— Не может быть, — невнятно пробормотал я. — Просто не верится…
Я стоял, положив руки на пояс и, пытаясь отдышаться, чувствовал себя самым настоящим придурком.
— Как ты думаешь, у тебя получится закричать так еще раз? — поддразнивала меня Клодия. — Совсем как в кино.
— Ха-ха-ха, — повторил я.
— Скажи мне, есть ли на свете хоть что-нибудь, чего бы ты не боялся? — с издевкой спросила она.
Ответа она дожидаться не стала — схватила маску и направилась обратно в свою комнату. И пока она шла по коридору, я слышал ее смех.
Это не смешно, подумал я.
Совсем не смешно.
Здесь происходит что-то странное. И даже не странное, а страшное.
Я стоял посередине своей комнаты, сгибая и разгибая пальцы.
Я злился, злился на себя.
В конце концов я сильно тряхнул головой, стараясь вытряхнуть из нее все неприятные
мысли.
Потом я переоделся ко сну.
Перед тем как выключить в комнате свет, я еще раз взглянул на свое новое зеркало. В нем я увидел свое отражение. Только и всего. Я стоял в своей пижаме, немного усталый, и волосы, как обычно, торчали вверх.
Я повнимательнее вгляделся в глубь зеркала. Оно было таким чистым, словно стекла в нем вовсе и не было. Но ничего я не увидел. Только мои плакаты с изображением чемпионов по бейсболу, на которых перевернутые имена читались задом наперед.
Я выключил свет, забрался в кровать и накрылся одеялом, натянув его до самого подбородка.
Я закрыл глаза и стал думать о Фреде. «Может быть, стоит спуститься и еще раз позвонить ему домой?» — пришло мне в голову.
Нет. Его родители не любят, когда ему поздно звонят.
Я зевнул. Завтра утром я увижу Фреда в школе. Скорее всего, у него будет на удивление простое объяснение, почему он вот так ушел, ни с кем не попрощавшись.
Я ругал себя за то, что позволил своему воображению так сильно разыграться, — оно, можно сказать, вышло из-под власти разума. И злился, разумеется, я на себя за то, что снова позволил Клодии напугать меня.
Почему ей удается так легко меня пугать?
Если бы я каждый раз не кричал, как перетрусивший младенец, может быть, она оставила бы меня в покое?
Я сделал глубокий вдох и медленный выдох.
Засыпай, Джейсон, приказал я сам себе, перестань думать и просто засыпай.
Но тут я услышал какой-то посторонний звук.
Баззи, лающий в гараже.
Почему он все еще лает? И почему ведет себя так странно?
На что он лает?
Я зажал уши, но это не помогло. Я продолжал слышать отчетливые, злобные рыки Баззи.
И тут я услышал еще один звук.
Очень громкий пронзительный.
Такой звук издавал Баззи, когда ему было больно или очень страшно.
Я слышал неистовый лай с улицы и испуганное повизгивание в своей комнате.
Но откуда оно доносилось?
Может быть, из зеркала?
13
На следующий день первым уроком была физкультура. Я закинул свой рюкзак в шкафчик и быстро направился в зал, чтобы переодеться для футбола.
— Привет! — крикнул я, увидев Фреда в противоположном конце раздевалки. Он уже надел шорты и футболку и теперь завязывал шнурки на своих кроссовках.
Я открыл шкафчик, достал форму, и направился к своему другу, пробираясь по проходу, кишевшему ребятами.
— Фред, что случилось? Он пожал плечами.
В спортивных шортах и футболке с короткими рукавами он и вправду был похож на скелет. Я аж на целую голову ниже его, но вес у меня наверняка больше.
— Куда ты девался вчера вечером? — спросил я.
— А-а-а-х… Да-а-а… Ну понимаешь… — Он смотрел на меня так, словно пытался что-то вспомнить. — Мне надо было домой, Джейсон. Срочно. У меня еще остались кое-какие дела.
Я недовольно посмотрел на него:
— Мог хотя бы попрощаться. Я же тебя искал. И беспокоился, между прочим.
— Извини, — сказал Фред, тряхнув головой. Тут раздался свисток тренера.
— Пошли, ребята! — прорычал он. — На улице сейчас достаточно тепло. Поэтому будем заниматься на воздухе. Постарайтесь нормально поиграть до того, как снова пойдет дождь. Поле довольно грязное, поэтому будьте осторожны. Договорились?
Мы высыпали из раздевалки и направились на футбольное поле, которое находилось на другой стороне игровой площадки, принадлежащей нашей школе.
День и в самом деле был сырой, серый, с огромными штормовыми облаками, уныло проплывающими у нас над головами.
Дождь лил всю ночь, поэтому поле было влажное, с широкими грязевыми заплатками по всей траве. А весьма сильный ветер сдувал на нас мелкие капли дождя с окружающих площадку деревьев.
Я немного дрожал, когда занял свое место на поле. Команды у нас уже были сформированы, поэтому все прекрасно знали, кому где стоять.
Я играл форвардом. Я обернулся, чтобы посмотреть на Фреда, который был в моей команде. Он ненавидел футбол, поэтому всегда старался забиться куда-нибудь в дальний угол поля, чтобы ему не пришлось бить по мячу.
Но на обычном месте, в дальнем углу поля, я его не увидел.
Свисток возвестил о начале игры.
И тут я чуть не споткнулся от удивления: Фред уверенно вел мяч, удерживая его перед собой.
Он бил по нему короткими несильными ударами и так провел его через все поле.
«Он что, хочет споткнуться о мяч и угодить лицом в грязь?» — подумал я.
К еще большему моему удивлению, Фред не споткнулся, а отправил прекрасный пас Робби Макинтайру, игроку нашей команды. Робби увернулся от защитника и ударил по мячу. Вратарь отбил мяч своим плечом. Совершенно потрясенный, я увидел: Фред уже был на своем прежнем месте, вновь готовясь забить гол. И действительно, он с силой ударил по мячу и, послав его глубоко в ворота противника, забил гол.
Товарищи по команде похлопывали Фреда по спине в знак одобрения, жали ему руку.
— Так держать! — поздравил я его. Потом протянул ему руку, и он ответил мне таким крепким пожатием, что мне стало больно.
— Эй, полегче! — крикнул я.
Но Фред уже стоял на своем месте, на поле.
Похоже, сегодня утром он съел огромную тарелку пшеничных хлопьев, подумал я.
Но дальше игра продолжалась еще более удивительным образом.
Я имею в виду Фреда, который, собственно, всех и удивлял. Он был везде.
Где бы ни били по мячу, там был Фред.
Он перехватывал мяч на всех участках поля, забивал голы с расстояния в милю.
Он кричал, размахивал руками и аплодировал своим друзьям по команде. Он локтями расталкивал игроков, попадавшихся ему на пути, он оттеснял их в грязь, он наступал и наступал…
Теперь Фред полностью владел игрой. Он господствовал на поле. Господствовал!
Ничего подобного я никогда не видел. Тощий, трусоватый Фред, который не мог справиться даже с записанной на видео спортивной игрой, стирал с поля каждого, бешено забивал голы — один за другим, один за другим… Он принимал участие в каждой схватке на поле, присоединялся к каждому розыгрышу мяча.
Я прорвался сквозь круг аплодирующих друзей, столпившихся вокруг Фреда, и закричал:
— Фред! Ты был просто великолепен. Ты играл как одержимый!
К моему удивлению, его улыбка поблекла, а в глазах вспыхнула злоба.
Распихивая ребят, стоящих у него на пути, Фред, пошатываясь, подошел ко мне и схватил меня за грудки. Он схватил меня и притянул к себе с такой силой, что мои ноги оторвались от земли.
— У-у-ух! — произнес я.
— Что ты сказал? — взревел Фред.
— Я… х-м-м… сказал, что ты играл как одержимый. Ну и что тут такого?
— Никогда… больше… не говори… так! — прорычал Фред.
С яростным криком он прыгнул на меня и повалил на землю.
Я тяжело бухнулся на спину и почувствовал, что мне нечем дышать, — Фред сел мне на грудную клетку.
— О-о-о-у-у-у… мои ребра… — простонал я. Я не мог высвободиться и не мог вздохнуть. Фред обхватил меня за шею и начал душить.
14
— Ты выглядишь так, словно попал в автомобильную аварию, — сказала, покачивая головой, миссис Джонсон, наша школьная медсестра.
В ответ я тяжело вздохнул.
— Я думала, вы с Фредом друзья.
— А мы ими и были, — прошептал я.
Она промокнула мою рассеченную бровь ватой, смоченной в медицинском спирте.
— Двое учителей еле-еле оттащили его от тебя, Джейсон.
— Мне об этом рассказывали, — вздохнул я.
— Тебе повезло, что все ребра целы, — продолжала миссис Джонсон.
— Да уж, я просто счастливчик, — простонал я.
— Что на него нашло? — спросила она. — Казалось, он просто взорвался.
Я пожал плечами и потом инстинктивно сгруппировался. Каждое, даже самое небольшое движение вызвало дикую боль во всем теле.
— Он был просто одержимым, — сказал я. — А ведь Фред всегда ненавидел футбол. И он отвратительно в него играет, как и в остальные спортивные игры. Но сегодня…
Медсестра забинтовала мне голову.
— Ну, слава богу, его остановили, — сказала она и добавила: — Сегодня днем его родителям придется прийти к мистеру Рашу. Может быть, это поднимет тебе настроение.
— Нет, — отозвался я. — Он ведь мой друг. По крайней мере, я на это надеюсь.
Миссис Джонсон отправила меня домой, отдыхать. Я вошел в дом через кухню и взглянул на часы, висевшие над плитой. Всего лишь половина двенадцатого.
— Кто-нибудь есть дома? — слабо позвал я. Конечно, никого. Да и с чего бы это кому-то быть дома?
Клодия в школе. Мама на работе. У отца сегодня тоже первый день на новой работе.
— Что же мне целый день делать? — пробормотал я в раздумье.
Обычно я, не раздумывая, с удовольствием бы улегся спать, но сейчас одна мысль о простынях подняла во мне волну боли.
Есть я не хотел. Да и с желудком у меня было не все в порядке. Когда кто-то тебя сильно и с удивительным рвением бьет по животу, то мысль о еде, само собой, вызывает чувство тошноты.
Но я все-таки открыл холодильник и заглянул во внутрь. Немного жареного цыпленка в соусе, оставшегося от вчерашнего ужина.
«Отлично, — подумал я. — Если чуть попозже я захочу есть, у меня будет чем перекусить».