– Какие вы длинноногие, – пыхтит Мелисса. – Трудно угнаться за вами.
Это неудобство становится особенно коварным, когда мы пересекаем журчащий ручей и едва не роняем нашего предводителя в устремляющийся к морю поток.
«Представить только, какие могли быть заголовки!» – думаю я.
В экспериментальном лагере от руки четырех англичанок погиб викинг.
Одна из женщин, Элис Рэт [имя указано примерно], стоматолог и мать двоих детей из Стретэма, недавно была фигуранткой скандального происшествия в отеле Premier Inn в Мидлендс, персоналу которого пришлось отказать ей в посещении семейного буфета. «Это было позорное зрелище», – утверждают некоторые очевидцы.
Потом я напоминаю себе, что дело тут вовсе не во мне, и приказываю себе собраться. После ручья мы входим в нужный ритм, привыкнув к слабостям друг друга (в основном это рост и недостаток сил), учитывая их в синхронных движениях.
Так мы ловко и проворно прокладываем себе путь среди скопления скал, а потом, когда я начинаю ощущать, что мои руки и ноги действительно больше не выдержат, Триша театрально заявляет, что она «узрела свет».
Прошлепав под проливным дождем еще пару шагов, я тоже замечаю мигающий огонек вдали и трубу, над которой поднимается уверенный столб дыма. И, наконец, дом.
– Кирпичный! Из настоящих кирпичей! – Триша едва не кувыркается от сумасшедшего возбуждения. – И у него дверь! И окна!
Нас охватывает облегчение, и я внезапно взрываюсь нервным смехом – по-хорошему, в кои-то веки – и даже немного… ликую.
– У нас получилось! Вправду получилось! – я сама не могу поверить в случившееся.
– Подумаешь, мечи ковать – мы спасли человеку жизнь! – добавляет Триша. – Наверное…
– Мы викинги! – рявкает моя сестра, поднимая кулак в знак победы и едва не роняя свой угол носилок.
Дальнейшая суматоха и вопли Мелиссы прерывает какой-то резкий, едва ли не первобытный звук.
– Хрена себе! Это еще что такое?
– Магнус?
Мы кладем носилки на землю, чтобы проверить, не исходят ли вопли от нашего предводителя, но тот выглядит спокойным, если не считать пускания слюны и появления большего количества подозрительных пятен. «Ну или он умер, – беспокоюсь я. – Но пока что будем считать, что он спит…» В любом случае эти леденящие кровь адские звуки доносятся не от него.
– Ри-ииииии-уррррррргх! – снова кричит кто-то или что-то.
Я хватаю Мелиссу за руку и крепко держусь за нее. Просто на тот случай, если она испугалась…
– Все нормально, – говорит она. – Все будет хорошо…
Она сжимает мне ладонь едва ли не до хруста в пальцах, и тут из-за кустов вразвалку выходит какая-то мясистая тварь с трясущимися от жира боками.
– Это всего лишь свинья!
О боже! «Повелитель мух». Я так и знала.
Тварь утыкается головой в не очень прочный на вид забор и снова издает мерзкое «Ри-ииииии-уррррррргх», а потом, распугав несколько кур, начинает рыть землю, то есть возвращается к своему обычному занятию.
– Мы должны постучаться? – спрашивает Марго.
– Конечно, – отвечаю я и подталкиваю Мелиссу вперед.
Она стучит, дополняя это действие пинком, но никто не отвечает.
– А колокольчика нет?
Колокольчика нет. Поэтому мы ждем, как истинные вежливые британки, периодически поправляя кряхтящего Магнуса, которого вот-вот снова стошнит.
– Ну ладно, заходим, – говорит Мелисса, хватаясь за дверную ручку.
– Нет, нельзя так! – возражаю я, отдергивая ее руку.
– Почему?
– Он сейчас обделается! А это грубо!
Аргумент довольно убедительный.
Мелисса снова тянется к массивной деревянной двери, как вдруг она распахивается.
В нашу вторую встречу Инге выглядит не менее ошеломительно, чем в первую: в плотно обтягивающей черной лайкре, словно готовая к тренировке в любой удобный момент.
– М-ммм… Здрасьте… – бормочет Мелисса, тоже, по всей видимости, ошеломленная.
У меня получается не лучше.
– Хороший у вас дом, – лепечу я, пытаясь произнести что-то «нормальное», как «нормальный человек».
К счастью, Инге спасает нас. Она поднимает руку, пресекая дальнейший лепет, и вытягивает шею, чтобы посмотреть на печальное зрелище на носилках позади нас.
– Это мой муж?
– О боже. Да! – заявляет Триша.
Мы чувствуем себя настолько виноватыми, что на мгновение забываем, зачем вообще сюда пришли.
– Ему плохо… – начинаю я, но объяснять ничего не нужно, потому что Магнус вовремя иллюстрирует сей факт, обильно извергая буро-лиловую рвоту.
– Опять? – отвечает она скорее сердито, чем обеспокоенно, как подобает обеспокоенной супруге при таких обстоятельствах. – Я же говорила ему, – продолжает Инге уже раздраженно. – Я сказала: «Используй флэш-карточки! Туристы никогда ничего не знают про добычу еды и думают, что ягоды приносят из магазина!»
– Ха! – усмехается Мелисса, желая заявить о своей принадлежности к сельским жителям и о том, что уж ей-то не стоит присваивать ярлык «туриста».
Что, на мой взгляд, нечестно.
– Ну обычно так и бывает… – начинаю я.
– Я их покупаю в супермаркете упаковками, две по цене одной, – поддерживает меня Триша.
– А что, так можно, «две по цене одной»? – простодушно спрашивает Марго.
Так похоже на нее! Конечно, она же не ищет скидки! Может, даже вовсе не ходит по магазинам! Наверняка все покупки за нее делает кто-то другой. Вроде дворецкого.
Инге, которую нисколько не интересуют наши покупательские привычки, знаком приказывает нам расступиться, чтобы она смогла подойти к своему страждущему мужу.
– Я его забираю.
Она с видимой легкостью подбирает Магнуса с земли и несет его на спине, словно рюкзак, оборачиваясь и говоря:
– Вам лучше зайти.
Мы следуем за ней и проходим в коридор, почти полностью забитый верхней одеждой самых разных размеров. Потом нас проводят мимо комнаты, заполненной разной обувью, где я не без удовлетворения замечаю и нашу обувь. Там же, под ржавой бензопилой и несколькими парами тренировочных штанов, проползает пухлый младенец, который начинает увлеченно кормить червяками цыплят в углу, освещаемом инфракрасным светом.
Весьма экстраординарно…
Коридор выходит в теплую, преимущественно деревянную кухню. Инге предупреждает, чтобы мы не пугались странных звуков, потому что «в шкафу ягненок».
На мгновение мне кажется, что это какой-то эвфемизм или что-то было утрачено в процессе перевода. Но тут раздается высокое блеяние, и из-за дверцы шкафчика под раковиной показывается розовый нос. За ним вырисовывается кривая ножка, затем другая, и наконец мохнатая мордочка. Два глаза-бусинки оценивают вновь прибывших, затем создание снова блеет и удаляется обратно вглубь шкафа.
– Мать отказалась от него, поэтому мы решили подержать его пока что здесь, – объясняет Инге, все еще держа за плечами свою ношу в виде викинга.
– Как ужасно! – охает Триша, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть животное.
– Такое бывает в сельской местности, – уверяет Мелисса, наш местный специалист по животным, явно желая впечатлить Инге.
Интересно, уж не ягненок ли это той самой овцы? Миссис Плохая Овца, моя Немезида, которая пыталась помешать мне добыть ягоды и всюду гадила.
На грубом деревянном столе лежит буханка хлеба и стоит миска с чем-то мутно-белым.
– Козье молоко, – сообщает Инге. – Свежее, утреннее. Хорошо макать.
– О боже… – произносит Триша.
– Мы что, и вправду попали в прошлое? – шепчу я.
– Наверное, – отвечает она шепотом.
– У вас и козы есть? – спрашивает Мелисса.
– Да.
– Ого.
– Значит, вы сами нашли дом? – спрашивает Инге, и мы киваем. – Вы взяли трейлер?
– Трейлер? Нет… мы соорудили носилки, – говорит Мелисса, на мой взгляд, слишком нахально, будто забирая всю славу себе.
– Вы несли его? Все время?
– Ну да.
– По дороге?
– А что, есть дорога? – изумленно спрашивает Мелисса.
Инге встряхивает Магнуса, чтобы освободить руку, и показывает в окно. И действительно, параллельно старой тропе, по которой мы шли, идет идеальная асфальтированная дорога.
– Вон там, за свиньей, – говорит она, будто мы идиотки.
«Мы идиотки, – думаю я. – Или скорее Мелисса. Ведь именно она заставила нас идти этим путем…»
– А, ну да! Свинью мы видели, – кивает Мелисса, пытаясь хотя бы отчасти вернуть себе достоинство.
– Теперь она у нас одна. Было одиннадцать, но мы их съели, – бесхитростно говорит Инге, а потом обращается к Магнусу и произносит нечто нечленораздельное.
– Наверное, по-датски, – шепчет Триша.
– Точно, – киваю я.
Инге приподнимает своему мужу веки, чтобы осмотреть его зрачки, потом изучает язык, а под конец без особых церемоний скидывает его, прислоняя к стене, словно куклу-марионетку.
– Сразу к делу, без лишних слов, – бормочет Триша, а я восхищаюсь ловкими и умелыми движениями женщины.
«Жена-профессионал, – думаю я. – Как я – стоматолог».
– С ним все будет в порядке? – обеспокоенно спрашивает Марго.
– Да, конечно. Дам ему обычное средство, – отвечает Инге, шаря по ящикам с различными кухонными приборами и ингредиентами.
Из деревянного шкафчика она достает узловатый, похожий на конечность страдающего от артрита кусок имбиря и начинает умело скрести ложкой. После, умело и не глядя, крошит ножом практически в пыль. Добавляет немного воды из кастрюли на плите и щепотку чего-то коричневого.
Мелисса принюхивается в попытке опознать загадочный порошок, и лицо ее проясняется.
– Пахнет как тако!
– Кумин, – говорит Инге. – Помогает пропотеть.
Закончив готовить зелье, она поднимает Магнуса, перекидывая его через руку, словно постиранное белье, и уносит из кухни, говоря:
– Сейчас разберусь с ним, а потом поговорим. Чувствуйте себя как дома, кофе в кастрюльке.
Кофе?
Я навострила уши, пульс у меня учащается, кончики пальцев пульсируют в предвкушении.