– Ладно, это бестактно – интересоваться, за что тот или иной призрак стал призраком, – заметила Белая Дама. – Так, значит, у вас тоже необъяснимо пропало привидение… я просто теряюсь в догадках.
– Враги, кругом враги, – вздохнул Далибор.
– Кстати, о врагах. – И Белая Дама принюхалась. – Мне чудится запах живой материи…
И посмотрела на катапульту, где сидела Снежка.
– Это муха пролетела, – быстро сказала химера, заслоняя собой девочку. – Муха вполне живая материя, вот и пахнет как живая.
– Нет, этот кусок материи побольше… да посмотрите, она проявляется! Вон на лафете уселась!
И Белая Дама показала на Снежку. Видимо, на свежем воздухе полынная настойка быстро выветрилась, и привидения почуяли девочку. Снежка приготовилась сбежать, но выход из тупичка перекрывали привидения. Снежка нащупала в кармане сюрикен… но повредит ли кусочек железа призраку? Да он просто пролетит сквозь него!
– Нельзя живому человеку присутствовать на наших сходках, – буднично сказала Белая Дама и облизнулась.
Привидения зашушукались и подвинулись поближе.
– Она моя гостья! – возразила химера. – Гость неприкосновенен!
– Твоя территория – на площади перед собором, туда и приглашай гостей, – возразила графиня. – Какая милая девочка, какая мягонькая… только бледная. Может, из нее уже кто-то кровь высосал?
Фокусник Жито сглотнул призрачную слюну и подвинулся ближе на шаг.
И тогда Снежка вспомнила, как Добрыня рассказывал про обследование сердца, сделанное ей давным-давно.
– Стойте! – воскликнула она. – Я не совсем живая! У меня сердце изо льда!
Привидения остановились.
– Так не бывает, – заметил Капеллан. – Сказки.
– Меня слепили из снега и оживили, – объяснила Снежка. – Все ожило, а сердце осталось ледяным.
– Девочка не врет, – подтвердила Белая Дама. – Я умею слышать запах лжи.
– Я умею видеть сокрытое, – сказал Капеллан. – У нее и правда кусок льда в груди.
– Хорошо, – кивнул фокусник Жито. – Тогда зачем ей теплое живое тело, если у нее такое замечательное ледяное сердце? Все остальное надо… как бы это поделикатнее… привести в соответствие. Мы ее развоплотим, и пусть летает с нами. Лишнее привидение Градчанам не помешает – взамен исчезнувшего Алхимика.
– Она молодая, – сказала Белая Дама. – Она будет мне помогать, а то я уже не очень молода. Мы сработаем в паре, я – Белая Дама, и она – Ледяная Дева. Она бледная, почти как я. Я забираю ее в Малу Страну.
– Нет-нет! – заволновался фокусник Жито. – В Малой Стране и так много привидений, а нас в Градчанах мало. Ледяная Дева останется здесь. Хочешь жить в Королевском дворце, девочка?
– Нет, в соборе Святого Вита, – возразила химера. – Она мне подружка будет. Мы станем вместе Святовита дразнить.
– Я научу ее играть на органе, – вздохнул Капеллан.
– А я на скрипке, – кивнул Далибор.
– Нет-нет, погодите, я придумала еще лучше, – возразила Белая Дама, которая очень хотела переманить Снежку в свой район, в Старе Место. – Она будет тем самым ребенком!
– Кем?
– А сейчас она что, пенсионерка?
– Да нет, вспомните странное пражское предсказание: когда фигуры на курантах Орлой на Староместской площади выйдут не в свое время и Смерть-скелет на курантах будет кивать в неположенный срок, то наступит конец городу Праге. Но если ребенок, рожденный в новогоднюю ночь, увидит это с храма Тынской Богоматери и, пока Смерть кивает, успеет перебежать Староместскую площадь и кивнуть ей в ответ, то проклятие не сбудется, и Прага простоит еще много сотен лет. Никто из нас не желает гибели Праги, не так ли? По-моему, господа, имеет смысл использовать эту девочку с большей эффективностью. Посадим ее на одну из башен Тынского храма, и пусть глаз не сводит с курантов. Кстати, ты хорошо бегаешь?
– Лучше всех в классе, – растерянно сказала Снежка.
– Вот видите! Идеальная кандидатура!
– А ты рождена в новогоднюю ночь? – спросил Капеллан.
– Не помню… наверное, раз я Снегурочка… – пожала плечами Снежка.
– С Тынского храма не видны куранты, – возразил фокусник Жито. – Если только у нее глаза длинные и под углом…
– Как перископ, – закончила химера. Ее сделали в двадцатом веке, поэтому она многие технические штучки знала.
– Не пойдет, – покачал головой Капеллан. – В предсказании сказано о мальчике. Не о ребенке вообще, а конкретно о мальчике.
– У нас равноправие, – заявила химера. – А ты, Капеллан, – отсталый тип.
Снежка своим ледяным сердцем не умела бояться, но с логикой у нее все было в порядке, и она понимала, что что-то складывалось не так. «Пора убираться, приключение затягивается. – подумала она. – Позвонить богатырям? Пока поймут что к чему, пока доберутся… что там говорил тот бармен, у которого я абсентом натиралась? Кабачок-то близко…»
Она набрала в грудь побольше воздуха и заорала что было мочи:
– Полынь! Полынь! Полынь!
Привидения замерли, потом угрожающе зашумели, одно, незнакомое, уже протянуло когтистые руки… как вдруг по камням Златой улички застучало, затопало, и в тупичок ворвался огромный седой волк. С оскаленных клыков капала пена, глаза горели красным, когти рвали камни мостовой.
– У-у-у! Кто смеет встать поперек дороги Седому Волку в полнолуние? Кто зарится на мою добычу? Кто этот глупец? – завыл он.
Привидения попятились.
– Да ладно тебе, Франтишек, – примирительно сказал фокусник Жито. – Мы же не знали, что это – твоя добыча. Ты потерял след, что ли? Забирай девчонку. Мы тебя уважаем.
– То-то, – проворчал волк. – Девочка, пойдем. Химера, проводи.
Снежка осторожно пошла вперед, привидения расступались перед ней. Химера летела сзади – прикрывала спину. Они уже почти вышли из тупичка… тут земля перед ними разверзлась, из расщелины вырвались языки пламени, и по пояс высунулась красивая носатая женщина.
– Что, общий сбор? – спросила она. – Опоздала маленько. Под землей Зов слышен плохо.
– Все уже решили, Драгомира, – сказала Белая Дама. – Расходимся.
Женщина кивнула и скрылась в пропасти. Пламя втянулось в землю, расщелина закрылась, заросла, как не было дыры. Снежка прошла по камням, только что бывшим входом в преисподнюю.
– Это что было? – спросила она волка. – Тетенька из дыры вылезла, как сантехник из люка.
– Это княгиня Драгомира, – пояснил волк. – Ужасная убийца. Она приказала задушить мать своего мужа, потому что та была добрая, помогала бедным и много молилась, в народе ее любили. Убитая свекровь стала потом святой Людмилой, а Драгомира-убийца проклята навеки – она провалилась под землю на Лоретанской площади, прямо в ад.
И волк превратился в седого бармена.
– Спасибо, пан Франтишек, – проникновенно сказала Химера. – Если бы не вы… Я, конечно, только обрадовалась бы, если бы девочка стала привидением, но все-таки нехорошо, она же гостья.
– Спасибо, – сказала Снежка. – А один из моих отцов, Вольга Всеславич, тоже умеет в волка превращаться.
– То-то я чую – от тебя звериным духом пахнет, – удивился бармен. – Самую малость, но есть. Ну передавай привет пану Вольге. А я – обратно на работу, там еще пара посетителей оставалась, я все бросил, когда ты позвала.
И ушел в темноту.
– Ты, наверное, уже не хочешь играть со мной и дергать Зигмунта за язык? – виновато спросила химера.
– Я домой пойду, – отказалась Снежка. – Уже поздно. Я обещала богатырям быть дома раньше их. Погоди, по карте посмотрю. Наш отель около Пороховой башни.
– Далеко, – покачала головой химера. – Мне не долететь. До Карлова моста провожу, а дальше ты сама. Не боишься?
– Нет, – сказала Снежка.
И правда – чего бояться в Праге? Совершенно безопасный город, почти без преступников и хулиганов.
Глава 9. Раз, два, три, четыре, пять, надо призраков считать
– Что скажете, господа староместские привидения, на просьбу наших коллег из Малой Страны? – спросила Черная Дама.
Пока она рассказывала, почему созвала общее собрание, Практикант разглядывал привидений. Их набилось в башню ратуши ужас сколько! И интересные такие – вон призрак в чалме, восточного типа, держит за косы голову белокурой девушки, вот Огненный Человек с просвечивающим обгорелым скелетом – ему Практикант передал привет от Огненного Скелета с Янского вршка, вон лохматый и мохнатый дух нечеловеческого вида, вон рыцарь-тамплиер без головы, вернее, голова есть, но он ее в руке держит… все разные. Более-менее одинаковыми были несколько типичных светящихся призраков – штук двадцать или тридцать, они держались безмолвной кучкой. Остальные привидения просто поражали разнообразием форм и окрасок.
– Плохо, – сказал один из похожих призраков. – Очень плохо. Юный коллега из Малой Страны только подтвердил подозрения. Наши тоже стали пропадать. Нас уже не двадцать семь казненных панов, а двадцать пять. Где еще двое – вообще неизвестно.
– Что же вы молчали? – возмутилась Черная Дама.
– Мы же не пересчитываемся каждый день, – объяснил еще один из «кучки». – Мы обязаны выходить на землю только двадцать первого июня, в годовщину нашей казни. Двадцать первого июня этого года все было в порядке. А сегодня ты нас вызвала, мы появились, глядим – двоих нету.
– Путешественника нет, – сказал еще один призрак. – Криштофа Гаранта из Полжиц.
– И юноши нет, – кивнул седой призрак. – Яна Кутнаура.
– Какой он юноша, ему лет сорок… было в 1621 году. Хотя по сравнению с вашими девяноста годами, пан Каплирж…
«Так вот кто это!» – сообразил Практикант.
Как и все чехи, он знал, что когда-то на Староместской площади казнили участников восстания против иезуитов и короля Фердинанда. Прямо на площади лишились жизни двадцать семь человек! Для миролюбивых чехов это было слишком. Народ ужаснулся и накрепко запомнил и писателя Вацлава Будовца, и врача Яна Есениуса, и путешественника Криштофа Гаранта, и глубокого старика, девяностолетнего Каплиржа из Сулевиц, и всех остальных. Неудивительно, что двадцать семь казненных панов сделались одними из самых любимых пражанами привидений: они были достойными людьми и не менее достойно вели себя став призраками: никого не пугали, не обижали, только раз в год, в ночь на двадцать первое июня, проходили скорбной процессией по Староместской площади и молились в храме Тынской Богоматери.