— Это и есть Галлоранский стекуляр Животворец?! Но… но я был уверен, что она всего лишь в два раза превосходит птенца!
— Нет, это Керим, став взрослым, будет в два раза больше матери. — В голосе Темного повелителя сквозила горечь. — Здравствуй, Графиня. Был бы рад встретить тебя при других обстоятельствах …
— Где твой подарок, дорогая? — всхлипнула чертова бабушка. Послышался клекот и Нардо перевел:
— С собой все-таки…
Графиня вывернула голову так, что задевала макушкой, а затем и клювом, спину. Глядя на ее движения, посол из 98 мира позеленел пуще прежнего.
— Это она сейчас все-все предоставит? — встрепенулся Вестерион, — весь объем съеденного?! — Рекоция грустно кивнула, а птенец, довольный собой и ситуацией, подпрыгнул на месте. Посол представил этот «поток провианта» и тут же прикрыл свой нос.
— Нет, увольте! Я на весь этот поток смотреть не буду. Ваше Величество, примите мои соболезнования в связи с потерей… — произнес он, исчезая. Трое сидящих на скамье были бледны и немногословны.
— Надо же. Он так ее ненавидел раньше, а сейчас соболезнует. — Произнес Нардо.
— Есть из-за чего… — Люциус указал на странные телодвижения Графини. — Никому не пожелаю такой участи.
— Да… — протянула чертова бабушка, — бедная Галочка.
Но, к удивлению троицы, Графиня опустила перед ними одно свое перо.
— Не понимаю… — вздохнул Люциус. Графиня, присмотревшись к перу, тоже что-то не поняла и опять вернулась к странным движениям.
— Клещи завелись? — Предположил Нардо.
— Она — любимый питомец моего отца, временно обитающий в зоопарке моего деда, какие клещи? — отмахнулся Темный Повелитель.
— Большие. — Ответом Нардо стал раздраженный птичий клекот. — Что значит: прилипла к перьям? Как она после всего могла к ним прилипнуть?
— Расползтись должна была…
— Она и расползлась, — всплакнула Рекоция. Графиня вырвала сразу четыре пера и аккуратно начала переносить их на поляну. — Смотрите, что-то белое…
— Клещ, я же говорил.
— С ногами, — заметил Люциус вслух. Прошло мгновение, прежде чем он подскочил на месте. — С ногами!
— Галя! — под счастливый окрик Рекоции белый клещ с ногами оторвался от перьев и полетел вниз. Ловил Люциус.
Ужасны те сны, когда ты ощущаешь падение. Вздрагиваешь, холодеешь, покрываешься мурашками… Но если тебя ловят, опять окунаешься в сладкое сновидение. Сновидение, где три встревоженных лица, взирая на тебя, начинают счастливо улыбаться. Где теплые руки нежно и бережно прижимают к не менее теплой груди, и один из самых красивых голосов произносит твое имя.
— Галочка!
О, как звучит оно нежно из уст Темнейшего рогатого. Оно бы и далее нежно звучало, если бы этот гад рогатый не начал проверять мой слуховой аппарат.
— Галочка! Галочка!? Галочка? — вещал красивый голос, постепенно начиная раздражать. Да что ж, мне и во сне покоя не дают!
— Галочка! — это уже Рекоция, утирающая щеки платком.
— Галь?! Галя. — Вклинился Нардо.
— Да, с тобой я возненавижу свое имя!
— Жива! — счастливо вздохнул Люциус.
— Нет! Но я сейчас убью кого-нибудь! — прохрипела я, вырываясь из сна и из рук рогатого. Вырвалась, упала на четвереньки. — Что вы за нелюди!
Не открывая глаз, поняла — подо мною мягкое, приятное на ощупь ложе. Я тут же вытянулась, принимая удобную позу для сна.
— Дайте поспать!
— И жива, и спала все это время? — недоверчиво поинтересовался Нардо. — Даже в полете?
Его вопрос оставила без внимания и подложила руку под голову. Сверху послышался соглашающийся клекот, а затем еще один вопросительный.
— Понятно. — Ответил Люциус. — Нет, нельзя. Я тебе подарю нечто более ценное.
— Куда уж более ценное? — возмутилась Рекоция.
— Более ценное для него, — поправился Люциус, и Нардо с ним согласился. — Присмотрите за ней, я сейчас вернусь.
— А ты… глаз с нее не спускай.
— Руки тоже. — Посоветовала Рекоция.
— Да, Ваше Величество. — Ответил черногривый. Где-то на задворках сна услышала веселый клекот и хлопанье крыльев.
— Галочка, — позвала меня чертова бабушка, — это не лучшее место для сна, ты на моем газоне лежишь, деточка.
— Плевать!
Когда домашние слуги аккуратно подняли девушку с газона и внесли в дом, чертова бабушка взяла внука под руку.
— В виду приказа Его Величества, предлагаю разместить вас не только в одной комнате, но и на одной плоскости.
— Бабуль — это безопасно?
— С каких пор ты боишься нападения скромных девушек?
— Да, не о том я. — Поморщился черт. — Если ее из башни выкрали, могут совершить нападение еще раз.
— Могут. Аид для нее более не безопасен, Дарлогрия и подавно. Плюс выспаться деточка мечтает вторые сутки подряд.
— Кулона жертвенницы нет, четвертый мир сейчас закрыт для Гали…
— Остается? — постаралась скрыть улыбку Рекоция.
— Моя резиденция на Олимпе.
— Но ты будешь занят с Галей!
— Я постараюсь следить и за семейным делом, — пообещал Нардо. На укоризненный взгляд бабули встал на защиту своих действий. — Да мне не удалось договориться с гоблинами. Но я с ними договорюсь!
— Успеешь до начала сезона?
— Нет.
— Упускаем еще один год. — Печально вздохнула она.
— А что, если этим вопросом займешься ты сама? Судя по договору, что я видел…
— Хорошее решение, дорогой! — возликовавшая бабушка тут же спохватилась, и, стерев счастливую улыбку, серьезно добавила. — Я согласна.
— Решено. Галю я забираю к себе, а документы переправляю тебе.
— Прекрасно. Сейчас же перешлю к тебе и других жертвенниц!
— Но… — остолбенел удивленный черт.
— Только учти, у них такой упаднический настрой, — Всплеснула она руками и улыбнулась, не скрывая эмоций, — что самому жить не захочется!
— Спасибо, бабуля. — Вздохнул Нордо.
Вот так он и попал в хорошо расставленные сети.
32
Кажется, мне вновь снился кошмар. Надо мной стояли отчасти знакомые шесть мужиков с серьезными лицами, и один из них точил нож. И, как не странно, вместо паники во мне встрепенулась логика. Мгновенно просчитала, что один убивает, один отпевает и четверо несут к месту захоронения.
— В принципе, неплохое решение для убийства, — произнесла я, хрипя. — Вот только свидетелей зачем оставлять? — и указала на фигуру справа. Фигура улыбнулась, сверкнув белым рядом зубов, после чего я различила знакомый пятачок и излишнюю мохнатость мордашки.
— Мохнатик, это ты?
— Я, — бес шагнул ближе, и мужики расступились. — Рад видеть Вас в полном здравии, Галочка.
— Значит, не в раю. — Выдала я свой вердикт.
— Не совсем. Вы на Олимпе, в одной из самых красивых резиденций восточного склона.
— Это где?
— В доме моего хозяина.
— А-ха! — оглядываю свое новое одеяние и улыбаюсь. Никогда еще не видела такого нежно персикового цвета у белья. — В гостях или в заточении и под охраной?
— Вас и других жертвенниц из комнат велено не выпускать. — Бес дал знак, и охрана растворилась в воздухе.
— А кормить будут?
— Двери в общую столовую справа, в гардеробную и ванные комнаты слева.
— А двери на выход? — я потянулась за халатиком на спинке кровати.
— В этом крыле резиденции внешние двери заблокированы с тех пор, как жертвенницы заселились.
— А сколько времени прошло? И как тут время течет?
— Как в Дарлогрии. Трое суток с момента заселения и двое с момента блокировки.
— Я спала трое суток?!
— Мы тоже были удивлены. Но надеялись на Ваше пробуждение. А вот для жертвенниц это стало знаком к массовому суициду. Пришлось принять меры.
Предположила самое худшее:
— Из жертвенниц здесь осталась я одна?
— Что Вы, нет! Из жертвенниц на одну спящую стало меньше.
— Умно. Нужно было раньше. А то они все время о смерти, да о смерти… Знаешь, как нервирует?!
— Знаю, — вздохнул бес, — хозяин теперь тоже знает.
Хоромы у Нардо потрясающие. Но, памятуя о том, как они наводят эту красоту, сильно не восхищалась и естественности не просила. Вдруг это нутро какой-то жабы или крысы и сторожит его пара собратьев многолапого Пего.
Первым делом приняла потрясающую ванную, переоделась и плотно позавтракала. Была надежда еще поспать, но я получила документы и копии договоров Дарлогрии, а также описание их традиций. Вся документация велась на синих кусках кожи, чернила на ней блестели и переливались, а скрепляли листы костяные замочки в виде птичьих лап. Стопок было три, и каждая превосходила меня по росту.
— Люциус очень ответственный, — заметила я скептически, когда бес принес четвертую стопку. — Или это мания?
— Это не его маничка, а Короля.
— Ладно, — я устроилась на пушистом ковре и открыла один из документов. Уж если слово дала, необходимо его сдержать. Открыв первый лист, я расстроилась:
— Бес, а юристы Темнейшества прибудут?
— К Вам не велено кого-либо допускать. Его Величество остерегается новых покушений. Вы можете обратиться к Нардо, хозяин знает их законы.
— Ладно. Разберусь сама. — Бес исчез, а я, ругаясь, приступила к работе. Через какое-то довольно продолжительное время на новом витиеватом выражении моя выдержка пала:
— Да тут сам черт ногу сломит!
— Галя, — послышался укоризненный голос Нардо сверху. Помяни черта, называется…
— Да? Черт тебя побери!
— Что ты там делаешь?
— Ни черта!
— Прекрати немедленно, — потребовал Нардо.
— Иди ты к черту на кулички! У меня тут трагедия, а он возмущается. Я договора и основы традиции Дарлогрии просматриваю. А там бюрократических идей как в аду чертей, видимо-невидимо.
Вжик, я оказываюсь в другой комнате перед кроватью, на которой лежит несчастный черт с компрессом на голове, а рядом с ним какое-то шипастое чудище варево готовит.
— Сколько у тебя вариаций ругательств? — спросил Нардо тихо.
— Их у меня до черта! Особенно здесь.