В свободное от работы время я любила ходить в букмекерские конторы. Это искушение встречается в каждой деревне и городе, чуть ли не на каждом углу. Они такие дружелюбные и гостеприимные и предлагают отличное развлечение – вспыхивающие огоньки, возбуждающие игры. Менеджеры всегда были рады меня видеть. Сделав первый шаг через порог, я могла позабыть обо всем. Я попадала в другой мир, где была уважаемой посетительницей – все мои сто сорок пять сантиметров роста. Мне нравилось знакомиться с людьми и развлекаться.
В букмекерской конторе я познакомилась с Али, 32-летним выходцем из Бангладеш. Он был добрым и благородным человеком, дружелюбным и вежливым. Мы хорошо ладили – может быть, даже слишком хорошо, потому что вскоре я забеременела. Этого не должно было случиться, это было чудо. Я не беременела с пятнадцати лет, когда сделала аборт. Я думала, что больше не смогу зачать ребенка. Али работал поваром, он жил при бангладешском ресторане в Престоне, примерно в ста километрах от моего дома, – и я скучала по нему, когда его не было рядом.
Я часто звонила Дэйву, рассказывая ему о своих проблемах. Как правило, я звонила ему после десяти вечера, когда была пьяна, и Али в это время был со мной в номере отеля. Дэйву это совсем не нравилось, поскольку в Таиланде в это время четыре часа утра. Дэйв не употреблял спиртного и ложился спать рано. Он злился из-за того, что я его будила, и еще из-за того, что мы тратили по пятьдесят фунтов за номер в отеле, хотя я то и дело просила у него денег. Он говорил: «Если у тебя нет денег на квартиру или еду, значит, у тебя нет денег и на отель…» – и прочее в том же духе. Я отвечала: «Тогда как мы можем быть вместе? Если Али живет над рестораном, а я не могу приводить мужчин в свою комнату?» Дэйв отвечал: «Не можешь – значит, не можешь». Ну вот еще! Конечно же, я могла – и я это делала.
Казалось, мое положение в Англии становится все хуже и хуже. Все явно складывалось не так, как я планировала.
Из-за беременности я перестала принимать лекарства. Это повлияло на мое настроение и поведение и в конечном итоге привело к потере работы и комнаты в доме, где я жила. Без работы и заработка я осталась без денег на аренду.
Хозяин дома выгнал меня на улицу раньше, чем я успела найти другое жилье. Половина моих вещей так и осталась у него. Моя жизнь умещалась в один большой чемодан, но он, по крайней мере, был на колесах. Али прислал мне немного денег на жизнь – и еще немного на аборт. Я не хотела и думать о том, чтобы убить моего малыша, но, поскольку мне нужны были деньги, я сказала ему, что сделаю аборт. Если бы я передумала, то могла бы сделать аборт позднее. Времени было полно.
Я обратилась в местное отделение Юношеской христианской ассоциации за помощью. Возле их офиса я познакомилась с Марком, социальным работником-волонтером. Он привел меня в общественный совет Сток-он-Трента, который помогает людям найти жилье. В офисе мне сказали: «Никакой работы, никаких денег, никакого доступа к общественным фондам, никакого жилья и никакой помощи. Увы, вы не имеете на это права». У меня не было других альтернатив. По доброте душевной Марк позволил мне пожить в его квартире, но предупредил, что скоро приедет его подруга. Он также посоветовал мне не переживать из-за ребенка. Ребенку ближайшие девять месяцев не придется думать о жилье, в отличие от меня.
После того как я прожила у него около недели, он позвонил своей подруге Джулии, а та позвонила своему брату Кену. Кен пригласил меня к себе, чтобы обсудить мою ситуацию. И Джулии, и Кену было около шестидесяти лет, и мое положение очень их беспокоило. Через пару часов Марк и Джулия уехали. Мы с Кеном долго говорили о моей жизни, а потом я пошла в комнату, которую он для меня приготовил, и легла в теплую, мягкую постель, чтобы дать отдых телу, а главное – разуму. Я чувствовала, что могу немного отдохнуть, прежде чем отправлюсь на поиски новой работы, чтобы позаботиться о себе и выяснить ситуацию с визой.
Али пообещал вскоре навестить меня, чтобы поговорить о ребенке. Он по большей части звонил мне в два часа ночи, когда заканчивал работу в ресторане.
Я честно рассказала Кену все о своей болезни – или, по крайней мере, все, что я в ней смыслила. Али просто считал меня странной, но все же ему нравилось быть со мной.
Хотя теперь у меня была крыша над головой, я боялась за себя и ребенка. У меня было немало поводов для беспокойства. Вскоре мне предстояла встреча с врачом и акушеркой.
В первые полтора месяца пребывания в доме Кена я днем и ночью говорила о своей жизни: не могла и не хотела останавливаться, а за словом я никогда в карман не лезла. Порой я плакала, порой смеялась или же плакала и смеялась одновременно и неудержимо – психиатры называют это «беспричинным смехом». Я говорила Кену, что, когда со мной такое происходит, это значит, мне очень грустно; а когда текут слезы, значит, я ощущаю гнев и глубокую ярость по отношению ко всем людям, которые мне навредили.
Я также рассказала Кену, что в детстве я дважды пыталась сбежать из дома, а когда была совсем маленькой, видела странные вещи на рисовых полях. Он возразил, что это всего лишь плод моего воображения. Я ответила, что это только начало, но ничто не могло подготовить его к будущему со мной.
Из моего дневника и писем Дэйву и Кену.
Ноябрь 2006 года
Я по-прежнему в своей маленькой защитной раковинке: замыкаюсь в ней, когда в моем воображении или реальности накапливается всего слишком много, чтобы справиться с этим в одиночку. Но ситуация мало-помалу, день за днем выправляется. Я стала сильнее и увереннее, а главное, снова счастлива – в некоторых отношениях.
Когда мой муж Энди бросил меня, я постоянно испытывала неуверенность. В это время я поддерживала контакт с Дэйвом, находящимся в Таиланде, по телефону или электронной почте. За многие годы нашего знакомства Дэйв стал моей путеводной звездой, моим наставником, моим спасителем.
Он говорит: «Когда падаешь, всегда можно подняться и начать заново». Даже находясь за тысячи километров от меня, он придает мне сил, чтобы продолжать жить. Он напоминает, что моя жизнь продолжается.
Теперь я регулярно прогуливаюсь вокруг викторианского пруда. Он такой старинный, что превратился в естественный водоем, окруженный дикой природой. Здесь очень спокойная и приятная атмосфера. Как-то раз я сказала Дэйву, что у меня будет здесь большой старый дом и он сможет приезжать и навещать мою семью, всех нас, включая моих сестер.
Али приехал и остался на ночь. На следующее утро я готовила тайскую еду, а Али – бангладешские блюда для Кена и его сестры Джулии. Ближе к вечеру он вернулся в Престон.
Мы с Кеном отправились к местному депутату парламента узнать по поводу моей визы; она велела нам обратиться за консультацией к адвокату. Мы так и сделали. Теперь я лихорадочно стараюсь найти работу и доказать всем, что достойна остаться в этой стране.
Городской центр по трудоустройству обеспечивает всех соискателей компьютерными распечатками и бесплатными телефонными звонками. Когда я сегодня приду домой, обзвоню все номера, которые есть в моем списке. Такое ощущение, что все вокруг пытаются устроиться на одни и те же рабочие места.
Я получила несколько предложений работы, где зарплату выдают наличными на руки, но мне нужна легальная работа, как у всех граждан. Я хочу платить налоги, чтобы правительство видело мой вклад в общество.
Мы с Кеном собираемся посмотреть обезьяний храм в Трентэме. Мы снимем видеофильм, чтобы показать его Дэйву, Али и моей малышке, когда она вырастет. Я знаю, что у меня будет девочка, и уже придумала для нее имя.
На выходных мы уехали в сельскую глушь и нашли развал, где торгуют всем, что только можно себе представить. В первом книжном магазине, который попался по дороге, я искала книги по буддизму и узнала, что владелец магазина, хоть он и британец, исповедует буддизм уже тридцать лет. Я купила у него три книги.
Мои многочисленные телефонные звонки принесли результат! На следующей неделе я приступаю к работе администратором. В конце недели встречаюсь с поверенным, спрошу о своей визе, и посмотрим, что ответит Министерство внутренних дел.
Наконец-то пришла информация от Министерства внутренних дел! Там хотят, чтобы я и Энди присутствовали на собеседовании в Шеффилде в декабре. Это создает проблемы, поскольку Энди сейчас живет в Испании и пытается построить новую жизнь. Собеседование для нас обоих невозможно. Мой поверенный объясняет чиновникам ситуацию и говорит, что я приеду одна.
Изо всех сил стараюсь не оступиться и следовать правилам, но чувствую, что снова начинаю падать. Пытаюсь не скатиться к прежнему образу мыслей. Я НИКОГДА не вернусь к былой жизни – той жизни, какой не стоит жить. Иногда мне кажется, что я одновременно пребываю и в раю, и в аду.
Декабрь 2006 года
Я начала снова слышать голоса, причем чаще, чем раньше. Они звучат во сне и наяву. Министерство внутренних дел снова связалось со мной: их не устраивает мое объяснение неявки на собеседование. Мой страх нарастает. Этой стране я не нужна – и это не паранойя. Никому я не нужна.
На прошлых выходных Кен взял меня в поездку в Северный Уэльс. Мы ехали вдоль побережья и сделали остановку в городке под названием Лландидно. Там мы обнаружили итальянский ресторанчик. Кен хотел заказать спагетти, но, как ни удивительно, их не было в меню, поэтому мы ели салат с тунцом. На улице шел холодный дождь, и что еще хуже, у меня был утренний токсикоз, поэтому мы отправились домой. По дороге мы остановились, чтобы погулять по пляжу, но я не могла заставить себя выйти из машины. Мне было холодно и пусто на этом безлюдном британском пляже посреди зимы! Кен решил вернуться домой по старой дороге и, как всегда, заблудился.
Прогулки отнимают много эмоциональной энергии, но мне все же удается заставить себя пройтись вокруг озера и полюбоваться на опавшие листья. Это стало д