В общем, как ни пыталась я сдерживаться, а к вечеру моя злость прорвалась. За ужином Фредерик вроде бы оставил меня в покое, и я уже начала робко надеяться, что его галантный запал иссяк. И потому, когда он возник передо мной с кружкой наперевес, ему удалось застать меня врасплох.
— Вот, здесь витамины, я размешал их в чае. Помогает для укрепления организма, а то для него всё-таки выход из города — немалый стресс.
Как я сдержалась и не выплеснула этот чай ему в физиономию, сама не понимаю. Давно я уже не испытывала такого — вот этот миг чистого бешенства, когда всё теряет значение, кроме одного: дать кретину по мозгам если не физически, то хотя бы словесно.
— Послушайте, вы, с-сэр, — свистящим шёпотом произнесла я. — Кто я, по-вашему — неразумный младенец?!
— Нет, — Фредерик Свеннисен легко улыбнулся и присел рядом. — Но я подумал, что у вас может не быть своих.
— Ах, подумали?! А у вас есть чем? Какого чёрта вы вообще ко мне лезете?!
— Я просто хочу позаботиться о вас…
— Засуньте свою заботу себе в задницу! И больше ко мне не подходите, ясно?!
На нас оглянулись — я всё-таки не сдержалась и последние слова почти проорала. Улыбка исчезла с лица Фредерика, он серьёзно и внимательно заглянул мне в глаза, чуть наклонив голову.
— Как скажете, — коротко сказал он, легко поднялся и ушёл на другую сторону костра, который наши проводники развели на стальном листе, используя как топливо ствол подвернувшегося сухого дерева.
Я осталась переводить дух после яростной вспышки. Ощущение было… странное. Если бы он начал возражать или оправдываться, и я покричала б на него ещё, возможно, я выпустила бы пар и сейчас испытала облегчение. Но всё закончилось слишком быстро, и мне казалось, что моя ярость ухнула в пустоту. Вроде бы и победила, но ощущения победы нет. Не мог же он на самом деле так быстро признать мою правоту. Так что, скорее всего, он просто не принял меня всерьёз. Как взрослый, который уходит в другую комнату от истерящего ребёнка, понимая, что представление без зрителя потеряет смысл и потому скоро закончится. Я украдкой кинула взгляд на Фредерика. Тот уже с улыбкой говорил что-то Даниэлу, только укрепив меня в подозрении, что для него мой вопль ничего не значил.
Скотина.
До смерти хотелось наплевать на всё, забраться в палатку и больше не видеть все эти рожи хотя бы до завтра. Но взялся за гуж, в смысле, взяла деньги — так отрабатывай. Пусть даже моя так называемая охрана — чистой воды фикция, серьёзное отношение к делу, воспитанное во мне с младых ногтей, брало верх. Если я сейчас расслаблюсь, то и на чём-нибудь более серьёзном рискую дать слабину.
Так что я, стараясь не обращать внимания на косые взгляды, честно дождалась, пока Альма отправится спать, и забралась в палатку следом за ней. К счастью, на этот раз она не стала пытаться заводить со мной задушевных бесед, так что остаток вечера, пока не заснули, мы провели в молчании.
Глава 6
— …И там же был описан способ, как отличить фейри-подменыша от обычного человека. Надо начать у него на глазах кипятить воду в яичной скорлупе. Тогда подменыш обязательно скажет: «Вот всякое я видал, но чтоб воду в скорлупе кипятили — никогда». Прочёл я это, и стало мне интересно: а это вообще возможно — вскипятить воду в скорлупе? В общем, добыл я яйцо, разбил его аккуратно, налил воды в скорлупу, пришёл в лабораторию Альмы и попытался пристроить его над горелкой. А тут зачем-то вошёл отец. Посмотрел на меня и спросил, что это я делаю. Я объяснил: так, мол, и так, воду кипячу. И угадайте, что он мне ответил? — Фредерик выдержал драматическую паузу и торжественно закончил под фырканье слушателей: — Мы с Альмой — полуэльфы!
— Ну хоть вода-то вскипятилась? — спросил Калум.
— Нет, я это яйцо уронил от смеха. А второго у меня не было.
Ну ещё бы, подумала я. Натуральные яйца — удовольствие недешёвое. Даже сынок миллионера не может себе позволить бездумно их тратить. Надеюсь, хоть содержимое первого пошло в дело, а не просто было вылито.
Надо сказать, что Фредерик Свеннисен оказался прирождённым балагуром. Ну кто бы ещё мог заинтересовать суровых охранников и проводников сказочками о фейри? Я слышала об эльфах, но мои представления о них были почерпнуты из парочки литературных сказок докосмической эры. А что их ещё называют фейри, и что у них есть обыкновение красть человеческих младенцев и оставлять вместо них подменышей, я узнала сегодня из рассказа Фредерика.
На третий день, как и обещала Альма, группа наконец занялась делом. А именно — анализом почв. Захариев оживился и принялся вместе со своей шефиней таскать и устанавливать оборудование. Для охраны тоже нашлась работа — бурить землю и упаковывать пробы. Одна я сидела в стороне и злилась. И сама толком не знала, на кого и за что.
Собственно, кандидатуры было только две — Фредерик Свеннисен и я сама. Но в том-то и дело, что злиться на него вроде бы никаких поводов не было. Он буквально исполнил моё требование: оставил меня в покое. За весь этот день он не сказал мне ни слова. Вообще ни одного. Да что там слова, он даже ни разу не посмотрел в мою сторону. Складывалось впечатление, что Фредерик вообще забыл о моём существовании.
Должно быть, именно это и злило меня — то, что он постоянно сбивал меня с толку. Легкомысленный богатей, мнящий себя плейбоем и мысли не допускающий, что женщина может его не захотеть — в две первые наши встречи. Серьёзный, вежливый, хоть и не без причуд, наниматель на третьей. Раздражающий шут позавчера, заноза в заднице вчера, а сегодня… и вовсе чёрт знает что такое. Человек-сюрприз. Ну и что мне после всего этого о нём думать?
Да и зачем мне, собственно, вообще о нём думать? Я не люблю сюрпризов, я не люблю мужчин, я и людей в целом не так чтобы очень обожаю. Свеннисен — просто наниматель, и всё. Кончится эта экспедиция, на которую я подписалась, пребывая в состоянии затмения, не иначе, и я смогу забыть его как страшный сон. Нет никаких причин пережёвывать его поведение, лучшее, что я могу сделать, это игнорировать его так же, как он игнорирует меня. И чувствовать себя задетой у меня тоже нет ровно никаких причин. Вот только игнорировать его у меня не получалось. Свеннисен упорно лез мне на глаза и столь же упорно лез в мои мысли. И если первое было лишь издержками существования в маленьком коллективе, то ощущение, что и мыслям своим я теперь не хозяйка, раздражало неимоверно. Но я ничего не могла с собой поделать.
Впрочем, злость и раздражение тоже потихоньку уходили, словно устав меня мучить. И вместо них приходили совсем другие чувства, а именно — недовольство собой и некоторые опасения за своё будущее. И чего я, в конце концов, так вчера раскипятилась? Ну выпила бы этот дурацкий витаминный чай, что от меня убыло бы, что ли? Что за истерика, Стрелок, как у школьницы какой-нибудь. Меня всегда учили, что наниматель — фигура весьма почтенная. Ну да, ты ему не слуга, тебя наняли для выполнения строго определённых задач, но хамить ему и орать на него — никуда не годится. В конце концов, Фредерик мог бы нанять меня и для охраны собственной персоны, и что, тогда бы я тоже потребовала оставить меня в покое? Пока Стрелок на задании, он не человек, он функция, а функциям своих чувств иметь не полагается. Как там ведёт себя наниматель — его проблемы, а твоё дело выполнять свою работу.
Конечно, теперь я, строго говоря, уже не Стрелок. Но тем большее значение для меня имеет личная репутация, ведь теперь за мной больше не стоит вся мощь Ордена. Защитить меня в случае чего, некому, помочь — тоже. И что я делаю для своей репутации, встретив самого дорогого, в прямом смысле, клиента в своей жизни? Правильно, кричу и ругаюсь. И никакое «сам виноват» тут не оправдание, ибо в своих-то глазах он, без сомнения, как раз кругом прав, а моё мнение никого не интересует.
А уж переживать от того, что обо мне подумают окружающие, которые мне даже и не платят… Ну что за детский сад, право слово.
В общем, по всему выходило, что надо выбрать момент и извиниться перед нанимателем за грубость. И надеяться, что мои извинения будут приняты. Ведь возможностей отравить мне жизнь у Фредерика Свеннисена много, и если он окажется мстительным или принципиальным… Можно, конечно, попытаться в очередной раз переехать, сменить имя, но как раз этого мне не хотелось. После побега из Ордена это был уже третий город. К тому же мне выпал хороший шанс, и кто мне будет доктор, если я не сумею им воспользоваться?
Трудно так просто взять и отказаться от мечты.
Приняв это непростое, но необходимое решение, я несколько успокоилась и принялась с интересом присматриваться, а что же там делают наши исследователи. Видимо, с забором проб уже было покончено — почвенные щупы, похожие на гибрид ручного насоса с огромным шприцем, лежали в стороне, и Матей как раз чистил один из них. Фредерик закончил со своими рассказами и теперь помогал грузить пакеты, в которые упаковали извлечённый грунт, в багажное отделение одного из джипов. Когда я подошла поближе, на меня пахнуло холодом — не просто хранилище, а холодильник, фу ты, ну ты. Альма что-то сосредоточенно печатала у себя в планшете. Шон Захариев, присев на корточки, колдовал над чем-то, напоминающем спектрометр, время он времени переползая немного в сторону. Когда я подошла поближе, невольно помешав ему занять новую позицию, он кинул на меня кислый взгляд снизу вверх:
— Отойдите, пожалуйста.
Я отошла, не сдержав улыбки. Уж очень он в этот момент напомнил мне мальчишку лет пяти, что-то сосредоточенно рисовавшего мелком на дорожном покрытии. И точно так же хмуро глянувшего на меня, когда я наступила на его рисунок: «Тётя, подвиньтесь, пожалуйста…»
— Ну, здесь мы закончили, — громко объявила Альма. — Двигаемся дальше.
Новый переезд оказался коротким. Альма сидела рядом, не сводя глаз со своего планшета, и в какой-то момент издала торжествующий возглас. Оказалось — её планшет поймал поток данных с установленн