– Просто уложите.
Минут двадцать Майя колдовала над моей головой, потом подала небольшое зеркальце, чтобы я посмотрела на затылок.
– Спасибо, замечательно.
– Ваш счет, – Майя протянула мне бумажку.
Я вынула сто долларов:
– Пожалуйста, в кассу.
– Это вам, на чай.
– Простите, но нам строго запрещено брать чаевые.
– Майечка, – ласково спросила я, – а кофе выпить со мной можете? Я тут видела в начале улицы миленькое кафе.
Майя удивленно спросила:
– Вы хотите угостить меня?
– Тоже нельзя?
– Нет, почему, подождите, отпрошусь на полчасика.
В кафе Майя взяла только стакан сока и спросила:
– Вы хотели что-то узнать о Наталье Филимоновой, или я ошибаюсь?
– Совершенно верно, только как вы догадались?
Парикмахерша улыбнулась:
– Ну тут не требуется быть Шерлоком Холмсом. Сначала администратор сообщает, что клиентка хочет воспользоваться услугами той, что занималась волосами Филимоновой, потом являетесь вы с головой, которой совсем не нужен мастер, предлагаете огромные чаевые, а потом зовете кофе пить.
– Неужели так не бывает, что клиентки рекомендуют вас знакомым?
– Довольно часто, – ответила спокойно Майя, – только после смерти Натальи Сергеевны столько времени прошло, вы очень долго собирались.
Я поводила ложечкой по столу.
– Ладно, скажу правду. Давайте знакомиться. Частный детектив Даша Васильева, меня наняли одни люди для расследования убийства своей родственницы, след привел к Филимоновой.
– Наталья Сергеевна была очень интеллигентным человеком, – оборвала меня Майя, – она не могла быть замешана ни в каком преступлении.
Я замерла, вспомнив дело Красавчика и ограбленных им при помощи Филимоновой дурочек, но не рассказывать же все Майе?
– Вы абсолютно правы, Наталья Сергеевна тут ни при чем, мне только надо знать, не упоминала ли она о визите привидения? Понимаю, что вопрос звучит глупо, но, мне кажется, Филимонова должна была употребить именно эти слова: призрак, привидение, фантом, гость с того света…
Майя кивнула:
– Да, я очень хорошо помню, она явилась не в свой день, страшно взволнованная…
…Майечка принялась привычно щелкать ножницами, но клиентка вдруг пробормотала:
– Откройте окно, душно.
Радько быстро включила вентилятор и направила на нее струю воздуха. Филимонова закатила глаза и прошептала:
– Скорее воды, плохо…
Перепуганная Майя бросилась к кулеру, приволокла стаканчик и попыталась напоить Наталью Сергеевну, но та стала задыхаться. Поднялся переполох, другие клиентки нервно переговаривались, педикюрша притащила ампулу с нашатырем, два секьюрити быстро подхватили Филимонову и почти внесли в комнату отдыха мастеров, где стояли диваны. Майечка в растерянности стала собирать инструменты. В ту же секунду в зал влетел администратор Семен и с хитрой улыбкой произнес:
– Господа, прошу не волноваться. Дело совершенно обычное. Наталья Сергеевна сегодня утром вернулась из Америки, перелет, смена часовых поясов, вот ей и стало дурно.
– Боже, – воскликнула одна из дам, которой делали маникюр, – как я ее понимаю! Двенадцать часов со скрюченными ногами, дым от курящих проходит даже в VIP-салон! Я всегда после гастролей больная.
– И не говорите, – подхватила другая клиентка, с вымазанными краской прядями, – польстилась я на экзотику, отправилась в Непал. Страна, конечно, невероятно интересная, храмы, архитектурные памятники, музеи, но как вспомню дорогу туда-назад, так вздрагиваю.
Посетительницы стали оживленно переговариваться, вспоминая случаи из личной жизни. Семен тихо удалился, он выполнил свою миссию, погасил неприятную ситуацию. Но Майечка знала, что Сеня соврал. Ни в какую Америку Филимонова не летала.
Собрав ножницы и расчески, Майя пошла в комнату отдыха. Наталья Сергеевна лежала на диване, бледная до синевы. Рядом стояли два человека в белых халатах и озабоченный Семен.
– Что с ней? – тихо спросила Майя у администратора.
– Давление резко упало, – пояснил врач, – сейчас будет полный порядок.
Наталья Сергеевна увидела Майечку и улыбнулась.
– Скажите, Семен, может Майя около меня посидеть? Оклемаюсь и уеду.
– Ваше желание, дорогая, закон, – мигом ответил Сеня.
– Хорошо бы дать больной чаю с сахаром и лимоном, – сообщил доктор, уходя.
– Через секундочку принесу, – пообещала Радько и пошла на кухню.
Но Наталья Сергеевна не захотела пить предписанный напиток.
– Посиди просто со мной, Майечка.
– Сделайте хоть глоточек, – попросила парикмахерша.
Она искренно симпатизировала Филимоновой. Наталья Сергеевна была милой женщиной. В «Синий цветок» приходили только обеспеченные дамы. Далеко не каждой по плечу выложить за стрижку сумму, на которую обычная семья может прожить месяц. Поэтому в салоне первейшим правилом было выполнять все прихоти клиентов.
Многие дамы, сев к Майечке в кресло, принимались капризничать. Одна требовала одноразовый пеньюар, другая велела положить в кресло подушку. «Душно, откройте окно». «Вы, милейшая, так сегодня надушились, что у меня заболела голова», «У вас руки рыбой пахнут», «Не дергайте волосы!» Чего только не слышала Майя от противных клиенток. Впрочем, имелись и другие. С дружелюбной улыбкой они устраивались в кресле и мило чирикали:
– Дорогуша, делайте со мной, что угодно.
А потом дамы начинали отчаянно сплетничать, выливая на мастерицу кучу сведений о своих подругах, мужьях, свекровях и начальстве.
Майечка не знала, что хуже: хамки или сладкоголосые идиотки. Но Наталья Сергеевна не принадлежала ни к одной категории. Филимонова всегда вела себя корректно. Даже когда один раз Майя случайно «ущипнула» ее ножницами, Наталья спокойно сказала перепуганной мастерице:
– Право, не стоит волноваться, все в полном порядке, царапина завтра уже заживет.
Она никогда не делилась с Майечкой своими личными проблемами. Конечно же, Наталья общалась с мастерицей, но разговор кружился в основном вокруг погоды, новых моделей одежды и причесок. Поэтому сейчас, когда Наталье стало плохо, Майя проявляла не дежурную, а искреннюю заботу о ней.
Но Филимонова покачала головой:
– Я просто пережила вчера шок, отсюда и сосудистый криз, лично мне понятно, отчего я стала терять сознание.
– У вас произошло несчастье?
– Уж и не знаю, как это назвать, – отозвалась Наталья, – может, наоборот, счастье?
– Это как? – удивилась Майя. – От радости – и в обморок?
– Некоторые люди умирают на пике удовольствия, – хмыкнула Наталья. – Я работала когда-то в Союзе композиторов, секретаршей. Боже, это было так давно, словно в другой жизни… Так у нас имелся один сочинитель, пожилой уже, фамилию не назову, слишком известная. Он скончался в кабинете, на диване, прямо в объятиях любовницы. То-то шуму было…
Майечка улыбнулась:
– Знаю про такое. Случается с мужиками, в особенности, если уже в возрасте заводят молоденькую любовницу, хотят перед ней королями выглядеть и давай в койке кренделя выделывать, а в результате инсульт или инфаркт. Только с женщинами такие казусы не происходят, они существа пассивные, меньше сил на секс тратят.
– Вы замужем? – неожиданно поинтересовалась Филимонова.
Майя махнула рукой:
– Толку-то? Уже третий раз, а счастья нет. Первый благоверный пил, второй гулял, а последнему все по фигу. Сидит в НИИ целый день, триста двадцать рублей оклад. Смешно сказать. Целый день играет в шахматы с коллегами. Зато хвост распускает! Чуть что не так, сразу давай орать: «Я кандидат наук, а ты пэтэушница, даже десятилетку не закончила». Все это сказки, про любовь. Нет ее.
– Вы не правы, – тихо сказала Наталья, – она есть, во всяком случае, у меня была, да какая!.. Я из-за Алеши с родителями поругалась, мужа бросила и уехала с любимым. Он меня намного младше был, только мне все равно казалось, что я его дочь. Никого вокруг не видела, лишь его одного, солнышко мое. Умный, бесстрашный, ловкий, благородный. Мы с ним были как Бонни и Клайд. Смотрели этот фильм?
Майя кивнула, плохо понимая, при чем тут кинолента о двух грабителях, нежно любивших друг друга.
– Он меня полностью заслонил, – бросала не слишком внятные фразы Филимонова, – все на себя взял, мне лишь пальцем погрозили. А он, бедный, сполна получил. Оставил меня обеспеченной и умер в расцвете лет… Как я пережила его кончину, не знаю. Мне потом очень и очень тяжело жилось, не финансово, сами видите, проблем с деньгами нет, морально. Целыми днями плакала, не хотелось даже вставать с кровати. На ночь пила снотворное, а утром… Ужасно. Потом справилась с горем, просто представила себе, что Алешенька уехал далеко, а я его жду.
Наталья Сергеевна замолчала, затем опять повторила:
– Все жду!
– Давно скончался ваш муж?
– У нас был гражданский брак, – сообщила Филимонова, – в загс не ходили, зачем? Штамп в паспорте ничего не дает, ну, если только дети, но нам господь никого не послал, хотя я никогда не предохранялась. Алеша умер в 1990-м.
– Вы прекрасно выглядите, – решила подбодрить клиентку Майя, – еще встретите новое счастье. Ко мне ходила одна дама, в шестьдесят девять лет замуж вышла. Всякое случается, главное, надеяться.
Наталья Сергеевна усмехнулась бледными губами:
– Милая Майечка, я никогда не смогу даже близко подойти к другому мужчине. Во-первых, до сих пор люблю Алешу, а во-вторых, не хочу, чтобы он упрекнул меня в неверности, когда мы встретимся на том свете.
Парикмахерша тяжело вздохнула:
– И вы верите в тот свет?
– Да.
– Мне кажется – это так, сказки.
Наталья Сергеевна приподнялась:
– А вот послушайте, что расскажу. Честно говоря, я сама колебалась, но теперь знаю точно: душа не погибает, она где-то живет, называйте это место как угодно: ад, рай, мировой информационный центр, не знаю, но подобное место есть. Расскажу вам одну историю.
Алеша умирал, по словам Филимоновой, в закрытой больнице. Наталья не сказала Майе, что клиника была тюремной, с решетками на окнах и охранниками у тщательно запертых дверей. Просто спокойно обронила: