Зина – женщина ответственная, порядочная, верующая. Поэтому сделала все, как велела хозяйка. Даже купила ящик водки, напекла блинов, накрошила «оливье» и позвала соседей помянуть хозяйку. Больше никого на поминках не было. Затем Зина позвонила по оставленному телефону и сказала:
– Наталья Сергеевна велела известить о своей кончине нотариуса Бодрова.
На следующий день прибыл мужик лет пятидесяти, а с ним наследник Алексей Колпаков. Увидав парня, Зина вздрогнула. Это был один из тех, что ночевал в доме Филимоновой, но не тот черноволосый, странно похожий на покойного мужа Натальи Сергеевны, а другой, блондин, с носом картошкой.
Зина, честно говоря, думала, что родственник хозяйки тот, чернявый, а оказалось, этот. Ей подобный факт показался странным, но она, естественно, ничего не сказала. Бумаги все были оформлены, как надо, и через полгода Алексей стал полноправным хозяином. Зину он поставил приглядывать за домом, сказав:
– Перестроим жилье и въедем с сестрой.
Зиночка не спорила, да и какое право она имела высказывать в данной ситуации свое мнение? Тем более что Леша положил ей хорошую зарплату. Зина съездила на кладбище, постояла возле шикарного памятника, где была выбита эпитафия «Смерти нет, есть только моя любовь», и посчитала все долги оплаченными. Потом умер и Алексей, а Надя решила продавать дом.
– Адрес парикмахерской не помните? – поинтересовалась я.
Зина развела руками:
– Только название «Синий цветок». Там еще весь зал был голубым отделан, мастера в таких симпатичных халатиках стояли, цветом прямо как небо. У каждой на груди табличка с именем и изображение растения: незабудка, ирис, василек, фиалка… Очень красиво.
– Как звали мастера Натальи Сергеевны?
– Майя, – ответила Зина, – хозяйка всегда говорила: «Поеду к Майечке, у нее волшебные руки, даже мигрень проходит после того, как она мне голову вымоет».
Зина замолчала, потом осторожно поинтересовалась:
– А вы, ежели дом купите, свою прислугу привезете?
– Пока еще я не решила до конца вопрос с приобретением этого здания, – пояснила я.
Зиночка горестно вздохнула.
– Ясненько.
Отъехав от Калинова, я вытащила телефон и набрала номер.
– Справочная Би-лайн, – ответил ласковый девичий голос.
– Мне нужен адрес салона «Синий цветок».
– Подождите секунду.
В ухо полились звуки заунывной мелодии. «Пежо» стоял на обочине, вокруг теснился лес. Подбирались ранние сумерки, и неожиданно мне стало холодно и страшно, даже жутко. Из-за деревьев наползало на шоссе нечто серое, клубящееся. Машин не было совсем. На всякий случай я полностью закрыла окна и попыталась успокоиться. Бояться нечего. Часы показывают шестнадцать часов. «Пежо» на ходу, в руках телефон, никаких людей не видно, никто не собирается на меня нападать… Но ужас все равно липким саваном начал окутывать тело.
Трясясь непонятно отчего, хотя в машине работала на полную мощь печка, я тихонько поехала вперед.
– Записывайте, – раздался голос, – «Синий цветок», Профессорский тупик, два, телефон…
Страх пропал, стало смешно. Профессорский тупик! Надо же так назвать улицу. Интересно, где она находится? Я открыла бардачок, вытащила атлас, палец заскользил по строчкам. Внезапно со стороны обочины метнулось что-то белое, страшное, непонятное, с омерзительным шипением оно бросилось прямо на ветровое стекло, в машине сразу стало темнее. От ужаса я заорала и закрыла глаза. Шипение продолжалось. Я чуть-чуть приоткрыла веки и увидела серую тряпку, ползающую по стеклу. Привидение! Оно преследует меня теперь и днем!!!
Вне себя от ужаса, я юркнула на заднее сиденье, накрылась с головой лежащим там пледом и набрала «02».
– Милиция, двенадцатая слушает.
– Помогите, на меня напали.
– Адрес.
– Шоссе возле Калинова.
– Где?
– Сижу в машине на шоссе, на повороте к Калинову, некто пытается ко мне залезть, умоляю, помогите.
– Сейчас сообщу, – обнадежила девушка, – ждите, заприте машину изнутри и ни в коем случае не открывайте двери. У нападающего есть оружие?
– Не знаю, скорей, помогите.
– Уже едут.
В ухо понеслись гудки, я скрючилась под пледом, от одеяла пахло Хучиком, мопс любит зарыться в него, оказавшись в «Пежо». Я закрыла глаза, извне не доносилось ни звука…
– Эй, – раздалось словно сквозь вату, – эй, открывайте, милиция.
Я рывком села, увидела маячившую за стеклом фигуру и приспустила стекло.
– Сержант Еремеев, – устало сказал мужик. – Что у вас стряслось?
– На меня напали!
– Приметы?
– Не видела.
– Внешность описать сумеете?
– Большой, серый, кинулся из леса на ветровое стекло и шипел.
Секунду патрульный смотрел на меня, затем нагнулся и поднял большой, рваный пластиковый пакет.
– Так, что ли, шипел?
Раздался характерный звук. Я посмотрела, как парень мнет в руках полиэтилен, и спросила:
– Вы хотите сказать, что я испугалась рваного мешка?
Милиционер кивнул:
– Тут в двух шагах свалка. Ветер подхватил и понес пакет, а затем швырнул его вам на ветровое стекло. Нервы лечить надо, валерьянку пить.
– Извините…
– Бывает, – равнодушно пожал плечами сержант.
– Поверьте, мне страшно неудобно, что никакого грабителя не оказалось!
– Наоборот, – улыбнулся мужчина, обнажив плохо сделанные коронки, – как раз очень хорошо, что никакого грабителя нет.
– Да, действительно, извините, глупости несу.
– Чего с испугу не привидится, – вздохнул мент. – Поезжайте спокойно.
Надо же, какой милый. Повеселев, я порулила вперед, прижимая к уху трубку.
– Салон «Синий цветок», – прощебетал ласковый голосок.
– Вы сегодня открыты?
– Конечно.
– Но ведь воскресенье…
– Ну и что? Мы работаем для вас, без праздников и выходных, с одиннадцати до двадцати трех. Что желаете: стрижку, краску, укладку, маникюр, педикюр, макияж…
– У вас есть мастер по имени Майя?
– Волкова?
– Наверное.
– У нас две Майи, Волкова и Радько.
Надо же, довольно редкое по нынешним временам имя, а в «Синем цветке» с ним сразу две служащие.
– Кто-то из них стриг мою подругу, Наталью Филимонову, можете узнать кто?
– Конечно, подождите.
Послышался шорох, треск, бормотанье, затем администратор ответила:
– Радько, Филимонову всегда обслуживала Радько.
– Вот и мне к ней.
– Когда?
Я глянула на часы:
– Сегодня, примерно в полшестого, устроит?
– Ждем с нетерпением, – с воодушевлением заявила девушка. – У вас имеется талон постоянного клиента?
– Нет.
– Тогда придется платить без скидки.
– Хорошо, – ответила я, – без проблем.
ГЛАВА 18
«Пежо» быстро порулил по улицам. У меня есть старинная приятельница Катя Козлова. Катюшка закончила парикмахерское училище и много лет работает дамским мастером. Мы все бегали к ней со студенческих лет. Катюшка вечно норовила не взять с подружек денег, и таинственным образом тюбик с краской стоил у нее намного меньше, чем в магазине. Впрочем, в те далекие времена я отчаянно нуждалась, но, как преподаватель, обязана была всегда хорошо выглядеть. Ну представьте, что к вам на лекцию является чучело в продранных колготках, мятой юбке, с всклокоченной головой и пальцем с обкусанным, черным ногтем тычет в тетради, указывая на ошибки. Подобная «дама» вряд ли придется по душе слушателям. Поэтому моя голова всегда была безукоризненно уложена, а ногти сияли маникюром.
Это сейчас, превратившись в лентяйку, я могу позволить себе особо не макияжиться, но в годы преподавательской карьеры старалась выглядеть и пахнуть лучше всех. Но с волосами у меня всегда была беда – тонкие, ломкие, к тому же совершенно непослушные. Ни одна завивка не держалась на них. Существовал только один способ выглядеть достойно – стричься «под мальчика». Но всякая стрижка хороша не слишком продолжительное время, через месяц приходилось бежать в цирюльню, «подправлять» голову. На длинных волосах лишний сантиметр не заметен, на коротких превращается в проблему. Как сейчас помню, стрижка стоила пять рублей, громадные деньги для меня, получавшей тогда сто целковых и воспитывающей в одиночку мальчика. Так вот, Катюха брала с меня пятьдесят копеек, отмахиваясь от розовенькой ассигнации.
– Ерунда, – нарочно грубо заявляла она, – за такие лохмы, как у тебя, стыдоба больше брать, не волосы – солома, да и мало их, как раз на пятьдесят копеек. Ступай себе домой. Лахудрой пришла, лахудрой и ушла, я только подровняла чуток.
К слову сказать, побывав у Катьки в руках, моя голова смотрелась великолепно. Аркашку подруга всегда стригла бесплатно, приговаривая:
– Ерунда, чик, шмык – и челочка.
Так вот, моя Катюха, приходя иногда в гости и ставя на кухонный стол нежно любимый Кешкой, но недоступный мне из-за цены торт «Подарочный», вздыхала:
– Устала я, ребятки, прямо мозги кипят, а уши служить отказываются.
– Ну при чем тут уши, – удивился один раз семилетний Кеша, – ты же не ими ножницы держишь? Руки должны болеть.
– С руками у меня порядок, – вздохнула Катюня, – а вот с ушами беда. Каждая клиентка норовит про себя все рассказать – сколько абортов сделала, где чего болит, какой муж говнюк. Ну про всех всю подноготную знаю. Прямо сливают в меня все, не поверите, ребята, голова кругом идет. Ну на фига мне знать, что у одной сын наркоман, а у другой начальник бабник? Придут, сядут в кресло, расслабятся и понесутся.
– Скажи им, чтобы заткнулись, – посоветовал Кеша, – пусть языки прикусят!
Катерина вздохнула:
– Не могу, клиенты-то нужны, вот и выслушиваю их вздор.
В «Синем цветке» и впрямь все было колера спелой сливы: сантехника, кресла, столики и халатики у мастеров. Майя Радько, женщина примерно моих лет, с приветливой улыбкой на лице спросила:
– Хотите еще короче сделать или просто вот здесь чуть уберем.
Я посмотрела в ее лицо, на котором сияла профессиональная доброжелательность, увидела на дне глаз усталость и пробормотала: