Мы импортируем покупателя в Таиланд.
Взгляды секс-туристов
По Патпонгу, Нана-Плазе, сои Ковбой и Паттайя-Бич разгуливают покупатели с полными карманами денег. Некоторые хвастливо размахивают купюрами и кредитками, пытаясь повысить свой статус и избавиться от чувства неполноценности. Мои клиенты рассказывали, что встречаются с кучей «маленьких смуглявеньких шлюшек», или «тысячебатных секс-машин», которые готовы исполнить практически любой унизительный половой акт ради денег. Им и в голову не приходит, что у этих девушек есть дети и они пытаются прокормить свои семьи или что они тоже люди. Хотя эти клиенты смотрят на нас как на человеческие отбросы, тем не менее они ощущают потребность «подпитать» за счет нас свое эго и «повыпендриваться» перед нами – «ночными бабочками». Отсутствие у них адекватной самооценки и достоинства очевидно. Мы, служители секс-торговли, часто спим с мужчинами за деньги из-за собственного чувства неполноценности, поскольку считаем, что больше ни на что не способны. Встречая людей с подобным типом личности, мы легко узнаем в них себя. Некоторым клиентам не помешала бы психиатрическая помощь. В редких случаях попадаются и другие – приятные люди, которых искренне заботит наше благополучие.
Иногда я встречалась с мужчинами, к которым не испытывала никакого интереса. Однажды мужчина повел себя омерзительно и заявил, что я «зря ем рис». В его глазах я была настолько ничтожным существом, что не заслуживала даже минимальной цены за порцию риса – пять батов. Он и многие другие часто обращались к нам, используя аббревиатуру МСТМ, или «маленькие смуглые трах-машины». Мы родом из такого бедного региона, что вынуждены делить ложе с их пьяными и отвратительными телами, на которые не польстится ни одна западная женщина. Они проецируют собственное унижение и отверженность на самую легкую и уязвимую мишень – на тех, кто отчаянно нуждается в деньгах и за пару батов готов мириться с оскорблениями. Они называют нас «лгуньями и воровками», когда мы требуем от них денег для выполнения обязательств перед нашими семьями. Мы терпим все это, чтобы сестры могли учиться в школе, выплатить семейные долги и попытаться выбраться из той финансовой бездны, в которой мы появились на свет.
Среди туристов, съезжающихся в Таиланд ради эпизодического секса, встречаются разные люди. Но у большинства этих мужчин столько же эмоциональных проблем, сколько у нас – финансовых.
Взгляды бар-герлс
Бар-герлс видят деньги, а не человека, потому что мы знаем, что думают о нас наши клиенты. Они могут испытать к нам мимолетную и даже более длительную привязанность. Но независимо от того, сколько денег они на нас потратят и как долго останутся с нами – пусть даже не один год, – они все равно не уважают нас. Мы для них секс-машины, секс-игрушки или содержанки. Они нам платят и поэтому относятся к нам как к бытовому удобству.
Для нас это весьма болезненно. То, что мы зарабатываем на жизнь проституцией, вовсе не означает, что нас лишили чувств. Мы хотим, чтобы с нами обращались как с равными человеческими существами. Но ни один таец или исанец, ни один мужчина среди наших родственников не видит в нас равных. Мы ценим деньги, поступающие от мужчины-фаранги, а некоторые из них действительно проявляют заботу о нашем благополучии. Однако лишь немногие видят в нас равных, а находятся и такие, кто вообще не считает нас за людей.
Именно поэтому наши клиенты не могут понять, что мы – невольные жертвы культурной и экономической системы своей страны. Туристы-фаранги за один день отдыха спускают больше денег, чем большинство таек получают за месяц, работая официантками, швеями или администраторами в отеле. В моей стране найдется немного рабочих мест, где платят хотя бы восемь тысяч батов в месяц, если не иметь диплома колледжа, – а этим в Исане могут похвастаться немногие. (Недавний выпускник колледжа на государственной службе будет зарабатывать от восьми до четырнадцати тысяч батов в месяц.)
Некоторые из нас тратят деньги на мобильные телефоны, золото и алкоголь, но многие почти все заработанное посылают домой. Кому-то удается и то и другое. Большинство крестьянских семейств Исана берут деньги у ростовщиков под двадцать и даже больше процентов в месяц, а потом неизбежно просрочивают выплаты. Это одна из причин, побуждающих молодых девушек отправляться на заработки в Паттайю и Бангкок. Их семьи часто занимают деньги, чтобы поправить дела после неурожая, заплатить за удобрения, за мужские потребительские товары, в том числе мотоциклы и алкоголь, или сыграть в государственную лотерею.
Тайцы верят, что точно знают выигрышные лотерейные номера и занятые деньги вернутся с огромными процентами. Почему они в это верят? Часто символы выигрышных чисел являются им в сновидениях. Мы, тайцы, верим, что если видим во сне рыбу, то должны ставить на число «8», если лягушек – то на «9», если Будду – то на «8» или «9». Приснившийся младенец указывает, что ставить следует на «1», благородная госпожа – «4», мужчина – «5» или «6», креветки – «9». Если нам приснились человеческие фекалии, это верный знак проигрыша. Но если мы во сне касаемся фекалий или возимся с испражнениями, это означает выигрыш. Мы также ставим на те номера, какие называет нам монах, прежде чем принять символическое вознаграждение.
Почему я встречалась с мужчинами.
Экономика проституции
Проституция – совершение половых актов за деньги.
Привлекательные молодые девушки покидают свои бедные деревни от отчаяния и в поисках лучшей жизни, а попадая в город, безнадежно запутываются в бизнесе проституции. Но далеко не каждая девушка уезжает из родной деревни, чтобы заниматься тем, чем занималась я. Некоторые по шесть дней в неделю работают в отелях и ресторанах или трудятся на потогонных производствах – шьют одежду и обувь, которую носят на Западе. Этих девушек точно так же эксплуатируют. Они работают в рабских условиях на алчных хозяев, чаще всего тайцев, получая всего по паре долларов в день.
Многие девушки из моей провинции едут в крупные города, получив всего лишь пятьсот батов задатка и обещание ежемесячного заработка в размере двух тысяч батов. Но часто наниматель применяет систему вычетов, чтобы удерживать девушек в рабстве. Эти молодые женщины работают сутками. В конце месяца они могут оказаться в должниках у владельца предприятия, потому что плата за комнату и стол вычитается из их заработка.
Я рано поняла, что мне нужно работать напрямую с иностранцами, чтобы меня не постигла та же судьба. Я всегда «продавала» свой товар западному покупателю и забирала себе всю прибыль. Однако многие девушки из моей провинции остаются в рабстве без малейшего шанса на спасение!
Мои варианты
Если бы я не стала проституткой, в Убоне мне пришлось бы работать поденщицей, получая за 10–12-часовой рабочий день сумму в сто – сто двадцать батов. Вот почему банка сладких тайских ананасов в Америке стоит так дешево. Ее дешевле произвести здесь, следовательно, она дешевле обходится покупателю.
Сейчас появляется больше рабочих мест на фабриках и на курсах гольфа в туристических районах. Последнее – сравнительно новый бизнес, обслуживающий преимущественно японцев, и девушки могут заработать там около двухсот батов в день плюс чаевые. Из-за такой низкой зарплаты многие из них торгуют собой после партии гольфа. Они не единственные, кто сдает себя «в аренду» по окончании рабочего дня.
Проститутки, занятые обслуживанием секс-туристов, зарабатывают в среднем шестнадцать-тридцать тысяч батов в месяц. Привлекательные и энергичные девушки могут получать и по восемьдесят тысяч, как часто удавалось мне. Многие обзаводятся собственными домами, подаренными клиентами, у них появляются средства на школу для своих детей или братьев и сестер, на покупку машин, мотоциклов и мобильных телефонов. Девушки из борделей никогда столько не зарабатывают.
Секс-туризм влияет на выбор профессии: бедные девушки Таиланда чаще всего выбирают занятие проституцией. Хотя туристы составляют меньшую часть общей клиентуры тайской секс-индустрии, они платят в несколько раз больше, чем местные завсегдатаи борделей. Западные мужчины, даже те, кто приезжает за сексом, лучше относятся к женщинам, чем таиландцы. С ними существует перспектива долгосрочных отношений или даже брака. Поэтому все больше девушек вступают на путь торговли телом.
Мужчины часто разговаривали со мной обо всем и ни о чем конкретно. Я внимательно слушала их, словно они были мудрейшими людьми, но сама мысленно кипела, дожидаясь, пока они закончат болтать и заплатят мне! Но пока они платили мне за роль слушательницы, я соглашалась кивать, смотреть на них широко раскрытыми глазами и пропускать их речи мимо ушей, одновременно уверяя их, что «понимаю». Моя миниатюрность, мое напускное внимание и юность заставляли их дорожить мною и становиться щедрее.
Фаранги нередко платили мне только за то, чтобы я выслушивала их мысли по поводу других фарангов-мужчин, приезжавших в Таиланд. Я использовала эту информацию, чтобы обдирать их как липку. Один мужчина даже написал мне письмо, когда мне было семнадцать лет. Думаю, это было проявление неловкости, которое он испытывал скорее из-за моего юного возраста, чем из-за низкой цены, уплаченной за наше свидание. Видимо, он надеялся, что душевные излияния избавят его от чувства вины или заставят меня сбросить цену… Мечтай!
Мы, молодые женщины Исана, делаем свой выбор (и нам приходится выбирать между плохим и худшим) в пользу секс-торговли, вместо того чтобы:
1. Зарабатывать по паре долларов за 10–12-часовой рабочий день, работая по шесть-семь дней в неделю в таких компаниях, как фабрика игрушек «Кадар Той», одобренная Советом по инвестициям. Однажды там сто восемьдесят восемь рабочих сгорели заживо, а четыреста шестьдесят восемь получили ожоги, потому что выходы из здания были з