю, кто ты на самом деле.
Где-то за спиной раздался смех Кайлоса — звонкий, беззаботный, как будто он и вправду был всего лишь мальчишкой, а не тем, кто в одиночку победил двух архимагов.
Но море хранило свои тайны, не отвечая на её вопросы. Как и этот странный парень с глазами, в которых иногда мелькали молнии куда более древние, чем он сам, уходил от ответов. Да только было в них что-то неестественное, что пугало её до дрожи. Она клятвенно пообещала себе узнать истинную правду, кто он такой. Потому как чувствовала, что дед недоговаривает.
***
Вечер того же дня.
Главная площадь города Прибрежный тонула в золотистых лучах заходящего солнца, когда на резной трибуне появились городские глашатаи. Вечерний воздух, напоённый ароматом моря и жареных каштанов, внезапно наполнился напряжённым ожиданием.
— «Новые налоги, введённые якобы от имени господина Торгуса Ворхельма, отменяются!» — эхом разнеслось по площади, вызвав сначала ошеломлённую тишину, а затем — бурю ликования.
Я стоял в толпе, с интересом наблюдая, как ловко маги вывернули ситуацию. Власиус оказался козлом отпущения — его имя звучало в каждом обвинении, тогда как Каменикус и Томикус даже не были упомянуты.
«Так вот как сохраняют репутацию магического сообщества», — подумал я, наблюдая, как слуги растаскивают по площади телеги с угощениями. Ароматы свежего хлеба, копчёных сыров и молодого вина быстро развеяли недовольство горожан. Праздник, казалось бы, закончившийся, вспыхнул с новой силой.
Далее я не слушал, меня ждали испытания аттракционами. Скадис дёргал меня за рукав, его глаза сияли от восторга. Два подарка и морская прогулка явно не удовлетворили его жажду приключений.
— Кай, давай ещё раз на качели!
Я покорно вздохнул. Казалось, этот день никогда не закончится. Но когда я увидел, как его лицо светится от счастья, все мои жалобы показались мелочными. В какой-то момент я так увлёкся, что сам начал активно принимать участия во всём, куда он меня тащил.
На рассвете следующего дня, когда первые лучи солнца только начинали золотить крыши домов, я отправился за каретой и... за Майей. В тайне я очень надеялся, что она передумает.
Трактир встретил меня знакомым теплом очага и ароматом жареных колбасок. Хм-м, позавтракать что ли. А то так вкусно пахнет, — мелькнула манящая мысль.
— Привет, Барни, — уселся я за стойку, чувствуя, как мой желудок собирается объявить о том, что хочет кушать на всю округу. — Я за каретой и Майей, а ещё порцией этих вкусно пахнущих колбасок.
Хозяин заведения при моём виде кисло улыбнулся, налив мне кружку свежесваренного отвару.
Чего это он такой? Может, случилось чего. Ладно, захочет — сам расскажет.
— Доброе, господин маг, — прошептал он, озираясь по сторонам. — Говорят, сам Торгус в город прибыл.
— И не только он, — ответил я громче, чем нужно. — С ним ещё и Ридикус Огнебровый.
За моей спиной раздался громкий стук опрокинутого стула. Оглянувшись, я увидел лишь спину поспешно удаляющегося Дони — того самого, что носил на лице шрам, явно полученный от огня.
— Пока твоя дочь не пришла, расскажи, чего это он так на Ридикуса реагирует? — приглушил я голос.
Барни вздохнул, потёр ладонью подбородок.
— Дело было так... Господин маг как-то заглянул к нам с барышней, выпил немного лишнего. Болтал громко. Веселился. В какой-то момент Дони подошёл к нему, схватит за одежду и вышвырнул — ему, видите ли, показалось, что тот насмехается над ним. Он же не знал, что выкидывает не кого-либо, а самого мага огня.
— Господин Ридикус, когда его вышвырнули, вернулся и дал Дони огненного леща, — Барни сделал выразительный жест, — что тот три дня на стену не мог смотреть. Сказал маг при этом: «Меня ещё ни разу ниоткуда не выкидывали».
— М-да уж. Ладно, не прибил.
— А Ридикус действительно насмехался? — поразился я.
— Кто его знает, — трактирщик развёл руками. — Хотя вряд ли. На следующий день маг пришёл извиняться за применение магии, но и сам Дони так же просил прощения за свои действия.
Я поднял бровь, ожидая продолжения, но тут дверь из кухни скрипнула, и появилась Майя — с решительным взглядом и желанием покорить мир, одетая в лёгкое платье, а в руках маленькая сумка с пожитками. За ней шла заплаканная женщина — видимо, мать.
— Привет, готова? — спросил я.
— Доброе утро, Кай, — коротко бросила она, сжимая в руках узелок с едой на дорогу.
Я огляделся и наклонился ближе:
— Послушай. Я всё-таки маг. Со мной случаются неприятности. Могут пострадать и те, кто работает на меня. Может, передумаешь? Тут спокойно. Со временем выйдешь замуж, родишь детей.
— Нет, — её голос не дрогнул. — Не откажусь от будущего с вами. Верю, что всё будет хорошо.
Женщина за её спиной разрыдалась ещё сильнее и скрылась на кухне.
— Как знаешь, пошли, что ли, — я взял её крохотный скарб, даже у меня сумка и то больше. — Удачи, Барни, ещё свидимся.
Эх, жаль, что так всё вышло. Мне так хотелось колбасок.
На улице уже запрягали лошадей. Утренний туман стелился по мостовой, словно предвещая долгую дорогу. Где-то впереди меня ждала академия, новые испытания, бизнес, Каменикус, тёмный властелин, обелиски... и, возможно, ответы на все вопросы. А ещё на меня легла дополнительная ответственность за нового члена команды. И когда я совсем с этим разберусь, я без малейшего понятия.
Пока карета мерно покачивалась на неровностях мостовой, я обрисовал Майе перспективы нашего сотрудничества. Рассказал о планах создания сети таверн, о концепции, о том, как вижу будущее дело. О том, кем вижу её в моём предприятие. Её глаза загорелись таким огнём, что мои скромные планы сделать её главным поваром рассыпались в прах.