Я тупо смотрела на то место, где ночевала машина, о чем свидетельствовали следы протекторов. Кстати, Наташке пора бы сменить колеса. Но, пожалуй, не стоит напоминать ей об этом именно сейчас.
В полной растерянности я вернулась обратно и взглянула на безмятежно дрыхнувшую подругу. Решила не будить – пусть хорошенько выспится, прежде чем узнает новость. Похоже, наше бегство от следствия и маньяка зашло в тупик. В милицию по поводу угона не обратишься. Была охота добровольно сдаваться, причем без всякой вины. А что делать дальше – неизвестно. Ни машины, ни вещей, ни денег… Впрочем, это я оставила сумку с кошельком в машине, а Наташка свою взяла. Интересно, что взяла Анна? Машинально взглянув на кровать, я мысленно ахнула и обозвала себя слепоглухонемой олигофренкой. Новое открытие не замедлило о себе заявить пустым местом на кровати. Анны не было. Разметавшегося во сне Женьку это ничуть не волновало. И я очередной раз подивилась своей «феноменальной» наблюдательности. Больше не доверяя собственным глазам, осторожно потрогала Наташку за ее торчавшую из-под пледа пятку в теплом носке. Пятка была живая, поскольку мигом уползла под плед. Заодно я взглянула на свое живописно раскинутое по трем сторонам ложе и убедилась, что меня там нет. В смысле, что все происходящее мне не снится. В голове не было абсолютно никаких умных мыслей. Я зря торчала столбом, вытянув руки по швам. Какой раз убеждаюсь в том, что Феркрюзен придумал свой закон не для всех. Впрочем, одна умная мысль все же нарисовалась. Уж очень мне не хотелось быть исключением. Решив отправить Андрею новое сообщение, подумала, что не обязательно указывать в деталях обстоятельства обнаружения пропажи. Но едва шагнула к выходу, послышался знакомый звук тихо подъезжающей машины. С быстротою молнии я метнулась назад, сгребла диванные подушки в относительно ровную линию, плюхнулась на свое ложе с намерением продемонстрировать безмятежный сон и с ужасом почувствовала, что слишком поторопилась. Только лишенный сознания человек мог считаться спящим безмятежным сном в таком угловатом положении, когда зад на полу, а голова и ноги задраны вверх. Но поправлять строптивые подушки времени уже не было – в дверь тихонько вошла Анна. Денька предупредительно вскочила, повиляла остатком купированного хвоста и, на всякий случай, забралась под стол.
Как я ни старалась, но веки предательски подрагивали. Хорошо, что Айболитка на меня не смотрела. Лишь на секунду задержалась у порога, убеждаясь, что все сладко спят. Этим самым безмятежным сном, от которого у меня тут же заныла спина, а глаза приготовились окончательно прозреть. Скинув обувь, Анна бесшумно прошла к столу. Слегка удивившись, положила ключи от машины в открытую, да так и оставленную мной Наташкину сумку с деньгами, немного постояла, задумавшись (очевидно, вспоминала, закрывала или нет перед уходом этот кожаный сейф), и, не раздеваясь, прямо в куртке, осторожно прилегла на кровать, обняв одной рукой сына. Даже не попыталась поправить и натянуть на себя часть сбившегося пледа. Через какое-то время, показавшееся мне вечностью, я услышала ее сонное сопение и с великой осторожностью принялась приводить себя в строго горизонтальное положение. К моей чести следует отметить, что при этом я не издала ни одного стона, в то время как занемевшие тело и душа громко вопили от боли.
Без стонов обошлось и спустя час, когда на меня наступила Наташка. Я как раз хладнокровно обдумывала варианты развития событий. Впрочем, другая на моем месте просто бы заорала. Наташка, с помятой со сна физиономией, на которой четко отпечатались следы двух пуговиц непонятно от чего, и с закрытыми глазами, досматривающими увлекательный сонный ролик, сначала встала мне на спину обеими ногами, потом слегка пнула меня в бок и, позевывая, велела искать другое место. Желательно, под столом. Я тихо огрызнулась и тут же получила команду: «Тихо! Место!» Денька под столом, не поднимая морды с вытянутых лап, с интересом прислушивалась.
– Лежать! – откликнулась я, не зная, что еще взбредет в голову не проснувшейся до конца подруге.
– О, как! – удивилась она, мгновенно продрав глаза. – Ну, извини. Совсем забыла, что у тебя нижняя полка.
Я приложила палец к губам, призывая к окончанию дискуссии. Ребенок заворочался во сне, Анна что-то тихо пробормотала.
– Чего это она разоделась, как на выход? В куртке спит. Боевая готовность к отступлению? – Наташка перешла на шепот и предприняла попытку встать. При этом оперлась на боковину дивана. Тут он развалился окончательно. Молча отбиваясь от развеселившейся собаки, я с трудом поднялась, удивляясь способности некоторых людей крепко спать при такой возне. Наташка, уже стоя в дверях, кинула на диван прощальный взгляд и многозначительно протянула:
– Да-а-а…
Свежий утренний воздух оказал на подругу бодрящее действие.
– Это, конечно, не альпийские луга с Милки-веями, зато родными просторами пахнет! – И, сбежав с крыльца, крикнула откуда-то со стороны загона: – Я бы даже сказала, что в этом месте особенно сильно…
Вытянув шею, я отметила отсутствие в загоне овец. Наверное, им надоело свинское общество. Машина, мокрая от росы, как верный конь, спокойно стояла на своем месте. Я через закрытые окна долго изучала легкий внутренний хаос в салоне. Вчера слишком поспешно выгружались из машины. Заметив свою теплую кофту, завалившуюся вниз и напоминающую о себе одним рукавом, частично удержавшимся на сиденье, пожалела, что не прихватила ее с собой.
– Ты что тут оплакиваешь? Спокойную жизнь? Лучше поплачь над моей. – Наташка была настроена решительно. – Всю ночь промаялась! Почти не спала. Сначала было такое состояние, будто мною капнули на этот проклятый диван и я растеклась по нему лужей. А сейчас снова чувствую себя этой самой каплей. Не знаю, как поеду…
– Только не распыляйся! Ты со своей бессонницей проспала важное событие – ночью Анна куда-то уезжала на «Ставриде».
Наташка похлопала ресницами, заглянула внутрь салона и спросила:
– Одна?
– Ни меня, ни тебя, ни Женьки с ней точно не было. И был ли кто рядом, не знаю, она обошлась без прощальных слов.
– А потом, значит, опять приехала… И даже не поздоровалась. – Подруга озадаченно потерла переносицу. – Хотя зачем здороваться, если не прощалась? Может, тебе все это приснилось?
Выражение моего лица Наташке явно не понравилось, и она проявила запоздалую вежливость, решив выгодно оттенить себя на фоне невежливой Анны:
– Ир, извини, что я тебя немного пришибла диваном. С добрым утром!
Я кивнула, давая понять, что оценила ее реверанс в мою сторону. Наташка заглянула внутрь салона и резко выпрямилась:
– А ключи?! Где старательно спасаемая нами Айболитка взяла ключи от машины?
В ее голосе слышалось торжество.
– Там же, куда их и вернула, – в твоей сумке.
Наташка медленно стала приходить в состояние глубокой задумчивости. Для начала подергала за все ручки дверей, потом попробовала заглянуть под машину, бормоча что-то про взрывные устройства, но проверить их наличие без стыковки брюк с мокрой травой было невозможно, и она обреченно махнула рукой. Лоб пересекли морщины, лицо приобрело хмуро-озабоченное выражение. С ним она на какое-то время и замерла.
– Блин! – выдала подруга первый результат своих раздумий и, еще немного помолчав, добавила: – Ирка, мы с тобой безмозглые пешки в ее игре. Анька, точно, решила с нашей помощью избавиться от надоевшего экс-мужа. И свой телефон с убойными сообщениями она нам специально подкинула. Надеюсь, что будет нас беречь и лелеять – мы ей необходимы как свидетели ее невиновности и вынужденного бегства. А самое главное, у нее есть сообщник – к нему-то она и катала ночью на совещание. Помнишь вишневый джип?
– Еще как! Все-таки не без нашей косвенной помощи врезался в рекламный щит. Я тебя поздравляю. Ты заспала то, что еще в двенадцать ночи я талдычила тебе – это были ребята из детективного агентства Андрея, призванные нас сопровождать. Мы их лихо дурачили! Так, что сами себя перехитрили. Кстати, Анна не должна ни о чем знать. Видимо, она у Андрея тоже на подозрении.
– Вот теперь вспомнила – я тоже так считала. А что, этот рыжеволосый специалист не мог сообщить о почетном эскорте заранее? – Наташка так и кипела негодованием. – Мы бы их тоже на пикник пригласили. По случаю удачного ухода от погони. Нет, это я что-то не то говорю… Ирка, как думаешь, что за фигню мы выкинули из машины? Хотя с этим вопросом можно не торопиться. Борис будет голову за нее отрывать, тогда и узнаем. Что-то сегодня вообще плохо соображается. Куда нам дальше-то деваться?
– Ну, если начинать с последнего вопроса, деваться нам некуда. Придется ехать по назначению. Туда, где ты договорилась встретиться с Рогожиным. И не следует выпускать Анюту из вида, независимо от того, жертва она или преступница. Еще не хватало, чтобы она слиняла от нас. Или заставила слинять нас.
– Куда?
– Туда! Неужели не понятно? Откуда обычно не возвращаются.
– В Соединенные Штаты, что ли? Или ты… Господи, Ирка! Прекрати мне угрожать с утра пораньше. Забыла, что я рулевая? Мало на дороге рекламных щитов?
– Не для нас поставлены, не нам и сшибать! Постарайся, как бы между прочим, выяснить, зачем Анне приспичило среди ночи лезть в машину, чтобы надеть куртку? Странно… Почему не оставила ее в машине? А что касается почетного эскорта, Андрей заранее предупредил. Только у меня мобильник был выключен, вот и получила новость с опозданием.
– Теперь понятно, почему ты вечером из машины, как парашютистка из самолета, выпала. Сюрпри-и-из!!! Кстати, напоминаю, дверь с твоей стороны без ручки не открыть. Если всем приспичит бежать, останешься в заложницах. И еще одно: лично я машину вообще открывать не буду. Что-то не дает мне покоя вчерашний фейерверк. Доверим это дело ветеринарше, по совместительству – взрывотехнику. Честно говоря, хоть Анна и должна нас беречь, угрозы в твой адрес могут исходить из другого источника скверны. И нечего ей дрыхнуть! Не будет шляться по ночам. Пора в дорогу.