За исключением пломб миссис Уайт. Их-то как раз нужно заменить в самое ближайшее время…
Я переправляю просьбу в регистратуру с сердитым красным восклицательным знаком, говорящим о высоком приоритете. Потом перехожу в браузер, пользуясь доступом к бесплатному Wi-Fi[35].
И не успеваю я осознать, как уже по уши погружаюсь в фотографии одной старой школьной знакомой на Facebook, завидуя ее идеально снятому дому и ощущая подкатывающие приступы травмы периодических нагрузок, от которой регулярно страдаю. «Это плохо, – напоминяю я себе. – Прекрати. Прекрати немедленно. Перестань пролистывать сейчас же». Но в последний момент, перед тем как закрыть приложение, я замечаю, что Стив из хирургии опубликовал «смешное» видео, которым поделились несколько сотен тысяч раз, озаглавленное «Женщина сходит с ума на работе» и сопровождаемое тегом #вотэтошоубизнес. В своем комментарии Стив пишет: «ОБЯЗАТЕЛЬНО посмотрите – после этого мне моя работа кажется не такой уж и сумасшедшей», на что Беверли из регистратуры не слишком остроумно ответила: «Здесь сходить с ума не обязательно, но помогает!»
Я нажимаю на него, не думая. Ссылка переносит меня на один из тех сайтов, которые пестрят женщинами в бикини, загорелыми мужчинами с немного нахальными взглядами и лозунгами о том, как бельгийские трансвеститы морально развращают нашу молодежь за счет британских налогоплательщиков. Я морщу нос и уже собираюсь закрыть станицу, обещая себе быть выше всей этой чепухи, как видео начинает проигрываться автоматически.
«Ну ладно, это не моя вина», – думаю я. И смотрю.
Поначалу кажется, что это ошибка. Просто какие-то кадры чьих-то ботинок на фоне потертой ковровой дорожки, как будто кто-то нажал кнопку записи случайно. Я наклоняюсь ближе, чтобы ничего не пропустить, и улавливаю едва слышный звук. Поэтому я прибавляю громкость, пока не слышу отчетливо женский голос. Раздраженный голос. Даже, скорее, разгневанный.
– Чего ради я должна с кем-то считаться? – спрашивает она. – Скажите, чего ради? – повторяет она, меняя тон. – Ну, давайте, говорите. Ради кого я тут парюсь? Среди людей, которые годами не прикасались к расческе и у которых такой вид, как будто их нужно долго тереть мочалкой. Они даже еще не родились, когда я проводила свой первый телемарафон со знаменитостями. Но разве я жалуюсь?
Ответа она не ждет.
– Нет, не жалуюсь.
Камера поднимается чуть вверх, дрожа в стиле The Cook Report[36], как будто снимающий набрался храбрости и решил продолжать съемку без ведома объекта так, чтобы лучше было видно само действие. Я вижу туфли-лодочки, из которых вырастают стройные и смуглые женские ноги. Женщина стоит у кулера с водой, слегка покачиваясь и время от времени шагая ко второму человеку – мужчине в джинсах и толстовке. Камера двигается так, что их лица постоянно размыты, но в перерывах между фразами женщина, похоже, отхлебывает из белой фирменной кружки.
– Единственное – единственное! – что я ожидаю, так это некоторого признания. Но нет. Я узнаю из вторых рук – из вторых рук! – что мое шоу отдали какому-то… эмбриону!
– Они сказали, что просто хотели создать более молодежную энергетику, – пытается объяснить Мужчина в Толстовке.
– А почему не за счет других? Хотят молодых – пускай урезают Маркуса. Или Найджела. Или Дага. Да, как насчет ДАГА?
Она грозно наступает на мужчину.
– И это на радио! Поистине жалок тот день, когда даже на каком-то гребаном радио считается в порядке вещей гнобить женщину, которой едва за пятьдесят… за сорок пять, – поправляет она себя и замолкает, делая глоток. – Вот что я вам скажу. С меня хватит! ХВАТИТ! Слышите? Я не обязана мириться с этим! Я вела «Знаменитость с акулами»! Меня опускала в море женщина с тремя пальцами! Видели эти бедра? – Она показывает на свои бедра. – В гидрокостюме? Акула подумала, что я больной тюлень. Поплыла прямо ко мне, но я ВСЕ РАВНО вышла в эфир и на следующее утро выпустила программу. Вот это – шоу-бизнес!
Мужчина в Толстовке предлагает ее пластиковый стаканчик с водой, но Женщина с Кружкой, голос которой кажется подозрительно знакомым, отшвыривает его и продолжает:
– Я прыгала с вертолета в лагерь медиков и пила шампанское со съемочной группой сериала «Катастрофа». Я бегала в цветастом спортивном костюме и ела лобстеров в «Воскресном дне»!
При этих словах камера чуть трясется, и мне кажется, что снимающий смеется.
– Это еще что? – Женщина с Кружкой поворачивается и смотрит в камеру. – Ты что, снимаешь меня?
– Нет… – бормочет мужской голос, и камера поворачивается в сторону серых пластиковых стульев, на которых сидит курьер с мотоциклетным шлемом в руках, а несколько юных сотрудниц, похожих на розовощеких девочек-скаутов, нервно хихикают. Из-за них выглядывают женщина с серьезным видом матроны и пара бородатых типов, сжимающих в руках почтовые открытки. Еще две женщины входят через вращающиеся двери и стряхивают воду с зонтов. Одна держит пакет с едой из доставки, но обе замолкают, едва видят, что тут происходит. Камера переходит обратно к лицу Женщины с Кружкой.
Это же не… Неужели?
Что-то в чрезмерно зачесанных светлых волосах и в манере поведения Женщины с Кружкой кажется мне знакомым. Я понимаю, что мне нужно остановить видео. И я хочу его остановить. По крайней мере, хочет хорошая часть меня (по сути «Кайли»). Но почему-то я не останавливаю.
Я не могу оторвать взгляд. Нужно посмотреть, чем это закончится… Нужно проверить, действительно ли это та, про кого я подумала…
– О, посмотрите, кто пришел! – героиня видео приветствует Женщину с Пакетом, которая мгновенно багровеет и отводит взгляд. Женщина с Кружкой делает очередной глоток и пытается прислониться к шкафу с открытками и буклетами. Среди них я различаю крохотные фотографии глупо улыбающихся мужчин и нескольких женщин. К сожалению, Женщина с Кружкой неверно оценивает расстояние между собой и стеной, спотыкается, роняет шкаф, и его содержимое разлетается по потертому синему ковру.
Женщина с Пакетом приседает, чтобы собрать открытки.
– Да не парься ты так, – говорит ей Женщина с Кружкой, пронзая каблуком своей лодочки фотографию бородатого мужчины. – Даг это заслужил.
Она видит, что несколько открыток остались лежать на полке, и сбрасывает их, ухмыляясь.
– И Найджел! И Маркус! И ты тоже скоро заслужишь, – обращается она к Женщине с Пакетом. – Когда-то и я была, как ты! Когда только устроилась, то была худая, как тростинка! И все эти критики и толстяки-заправилы постоянно меня стращали, но я держалась. Даже после того, как наступила эпоха высокого разрешения и все мы стали выглядеть как под микроскопом – как кандидаты в музей «Подземелья Лондона». Конечно, меня уже не стали приглашать на проект The One Show, где всего-то и нужно делать, что только сидеть на диване – в отличие от Джайлза мать его Брандрета[37], все преимущество которого заключается в том, что у него есть ЧЛЕН!
Камера переключается на шокированные лица девушек-статисток, некоторые из них всхлипывают.
– Рано или поздно они доберутся и до тебя! – белая кружка вращается у лица женщины помоложе, расплескивая свое содержимое в процессе. – Когда-то у меня было все! – продолжает Женщина с Кружкой, слегка заплетающимся языком. – Я вела «Видеословарь» с Робертом Плантом![38] Готовила курицу в вине с Филом Коллинзом![39] Вот это шоу-бизнес!
Снова из кружки выплескивается жидкость.
Это ОНА! Это… Триша!
Я спрашиваю себя – на что я вообще наткнулась, и объясняет ли это то, почему бывшая звезда «Королевского нокаута» прозябает сейчас где-то на задворках Скандинавии. Видео же тем временем продолжается.
– Ладно. Все хорошо. Давайте все расслабимся, – начинает Мужчина в Толстовке, но Женщина с Кружкой – точнее, Триша – выливает остатки из своей кружки ему на брюки.
– Расслабимся? Хочешь еще немного расслабиться, «расслабленный парень»? – Триша кренится на одну сторону, но продолжая изображать то, что, на мой взгляд, должно было стать пародией на молодежь. – Вот что я тебе скажу: а не хочешь ли ты ОТВАЛИТЬ?!
– Это возмутительно! – восклицает женщина, похожая на строгую сову, на которую тут же переключается камера. – Может кто-нибудь позвать на помощь? – обращается она к секретарше на ресепшене, которая театрально закатывает глаза и начинает медленно набирать номер пальцами с очень длинными бирюзовыми ногтями.
– Но и ты должна признать, что в последнее время программа получалась не очень, – смело продолжает Мужчина в Толстовке, не обращая внимания на свою мокрую промежность.
– Подумаешь, один раз решила поесть кешью во время эфира на радио. Обожаю кешью!
– Дело не в кешью, Триша… – возражает Мужина в Толстовке.
– Ну ладно, устроила однажды «большое представление»! Хорошо, два раза, максимум! Пару раз забыла «новости», – она делает пальцами «кавычки», показывая, что эти новости и выеденного яйца не стоят. – Джеймс Ноти произнес слово на букву «П» в программе «Сегодня», и ему ничего не было! Тонни Блэкберн поставил If You Leave Me Now группы Chicago на автоповтор, и никто даже не заметил!
– Вообще-то заметили, – произносит другой голос за пределами экрана.
– Заткнись, умник, – огрызается Триша.
– И это была Шейла, – шипит Женщина с Пакетом.
– О, извини, Шейла. Надеюсь, твой увеличенный кадык себя оправдал…
– Карен из отдела кадров уже идет, – гундосит секретарша с голубыми ногтями.
– Карен из отдела кадров – дешевка, которая давно ждала этого, чтобы показать свою значимость, – Тришу уже не остановить. – Вы знаете, что она трахалась с Дагом с самого первого дня, как устроилась на работу?