а снова заговаривает, ее слова слегка сбивают меня с толку.
– Ну что, женщина-робот, почему бы тебе немного не отдохнуть? Отвлечься от работы, от детей и от твоего ненаглядного Грега, оставляющего следы на штанах? Это пойдет тебе на пользу!
Я настолько благодарна тому, что неловкая ситуация преодолена, что отвечаю в положительном ключе.
– М-ммм, возможно. Когда-нибудь.
Я много что планирую на период времени под названием «когда-нибудь», прекрасно понимая, что вряд ли у меня найдутся свободные ячейки в семейном календаре, расписанном на два года вперед.
– Вот и здорово, – хватается Мелисса за мои слова. – Мы могли бы вместе придумать что-нибудь. В духе лагеря для девочек-скаутов!
– Это когда вожатые хлопают тебя по заднице, а потом все едят пережаренные до углей консервы?
Она кажется слегка обиженной.
– Тебе точно понравится!
«Ну уж нет, – думаю я. – Чтобы мне что-то понравилось, это надо еще очень постараться…»
– Не хочешь отправиться куда-нибудь на недельку со мной? – спрашивает она вкрадчиво.
«На недельку? Так долго…», – хочется мне сказать. Но вместо этого я пробую другую тактику:
– Я съезжу куда-нибудь с тобой, как только ты разберешься со своим зубом мудрости.
Мы обе понимаем, что это маловероятно.
У Мелиссы настоящая фобия врачей, в появлении которой она обвиняет маму, которая какое-то время посылала ее к диетологу незадолго до нашего взросления.
– Если бы тебя взвешивали каждый месяц, как призовую корову, то ты бы тоже не любила врачей.
– Это не одно и то же!
Затем я принимаюсь привычно защищать тех, кого уже нет на свете, хотя ни у кого из нас нет никаких доказательств, да и припоминаем мы то время весьма смутно.
– Если бы ты вовремя вылечила зуб, он бы у тебя не болел!
– Он и не болит, – поправляет меня Мелисса. – Просто немного ноет, иногда. И стреляет.
Она сжимает рукой челюсть.
– Не обижайся, но я правда не люблю врачей.
– Уже обиделась.
– Кроме того, я здорова, как бык.
Как ни горько это признать, но, если не считать зуба, она права.
– Жаль, что ты отказываешься пойти в стоматологию. Тебе могли бы подарить стикер или даже игрушечного динозавра.
– Правда? – оживляется Мелисса.
– Нет, ты же не пятилетка.
– Тогда точно не пойду.
– Ну и ладно. Живи со своим разлагающимся зубом, от которого опухнет десна и воспалятся мягкие ткани. А я буду заниматься своими рутинными делами.
«Вот и уклонилась от пули», – подумала я.
– Тебе не надоедает все время быть правой? – огрызается она.
– Я не специально.
Она немного размышляет, пока я заправляю простынями две односпальные кровати и раскладываю еще три кучи разной одежды для стирки (белое, цветное, деликатное). Потом я включаю пылесос и прохожусь с ним по спальне, заметно нервничая. Наконец Мелисса прищуривает глаза и очень медленно моргает.
«Все равно что выходные в мозгу у телепузика», – думаю я.
Затем она заговаривает:
– Ну хорошо, я это сделаю.
– Что? – спрашиваю я, просовывая одну руку в пододеяльник, а другой пытаясь затолкнуть в него пуховое одеяло.
– Запишусь на прием. На следующую неделю. А затем закажу поездку. Для двоих.
Вот дерьмо.
– Ты хоть встряхнешься немного.
Мне хочется возразить и сказать, что мне не нужно «встряхиваться», но я тут же вспоминаю несколько эпизодов, говорящих о том, что в последнее время со мной действительно что-то не ладно. К этим эпизодам принадлежат следующие (помимо прочих):
– Искала подборку «Лучшие песни Майкла Бубле» в Google[11].
– Административные ошибки/опечатки. Вроде того, как я отослала электронное письмо сотруднику фармацевтической компании со словом «Целую» в конце или сказала новому коллеге-ортодонту, что я «очень занятная», когда хотела сказать, что «занята».
– Не рассердилась и даже не удивилась, когда Грег съел сэндвичи, приготовленные на день рождения Томаса, потому что подумал, что они «лишние».
– Принимала душ сидя.
– Мистер Зубы…
При этом воспоминании у меня снова начинает урчать в желудке. Поэтому я делаю то, что делаю всякий раз в таких случаях. Просто хороню это воспоминание. Хлоп, и нет его! Та-дам! Да, много можно найти примеров таких сбоев… Может, я и в самом деле перенапрягаюсь. По чуть-чуть каждый день. Как лягушка в кастрюле, которую медленно доводят до кипения. Что, если я на грани нервного срыва, а никто этого не замечает? Это так похоже на меня. Я молча паникую пару секунд, пока не слышу слова Мелиссы:
– …сейчас это легко, они всем помогают…
– «Помогают»? Мне не нужна терапия!
– Какая терапия? Ты про что?
– О… – смущенно тяну я. – Никакая. Ни про что…
– Я говорила про бронирование и запись заранее. Можно, например, записаться на пейнтбол. Правда, здорово?
– Нет.
– Канатный парк «Стань обезьяной»?
– Нет.
– Раскрашивать пони?
– Раскрашивать пони? Настоящих?
Она что, клея нанюхалась?
– Ну да! Они вроде бы не против. Говорят, что для них это как массаж – расслабляет.
– О… А как насчет спа-пансионата?
«Против спа-пансионата я бы не возражала, – думаю я. – Там спокойно. И будут халаты. И не нужно ни с кем разговаривать».
После этого, хотя физически и продолжаю находиться в доме, я мысленно уже лежу на шезлонге в белом пушистом халате и слушаю «музыку китов». Одна.
– Ну ладно, – говорю я, удивляя даже себя. – Я поеду с тобой.
А что может случиться такого уж плохого? Я убеждаю себя, что спа – это как раз то, что мне сейчас нужно.
– Вот и здорово! Тогда позволь мне все организовать, – говорит она.
– Ты уверена? Организацию я могу взять на себя.
Я беру телефон, чтобы: а) проверить, не пришло ли новых сообщений от Мистера Зубы; б) добавить поездку в список дел, и в) сократить планы на выходные. Но тут Мелисса меня перебивает:
– Ты что, не доверяешь мне?
Ты что, сошла с ума? Я не доверяю никому! А после прошлого вечера едва могу доверять даже себе!
Вибрация в руке говорит о том, что пришло новое сообщение, и у меня напрягаются все мышцы. «Только бы это был не он, только бы это был не он…» – начинаю я повторять свою недавнюю внутреннюю мантру, а затем следую совету своего кардиолога: «…и не забывайте дышать».
– Конечно, я тебе доверяю, – лгу я Мелиссе.
– Ну тогда я сама все и сделаю.
– Спа, правильно?
– Ага, – пожимает она плечами.
– Ну хорошо. Договорились.
Я проверяю экран телефона. Кто-то спрашивает, не продали ли мне по ошибке кредитное страхование. Из легких у меня выходит воздух, сердце возвращается к нормальному ритму.
И я дышу.
Фигурально «передав поводья», я испытываю какое-то немного странное, незнакомое мне чувство. Облегчения? Может, это оно и есть? После прошлой ночи я все больше убеждаюсь, что нужно пойти на какие-то уступки. И если для того чтобы вернуться обратно в привычную колею – под чем я подразумеваю ПОСТОЯННЫЙ КОНТРОЛЬ НАД ВСЕМ – нужно посетить спа-пансионат с сестрой, то, возможно, это и стоит сделать? Конечно, при этом я вручаю контроль над выходными в руки той, кто называет лапшу деликатесом и соскребает лопатой дерьмо животных ради удовольствия. И все же у меня в груди возникает приятное теплое ощущение. Возможно…
– Ты что, сейчас заплачешь?
Мелисса беспокойно поднимается. В последний раз я плакала на глазах других людей в 1992 году, когда сломала ногу в четырех местах.
– Это что, слезы?
– Конечно, нет, – я касаюсь глаза пальцами.
Это ложь. Я ощущаю, как мои подмышки потеют «Ширазом» – настолько я стараюсь сдерживаться.
– А ты что, уходишь?
– Э-мм… ну да, поеду-ка я, – говорит она и от всей души хлопает меня по правой руке. – До скорой встречи. В ближайшие две недели.
– Две недели?
Я потираю руку, и это по крайней мере отвлекает меня от слез.
– Вроде речь не шла про две недели. Надо свериться с календарем. Не могу же я так взять и все отменить…
Она не слушает, а только кивает, словно я маленькая девочка.
– Ты слишком много волнуешься. Вот увидишь, все будет как в добрые старые деньки, – говорит она.
– Ага. Великолепно!
«Этого-то я и боюсь», – проносится у меня в голове мрачная мысль.
Глава 3
Две недели спустя…
– Я заказала нам шикарный отдых, – сказала она.
– Лучшая цена за неделю, – продолжала она.
– Возьми с собой паспорт, – напомнила она.
У меня сложилось впечатление, что мы едем куда-то в очень шикарное место. Туда, где швейцары сверяют каждый пункт в документах и проводят кредитной картой по терминалу на тот случай, если вы решите полакомиться орешками из мини-бара стоимостью в 500 фунтов или похитить полотенце. Туда, где на столах и в тумбочках среди буклетов и книг лежат письменные принадлежности с фирменным логотипом. Я пребывала в этом убеждении и продолжала мечтать о бескрайних бассейнах и массажных креслах вплоть до того момента, как грязный пикап остановился на повороте, ведущем к Терминалу 5 аэропорта Хитроу.
– Самолет? Мы что, летим куда-то на самолете? – пробормотала я.
– Ага! – улыбнулась Мелисса, показывая ямочки на щеках и поворачиваясь к пассажирскому креслу.
– Ты не говорила, что…
– А ты не спрашивала, – возразила она, все еще продолжая бодро улыбаться и уверяя меня в том, что «Грег знает» и что «в это время года Скандинавия просто великолепна».
– Скандинавия? Что?.. Почему?
– Не волнуйся. Тебе понравится Дания.
– Дания? – едва не поперхнулась я. – Погоди, ты там уже бывала, что ли?
Я впервые слышала от нее про Данию.
– Ну да! Кучу раз! Копенгаген чудесный город – даже лучше, чем в песне! – с энтузиазмом отвечала Мелисса.
– Ну тогда ладно, – попыталась я смириться с тем, чтобы провести «мини-отпуск» в незнакомом городе. – Значит, ты проведешь мне тур по нему…