— Лан, ты о чем? — начинаю я паниковать.
— Я тебе по этому поводу позавчера и звонила. Сережки видишь? Знакомые? — Поворачивает ко мне правое ухо, демонстрируя золотой листик с мелким камешком в сердцевине. — Сам объявился!
У меня перед глазами плывет. Комната растворяется, забрасывая меня в прошлое — в шумный бар, в объятия незнакомца, в номер-люкс самого дорогого отеля в городе.
— Встретившись со мной, он скоропостижно свалил. Надеюсь, не скончался, — она образно закатывает глаза в потолок. — Но я запомнила номерок его машины. Регион наш, а это значит — никуда он от нас не денется.
— Ты с ним виделась?! — Я впадаю в ступор.
— Прикинь, он, кажись, сам в ту ночь на рогах был и ничегошеньки не помнит. Решил, что об меня своим пьяным телом терся, — беззаботно хохочет Ланка. — Как будто меня так просто в постель затащить… Ой, прости.
Я поджимаю губы, зло косясь на подругу.
— Почему ты мне сразу не сказала?!
— Я собиралась. А ты по мне новостью о своем соседе жахнула! В двух словах: красивый, не бедствует, врун.
— Вау! — Веду бровями, снова тупясь в шкатулку.
— Кольца на пальце нет, а мне в уши про невесту нассал. Ничего, я уже пацанов подключила. Завтра-послезавтра всю подноготную на него мне выдадут.
Каждое слово Ланки звоном колокола долбит у меня в голове. Он вернулся спустя столько месяцев, чтобы отдать сережку! Или слишком добропорядочный, или тоже думает обо мне. А если, как и я, с отшибленной памятью, то запросто мог Ланки шарахнуться. Она у нас дама, как бы помягче выразиться, своеобразная.
— Что он про сережку сказал? — спрашиваю, занимая свои задрожавшие от волнения пальцы заколками.
— Ой! — Отмахивается Ланка. — Такой абсурд снес…
Звонок в дверь прерывает наш разговор. У меня кровь в жилах сворачивается. Кому что понадобилось в десять вечера? В такой нервирующий момент?
— Погоди. Открою. Но даже не думай спрыгивать. Все мне расскажешь, — предупреждаю я, грозя пальцем, и шлепаю в коридор.
Выглянув в «глазок», вижу того, кого уже не ждала. Я же попрощалась с ним! Он меня не остановил. За день ни разу не позвонил. Не приехал. Сейчас зачем явился? Прибухнул?
Вздохнув, открываю дверь. Демьян, само собой, без приглашения вваливается в квартиру, вынуждая меня шагнуть назад. Взъерошенный какой-то, хмурый, но трезвый.
— Зачем ты пришел? — Скрещиваю руки на груди.
— Ты забыла свой костюм, — протягивает мне пакет, — и обещала познакомить меня с подружкой.
Пакет швыряю на тумбочку и тут же киваю на дверь.
— Все. На выход. Тебя дома папа ждет.
Он без колебаний захлопывает дверь и делает шаг вперед.
— Обувь! — Указываю ему на туфли.
— Твою мать, — ругается, разуваясь.
— Зря снимаешь. Босым потопаешь отсюда.
— Я отсюда уже никуда не потопаю. — Он рывком бросается ко мне, заставив спиной прижаться к стене. Дышит сбивчиво, возбужденно. Глазами бегает по моему лицу. И медленно подняв руки, ладонями упирается в стену по обе стороны от моей головы. — Ты нереально бешеная, Колобок. Вообще без тормозов. С присвистом, играющим на нервах. Но теперь я в ответе за тебя.
— Глупости это все. Уходи, — выжимаю из себя, уже тысячекратно решив держаться от него и его семьи подальше.
— Да не могу я уйти! — срывается он и кулаком ударяет в стену.
— Эй, там все хорошо? — доносится из гостиной голос Ланки.
— Ты с мужиком, что ли? — обалдевает Демьян, округляя глаза.
— Это моя подруга, придурок!
Не веря мне, он разворачивается и берет курс в комнату. Мне жутко от мысли, что будь на месте Ланки Ваня, Демьян двинул бы ему в челюсть.
Он застревает на пороге, очумело уставившись на Ланку, сидящую в позе лотоса на полу. Проглотив пережеванную чипсину, она опускает перед собой упаковку и, растерянно глядя на него, произносит:
— Привет.
Демьяна словно бацнули чем-то. Он буквально рябью покрывается, глядя на мою подругу. Да и у той на лице ярко выраженная гримаса удивления. Я думала, она в осадок выпадет, увидев, насколько я недоговариваю о его выдающихся внешних данных. А она смотрит на него, как на одноклассника, случайно встретившегося там, где не ждали. Не охает, не краснеет, не делится со мной немыми впечатлениями в виде искрящихся глаз.
— Ты? — после недолгой, но накалившейся паузы подает голос Демьян.
— Вы знакомы? — уточняю я, протиснувшись в комнату.
Мой сосед себе ни изменяет: ни на миллиметр не сдвигается с места, чтобы меня пропустить. Зачем? Я же всего-то в своем доме и беременная!
Я выключаю телевизор и жду объяснений.
— Я в трансе, что вы тоже, — признается Ланка, поднимаясь на ноги.
— Не то чтобы знакомы, — включается Демьян. — Это было досадное недоразумение.
Она вдыхает ртом, чтобы продолжить, но он не дает ей и слово вставить, концентрируя все свое драгоценное внимание на мне.
— Тупое пьяное пялево, — объясняет, лишь сильнее сбивая меня с толку. — Я даже ее имени не запомнил.
— В смысле? — начинаю догонять я. — У вас что, был секс?
Чувствую, как от обиды в горле ком застревает. Умом понимаю, что не должна ревновать Демьяна, а в груди больно, и ничего с этим поделать не могу. Особенно горько от осознания, что он переспал с моей лучшей подругой! После таких вестей умная девушка обычно делает выбор в пользу одного: либо парень, либо дружба. Все совмещать противоестественно! Извращение какое-то…
— Стеф, это… — обращается ко мне Ланка, но Демьян ее снова перебивает.
— Я был синий в дупель! — Опять бросается ко мне, отчего я вздрагиваю. Кладет ладони на мои плечи и, сжав их пальцами, склоняется, заглядывая в мое лицо. В глазах мольба. Я его таким еще никогда не видела. — Мы с тобой даже еще знакомы не были. Я тогда нарезался в дымину, Колобок, отвечаю!
— Колобок? — усмехается Ланка, снова увлеченно хрустя чипсами, будто попкорном в кинотеатре.
— Иди отсюда! — фыркает ей Демьян.
— Да щаз, ага, дам винта, потому что бог пикапа тявкнул! — огрызается, встав в позу.
Он мотает головой, прикрыв глаза и огорченно выдохнув.
— Черт, я пришел сказать, что мне хреново без тебя. — Вот это новости! Даже моя дочь замирает. Так и вижу, как она ухом к стенке моего живота прижимается, затаив дыхание. — Клянусь, я не знал, что вы подружки.
— Так! — Я отодвигаю его от себя и перевожу взгляд с одного лица на другое. — Когда и где вы познакомились?
Они начинают перебивать друг друга, и я ничего не могу разобрать.
— Колобок, посмотри на нее и на меня… Я только обдолбанный бы с ней замутил…
— Я тебе обо всех своих парнях рассказываю. Он гонит! И корону бы ему лопатой поправить!
— Стоп! — рявкаю. — Давайте я! Дем, это моя лучшая подруга Лана. Лан, это Демьян, мой сосед.
— Ну это имечко уже ближе к правде, — острит она, разглядывая свой маникюр. — Хотя я совру, если скажу, что ваше соседство меня не удивило. Я так и в церковь начну ходить. Чего молчишь, Прокопий? Язык проглотил?
— Про… Прокопий? — заикаюсь я.
— Да бли-и-ин… — Демьян поднимает лицо к потолку и сует руки в карманы джинсов.
— Да расслабь булки, красавчик. Не было у нас с тобой ничо. Иначе ты бы не забыл. — Ланка берет с дивана свою сумочку и достает из нее пачку сигарет и зажигалку. — За это надо покурить. Я выйду на балкон минут на пять. А вы тут пока мои сережки обсудите. — Она указывает на свое ухо. — Одну из которых ты, разиня, посеяла второго августа в номере «тринадцать» отеля «Лагуна» недалеко от бара «Альбатрос», откуда ушла в обнимку с кареглазым брюнетом, — четко выговаривает она каждое слово. — Вот и встретились. Чучела, — хмыкает она и, выйдя на балкон, плотно закрывает за собой дверь.
В комнате воцаряется оглушительная тишина.
Глава 14. Второе августа
Стефа
Я никогда не была сторонницей отвязных вечеринок, где под воздействием чудодейственных эликсиров вполне приличные в обычной жизни люди превращаются в странных существ. Но никогда не говори никогда. В тот вечер я понеслась во все тяжкие. Спасибо Виталику и его ненаглядной крале. Я-то, дубина, верила, что он на работе зашивается, поэтому меня как женщину не воспринимает. А он эту губошлепку обслуживал Виталием младшим! Чтоб он отсох у него и до конца дней дарил самые незабываемые ощущения при мочеиспускании!
Маленькое черное платье, туфли на каблуке, яркий макияж, агрессивный маникюр и пышные локоны, струящиеся по плечам, — и вот она я, охотница за приключениями на задницу в кружевных трусиках. Эротичное белье для большей уверенности в себе, как в хищнице. По крайней мере, со слов Ланки, по-дружески одолжившей мне свои золотые сережки, на случай, если встречусь с Виталиком.
— Пусть думает, что новый бойфренд уже палку кинул.
Меня раздавливало чувство растоптанности, а подруга не только утерла мне слезы, но и заставила поверить в свою важность. Она убедила меня, что я могу позволить себе все. Это мой день. Мой вечер. Мой шанс перечеркнуть прошлое и с высоко поднятой головой начать жизнь сначала.
В общем, я позволила себе два бокала вина дома. Или три-четыре, уже не вспомню. Потом коктейль в шумном баре «Альбатрос» недалеко от Ланкиного дома, другой коктейль, третий, и остановить меня уже не представлялось возможным. В принципе, Ланка и не пыталась. Она у меня очень милая и терпеливая подруга. Слушала мой бред, а я по сто раз повторяла одно и то же, жаловалась на Виталика, отключив тормоза и преувеличивая его недостатки, выла, что не знаю, как жить дальше, удаляла его фотографии с мобильника и колотила себя в грудь, что у меня еще все впереди.
— Я ради него на долбаные курсы по стриппластике записалась… Хотела удивить его, порадовать…
— Порадуешь кого-нибудь другого.
Ланка весь вечер взглядом сортировала посетителей мужского пола. Слишком взрослый. Женатый. Скучный. Прыщавый. Подозрительный. Нищий. Кто бы к нам ни прилип, отшивала в два счета. Она была тверда в своей позиции, что лучшее лекарство от депрессии из-за измены — мимолетные интрижки. Без секса, чтобы букет не отхватить. Выпивка, флирт, танцы, можно поцелуи и обмен номерами. А мне, если честно, мужиков вообще видеть не хотелось. Смотрела на них и думала: сплошной Виталик. Сколько из них тут притворяется свободными?