— Это что такое?! — возмутилась я и к Нардо вплотную подошла. — А ну, сними живо!
— Мне не стоит этого делать. — Признался улыбчивый чельд.
— Пока — нет, — добавил дьякол, — и я — за!
— А я?
— А ты потерпишь. — Уверенным тоном заявил он.
— Но…
— Никаких но, Галя!
— А знаете…
— Мы много знаем, но сейчас говорить будем не о том. — Недобро нахмурился Люциус. Садись и слушай!
Помню, как мама меня на примере отца учила, когда с мужской составляющей нашей семьи спорить нельзя, а когда можно. Главным было следить за следующим: метают ли глаза молнии, срывается ли голос на рык, сжимаются ли руки в кулаки. Так вот, если один элемент раздражения из трех присутствует, можно еще резину потянуть, если два — пора бы остановится, коли жизнь тебе мила, ну а если три — сравняйся с землей, растворись в воздухе или замолчи и замри — это приравняет тебя к мебели. И вообще, сделай вид, что ты не с этой планеты и прибыла для диалога по другому поводу. Отметив реакцию дьякола, я выбрала пункт три:
— Мне бы поесть.
Люц махнул когтистой рукой, Нардо принялся и далее рассматривать документы в синих переплетах с костяными пряжками, а бес тут же забеспокоился и вызвал шипастых гигантов. И сиюминутно столик лично для меня был накрыт.
Ем и думаю — значит, помимо трех заданий еще и пояс верности падает на меня. От возникшей досады я тут же открестилась. Раз я теперь на привязи и с ремешком, пусть с парой заданий управятся сами. Как решила, так мне сразу и полегчало.
— Ты почему улыбаешься? — прорвался сквозь мысли голос Нардо.
— Да так, над судьбой своей думаю. Нерадостная она у меня, как у жертвенницы. Все одной тянуть придется, так я даже до первого задания не выдержу.
— Твои предложения, — поинтересовался Люциус.
— Вы поможете мне.
— По традиции Дарлогрии…
— Вы прошлые сборы жертвенниц тоже проводили по традиции. И как, результат есть? — и, пока не вспомнили, был ли он, добавляю:
— Вот именно. Так что, Люциус, первое задание на тебе!
— Не понял.
— Сейчас позавтракаю и поймешь. — Ой, зря я так сказала.
Дьякол недобро прищурился, и из моей тарелки на скатерть выползла змея с капюшоном, почти знакомая мне по картинкам кобра, только какая-то приплющенная.
— Это была моя сосиска? — удивилась я, уже ничему не удивляясь. — Если так, то бес мне ее недостаточно прожарил.
Вслед за змеей тарелку покинули три паука, какая-то мерзкая склизкая медуза со светящимися кишками и красная ядовитая жаба.
— Итак, минус две котлеты из говядины, макароны и помидора маринованная, — подвила я итог. Попутно отметила, что тарелка с листьями салата на дне выглядит сиротливо. — Люц, сделай что-нибудь и с ними, чтобы гопкомпания не чахла.
Его фантазии хватило только на зеленых сплющенных моллюсков, которых ест Ульрима, мои, в отличие от деликатеса зеленки, были еще живы.
— Ладно, а что плавает в стакане? Золотая рыбка или ее трупик?
— Хорошо, подожду, пока ты поешь. — Сжалился рогатый и взмахом пальцев вернул живность в тарелку, придав ей первоначальный вид еды.
— После того, как ты ею весь стол вытер?! Нет, уж спасибо!
Посидела под прищуренным взглядом его Темнейшества, подумала над тем, чего бы мне сейчас хотелось. Вспомнила о сухариках, что в магазине рядом с домом продают.
— А можно меня в четвертый мир за вкусненьким?
— Нельзя.
— Это еще почему?
— Потому что мы с сегодняшнего дня традиции Дарлогрии исполняем. — Ответил Люциус.
— Се-се-сегодня!?
— Да сегодня, завтракаешь, рассказываешь, что придумала, и вперед! — заявил он серьезным, не терпящим возражений тоном.
От такого напора первоначальная оторопь пропала, появился праведный гнев:
— Значит, сегодня у меня первый день смерти или чего-то около того! А ты не желаешь исполнить мое предсмертное желание?!
— Зато представляешь, как тебя это мотивирует?
— Что? — опешила я. — Сухарики?! С запахом мяса и вкусом хлеба солено-перченного?
— А ты сухариков хочешь?
— Нет, блин, мужа и остров в Средиземном море!
— Так ты уже определись с желаниями! — стукнул он ладонью по столу.
— Домой хочу!
— Ты в отпуске на Азове целый месяц, какой домой? — напомнил Нардо. И, как в анекдоте: «А мне плевать, в какую сторону у тебя кепочка!», я встала из-за стола и уперла руки в боки:
— К родителям на час, и без разговоров.
— Галя, а не много ли ты себе позволяешь?
— Или к родителям или истерика и невменяемая жертвенница на обряде, который я тебе с радостью завалю. Выбирай!
Вот тут этот гад рогатый обратился к Нардо с мысленным вопросом, которого мне было не узнать. Но то, что чельд ответил утвердительно, а дьякола это не обрадовало, я поняла:
— Что решил?
— Ладно, полчаса и Нардо идет с тобой.
— Что? С родителями знакомиться?
— Да хоть с древними предками! У вас на все про все полчаса…
— Час! — начала я отстаивать свою точку зрения. — И не нужно Нардо рисковать. Он все равно у нас в четвертом без магии останется.
— Как пятидесятипроцентный водный демон — не останется. — Заверил дьякол.
— Ага, — смекнула я и обратилась к Нардо, — в таком случае, чтобы не рисковать, снимай свой поясок сейчас и, с учетом нравственности, придется мне тебя не просто другом представить.
— Стоп! — вклинился рогатый. — Так не пущу. Пока первое задание не пройдешь, точно не пущу.
— Но…
— Без но. И вообще, твое задание только что прибыло и требует исполнения немедля.
— Хмуро сообщил он.
— Как?!
— А вот так, собирайтесь быстро! — и перебросил меня, хлопнув в ладоши.
37
«Вжик!», «бумц!»
Головная боль, помутнение и знание русского мата тут же напомнили о себе, а ко всему прочему живот призывно заурчал. Открыла глаза, и туман через минуту развеялся. Как оказалось, перебросил он меня в хорошо знакомый дворец Темного Повелителя в Дарлогрии в комнату шизофреника, из которой спуститься вниз можно только по окаменевшим хайдо — богомолам. Наверху тут же взвыла Ульрима, а откуда-то сбоку потянуло грибным духом Эвы.
— Чельдов дьякол! — бросила я в сердцах и топнула ногой. И сверху, как водится, рухнул бесовой мужик с долотом и молотком в руках.
— Время летит, а уклад во дворце не меняется. — Прокомментировала я невесело. Мужик продолжает лежать — неужели убила? — Эй, живые есть?
— Есть. — Ответил он тихо и так же тихо добавил, — с возвращением, жертвенница Галя.
— Спасибо. Извините… за-за это.
— Вам извиняться незачем. Это истеричка зеле… хм, ножкой топнула. — Ответил он и продолжил лежать.
— Так она один раз топнула, почему не встаете?
— Жду. Когда Поганка полупрозрачная вновь в ладоши хлопнет. Развлекались они уже так в прошлое свое посещение. Вот чует мое сердце, что сей… — договорить ему не удалось. В полу под ним воронка образовалась и, на мгновение разойдясь, схлопнулась, а мужика бесового и след простыл.
— Вот чельд! — взвыла я, — а меня кто-нибудь покормит?
Словно услышав мой призыв, рядом оказался бесенок.
— Здравствуйте, Галя! — он мгновенно разложил новое платье и белье для жертвенницы. И просиял как утреннее солнце:
— Одевайтесь, Вас ждут!
— Где?
— В столовой.
— Ура!
Я одевалась стремительно, обулась мгновенно, подгоняя бесенка, причесалась и поспешила вниз. Плевать, что вся лестница состоит из окаменевших хайдо, вызванных меня убить, я, крепко хватаясь за их усики, как за перила, слетела вниз. Вырвав у бесенка признание о местонахождении столовой, ринулась в нужном направлении.
Чувствуя прекрасный запах жареного мяса и сочного салата, ногой вышибаю двери, и не сбавляя темпа, влетаю в центр залы. Затормозить успела перед тремя фигурами в плащах:
— А вот и третья! — пробасила центральный.
— Мне достанется, — заявил тот, что справа.
— Аккуратнее с ней, иначе поперек горла станет. — Вклинился тот, что слева.
— Чего? — это уже я, слегка опешив.
— Ну и голос! — потер уши центральный.
— Точно поперек станет. — Согласился правый. Они веселились, сыпля подколками, будучи очень довольны собой, я же отвлеклась, пытаясь рассмотреть происходящее за их спинами, а там…
А там спешно накрывались три огромных П-образно стоящих стола. И такой аппетитной на вид еды я раньше не видела. Я почти порадовалась за себя и за двух других жертвенниц. Нас впервые нормально покормят, но скорость роста съестных гор на столах превышала всякие возможности многократно. Стало понятно, это не нам. Как-то неожиданно расстроилась и даже уловила последнюю реплику того, что справа:
— А ты ей яблоко в рот, за поросенка должна сойти. — И в этом голосе я уловила нечто знакомое. Окинула их гневным взглядом:
— Уважаемые, а не пора ли представиться?
— Успеется, в процессе поедания, — вновь знакомые нотки от левого, — вы познакомитесь лично и с желудком, и с печенью, и с…
— Чаще я застреваю в печенке, господин Вестерион Соорский.
— Узнала, — хмыкнул мой якобы «спаситель», сбрасывая капюшон с зеленой кудрявой головы. Вслед за ним жест повторили оставшиеся двое. Один оказался более салатовым и высоким с мелкими-мелкими завитушками на почти лысой голове, второй ниже, толще и приятнее — совсем лысый и на одну сторону чуток перекошены все черты лица. Поэтому улыбка с крупными клыками с одной стороны открытая и скалящаяся, а с другой утекает вниз. Этакий оскалившийся нытик, у которого тормозная реакция — часть лица все еще злится, а вторая уже сожалеет об оскале.
— Здрасти… — улыбнулась я. — Так вы на завтрак прибыли, да?
— Галочка, — рядом со мной оказался мохнатик Нардовский, — столы накрыты, пригласи гостей его Величества к трапезе. — И взгляд у беса такой предостерегающий, что прям душа в пятки уйти должна. Она бы и ушла, но моя-то еще не ела.
— Ну что ж, раз дома вас не кормят, так и быть…
— Галя! — тихо шикнул бес. А Галя была голодная и злая и в этом случае невменяемая чуть-чуть.