— А во-вторых? Ты не сказал, что еще способствовало неудаче Шпунько.
— Наоборот, удаче. — Поправил ее чельд, сев рядом. — Думаю, он и сам не знает, как его любит фортуна и какого «счастья» он избежал.
— Счастья? — спросили мы вместе. Демонесса громко и удивленно, я почти про себя.
— Да. Какое счастье, — улыбаясь, произнес Нардо, — что все мы забыли о ее поясе чести, дорогая сестренка.
— Но… Галя, она же, она бы… я не видела пояса на ней.
— Когда его носитель перестает тяготиться ношей, пояс исчезает. — Нардо щелкнул младшую по носу. А я от его слов ощутила тяжесть и объятие тяжелого «пояска». Приплыли.
— О, слава Повелителю! — прошептала она, сложив руки в молитвенном жесте.
— Олимпия, больше никаких игр. — Нардо поймал ее руки.
— Но ты не понимаешь…!
— Я все понимаю. И даже то, что, узнав о твоих махинациях, он уничтожит тебя.
— А если…?
— А если ты сейчас же не бросишь это дело, о твоем поведении станет известно родителям. — Он взял ее за плечи и легонько встряхнул. — Они имеют право знать, кто подвергает гибели семью. Всю нашу семью, как старшее поколение, так и не родившихся потомков. — Сделал он доходчивое объяснение, но таким голосом, что даже я сжалась, позабыв об остром желании найти кафельную обитель.
— Знаешь, старший…! — задохнулась обиженно демонесса, — шантаж в твоем исполнении… ужасен.
— Знаю. И поверь, тебе лучше не испытывать судьбу. Сегодня же тебя в столице не должно быть. Ясно?
— Ты… им расскажешь?
— Признаешься самостоятельно, когда отваги хватит. Я хочу, чтобы ты осталась жива. Произнес он, обнимая демонессу. — Но каждая минута промедления делает это желание несбыточным.
— Я поняла, — чуть ли не плача прошептала демонесса.
— Вот и умница. — Нардо поцеловал ее нахмуренный лобик. — Не грусти, если его дура устраивает, значит, он…
— Спасибо. — Демонесса остановила его, хотя я бы с радостью узнала какого мнения о Люце этот чельд.
— Тебе пора.
Он и с грустью и болью во взгляде следил за ее исчезновением в дымке.
Пора сваливать, решила я. И только обернувшись, чтобы тихонько удалиться, уперлась в чью-то мощную грудь.
— Эммм, — я спешно отошла вправо.
— Галя? — спросили сверху и жестко вернули меня на первоначальное место.
— Не совсем, — отрапортовала я, не поднимая головы, и поспешила исчезнуть, выбрав направление противоположное первому. Но не тут-то было…
— Аааа! — зашипела, когда меня схватили за ногу, а я-то надеялась, что на четвереньках ускользну быстрее. — Поставь меня на место! — шиплю в процессе переворота и подвешивания за схваченную ногу. На меня с нескрываемой брезгливостью смотрит один из шипастых монстров, которые у Рекоции были милыми и добрыми. А тут… злые и в кольчуге.
— Верни меня в…!
— Что здесь происходит? — Нардо выглянул из-за угла и с удивлением воззрился на висящую меня — Галя?
— Я ищу туалет. — Соврала, не краснея почти. Краснеть было уже некуда, разве что синеть из-за перевернутого положения и крови, прибывшей к голове.
— Что? — не поверил своим ушам чельд.
— В спальне не было… пошла искать, и тут вдруг меня этот остановил!
— Ты туалет ищешь на четыре этажа ниже в противоположном корпусе?
Странно, я насчитала только два спуска и в другой корпус ну никак не могла попасть, или же моя дезориентация от испуга, или…
Но вслух произнесла:
— Да! Заблудилась.
— Не верится. — Заявил подлый чельд мне и обратился к шипастому. — Как она тут оказалась?
Молча, возмутилась я и с трудом сложила руки на груди, ну и ноги скрестила, по возможности, а то свободную конечность все время в сторону тянет.
— Мне неизвестно, как она проскочила двенадцать постов. — Признался шипастый, приподняв меня вверх на слове «она».
— Переверните ее. — Приказал Нардо и, забрав меня от шипастого, сухо поинтересовался. — Как вы ее нашли?
— Я был направлен пригласить жертвенницу Галю в нижний зал Дворца в Дарлогрии для исполнения третьего обряда.
— Что? Уже?! — возмутилась я, но на меня внимания не обратили, гады. Так еще и обездвижили. Нардо что-то шепнул, и теплый плед окутал меня плотным коконом.
— Заметил здесь, во время подслушивания.
— Неправда…
— Спасибо, я сам ее сопровожу и сам допрошу. Вернитесь на пост.
— Да, хозяин. — Сверкнул глазами шипастый. Нардо все внимание направил на меня и всполоха в рыбьих глазах охранника не увидел.
— Ты слышала все.
— Нет. — Слишком поспешно ответила я.
— Ты все слышала. — Понял он и, обняв меня, сзади хлопнул в ладоши. В следующее мгновение мы оказались в апартаментах, которые я спешно покинула вслед за чельдом. На кровати лежит новое одеянье для жертвенницы, на столике рядом последний ужин.
— Одевайся.
— Но…
— Слушаю. — Он медленно обернулся.
И вот сейчас, глядя на него, отчетливо осознала, кто был по-настоящему против брака Люциуса и Вайолетт. Олимпия — не ставшая возлюбленной. Она, наряжаясь в плащик, вела переговоры с Королем, до тех пор, пока он не изменил своего решения. Она же, испугавшись нового оборота в деле, позволила увидеть суть Вайолетт, предложила скрыть меня плащом демонессы и таким образом временно спрятала ото всех. Олимпия заказала инкуба. А поняв промах, поспешила исправить ошибку…
Нардо не знал о ее проделках, и сейчас очень напуган перспективой раскрытия секрета. Но осознает ли он другое? Темный Повелитель не появился бы так вовремя у Олимпии и, конечно же не приходил бы лично забрать меня сейчас. Да и как вообще я могла незамеченной пройти в его доме. Вот и гложет чувство, что он не только скрыл меня от двенадцати постов, но и подслушивал, стоя рядышком у стены.
— Люциус в курсе, он знает. — Тихо сообщила я.
— Нет. Ты не понимаешь…!
— Догадывается.
— Нет…
— Нардо… — я закусила губу, чтобы не всхлипнуть. Чельд так вымотан и напуган и в то же время удручен, что мне его жаль до слез. А он вдруг наклонился и поцеловал. Нежно, долго с горькой капелькой отчаяния, не касаясь руками, не пытаясь обнять или приблизить. Но мне хватило и этого, чтобы мир плавно качнулся и временно замолк.
— До встречи, Галочка, — в первый и последний раз Нардо мягко произнес мое имя и растворился в воздухе.
— Глупенький, я больше не увижу тебя.
Расстроилась основательно. Есть не хотелось, пить тем более, переодеваться также. Обернув мясную ножку какой-то цыпы в салфетку, ее и пару конфет я запихнула в карманы пижамных штанишек и вышла из комнаты.
— Шипастый, — позвала тихо, уверенная на все 100 %, что меня он услышит. — Я готова…
— Так скоро? — объявился из-за угла шипастый монстр в кольчуге, чьи рыбьи глаза были просто рыбьими и более огнем не полыхают.
— Ага.
Он поравнялся со мной и смерил недовольным взглядом:
— Пойдете в таком неприглядном виде?
— Да. Но я с гостинцем, и вольность эту мне простят.
— Ваш гостинец Вам самой следовало съесть. — Сообщил шипастый и взял меня за руку.
— Я так и знала, что это для усиления моего вкуса!
— Нет, для улучшения пищеварения Цербера.
— Одно и то же, — отмахнулась я. — Перемещай уже.
Переброс произошел мгновенно, стоило глазам шипастого полыхнуть огнем. Люциус — приколист, чтоб ему хорошо было. Прикалывается на каждом шагу, но не признается.
Мы оказались перед огромными коваными воротами. Приблизительно такие же я видела в темно-синем лесу.
— Галя! — завопили плачущие жертвенницы. — Мы такого наслушались!
— Это так ужасно!
— Нас съедят! Он всех с 10 по 100 миры ест…
— И не давится!
— Ты не представляешь, что с нами будет там…! — ну и трясущимися руками указали на кованые ворота. — Это так ужасно!
— Да! — воскликнула Эва, начавшая пылить спорами.
А я-то думала, что хуже быть не может. Но вот появились жертвенницы, и до меня дошло, как конкретно я ошибалась. Отвлечь бы их чем-нибудь перед кончиной. И тут вспомнила, есть чем отвлечь!
— Девочки, конфеты хотите?
— Как ты можешь думать о еде в такую страшную минуту?!
— Он нас съест и без конфет.
— В этом я не сомневалась, но нас и в прошлый раз могли съесть, и в позапрошлый! — сообщила я и протянула им мятные леденцы. — Не пугайтесь вы так, они вкусные как раз освежающие и успокаи…
Договорить я не успела, как мятные конфеты в прямом смысле слова успокоили жертвенниц. Два спящих тела оказалось предо мной на земле.
— Я так и знала, — сообщила я на удивление ошеломленному шипастому.
— Это что еще такое?! — спросил глухо рыб.
— Продолжение массового предательства Его Величества Темного Повелителя. — Сообщила я и ткнула его в грудь, — ты сам это предполагал.
— Что?!
— Заканчивай ломать комедию, Люц! Ты знал о конфетах…
— Я не…
— Девчонок спать уложи в кровати. Я постучала в ворота, и кольца витых калиток стали разворачиваться.
— Жертвенница Галя Гаря, — возмущенно начал оправдываться рыб в кольчуге, — я исполнитель указа и никоим образом не знал и не мог догадываться о содержании в конфетах…
— Все! Все, ладно, договорились… Ты не Люц, ты не знал, ок. Слушай, я тут вроде как помирать иду.
— И? — удивился шипастый.
— Замогильные песенки знаешь? — спросила первое, пришедшее на ум. Не говорить же ему, что у нас о мертвецах говорят либо хорошее, либо ничего.
— Нет.
— Ладно… — с тоской взглянула на открывающийся проход. И решилась на последнее послание Люциусу. — Раз я помирать иду, то у меня к тебе пара просьб.
— Говорите.
— Во-первых: сообщи Его Темнейшеству, что обладательница того плащика тоже в числе подозреваемых предателей. Во-вторых: я официально примыкаю на сторону предателей, потому что его принцесска сволочь, а он глупец. В-третьих: пока у той заразы на руке браслет с перламутром, у него рога расти будут с ошеломляющей скоростью, а помимо них и ее живот. Собственно, на этом свою прощальную речь я завершаю.