Он не стал спорить, слава богу, всё-таки какое преимущество — умный человек рядом. Я перевалилась через край и начала спуск, оказавшийся легче, чем всё, что мы делали до этого. Спускаться по верёвке, когда можно ногами упираться в скалу — упражнение для новичков. Правда, в паре мест отвесный склон из-под ног всё-таки уходил, и приходилось скользить вниз так, но не больше пары-тройки метров. Я была уже на середине спуска, когда внизу и в стороне вдруг вспыхнул свет.
Я замерла, прижимаясь к скале. Свет загорелся у главного корпуса базы, у огромных раздвижных дверей. В следующую секунду эти двери с негромким гулом, говорящим о хорошем состоянии механизма, раздвинулись, и наружу выехали два гусеничных мотоцикла, подходящих для передвижения по пересечённой местности. На каждом из них сидело по три человека. Мотоциклы пересекли двор, приостановились у внешних ворот в ограде, те распахнулись, и мотоциклы, набирая скорость, унеслись в ночь по тропе в сторону того самого прохода в скалах, от которого пришли мы. Обе пары ворот, и в ограде, и в здании захлопнулись, свет погас.
Ясно, нашего снайпера наконец хватились. Либо вышли сроки, в которые он должен был подать сигнал, что всё в порядке, либо к нему пришёл сменщик и обнаружил труп. А ведь мотоцикл не вездеход, сквозь ту щель в скалах вполне пройдёт. Оставалось только надеяться, что Альма спряталась достаточно надёжно и её в ближайшее время не найдут. И всё же следовало поторопиться — раз уж поисковая партия выехала, не факт, что даже планируемый мной переполох заставит её повернуть обратно.
И всё-таки дорого бы я дала за то, чтобы узнать, сколько здесь Стрелков, сколько их среди тех шести, что только что уехали, и сколько ещё осталось.
Я продолжила спуск, удвоив бдительность. Кто-то там, на базе, сейчас не спит и напряжённо ждёт доклада от поисковой группы. Тем временем до земли оставалось метра три, заграждение как раз появилось по левую руку от меня. Так, а это что ещё такое? Я всмотрелась повнимательней в едва видимые даже в темноте красноватые лучики, заключавшие колючую проволоку в своеобразный короб и поднимавшиеся много выше, чем ограждение. Лазеры. Судя по интенсивности свечения, едва ли они способны порезать кого-нибудь на куски, но если их задеть, то тревога поднимется наверняка. Хорошо, что нам не пришлось слезать со стены снаружи, а потом ломать голову, как же попасть за забор.
Впрочем, что-то в этом роде и я предполагала.
Подошвы коснулись земли. Я быстро перебежала под бок вездехода и присела рядом с гусеницей. Снова прислушалась и огляделась, но всё было тихо. Тогда я направила фонарик вверх и включила и тут же выключила. И ещё разок для страховки. Луч света ушёл в небеса, ни на чём не задержавшись. Едва ли его разглядят на базе, но всё равно я нервничала, и те несколько минут, что Фредерику понадобились, чтобы спуститься и присоединиться ко мне, показались мне самыми длинными за эту ночь.
— Всё в порядке? — спросил он, присев рядом со мной.
— Угу. А с вами?
— Тоже.
Я высунулась из-за вездехода, прикидывая, где находятся цистерны, которые я разглядела сверху. Потом достала висевшую за спиной винтовку с отомкнутым для удобства прикладом. Приладила приклад на место и заглянула в прицел, заодно бывший и прибором ночного видения. Хорошее всё-таки оружие производят Седлачеки…
Зажигательный патрон уже находился в магазине. Бок цистерны был отчётливо виден сквозь прицел, впрочем, на таком расстоянии не промахнулся бы и слепой. Я навела перекрестье в самый центр предостерегающего знака и нажала на спусковой крючок.
БА-БАХ!
Ой!
Никогда мне ещё не доводилось видеть и слышать взрыв такой мощности так близко. В меня ударило как тараном, опрокинув на руки Фредерика. Вездеход, за которым мы укрывались, подпрыгнул, и на мгновение я испугалась, что он сейчас опрокинется прямо на нас. Или что нас накроет разбухающее на глазах огненное облако. Стало светло, как днём, грохот был такой, что за целостность своих барабанных перепонок я тоже успела испугаться. Пошла волна жара, и я прикрыла лицо, даже сквозь зажмуренные веки видя ярко-жёлтый свет. Мимо что-то пролетело, должно быть, обломок, и грохнулось за ограждением. И тут же где-то далеко взвыла сирена. Я помедлила несколько секунд и открыла глаза. Огонь опадал, но гаснуть и не думал. Он был уже не таким ярким, его затемнял густой дым, противная вонь которого уже дошла до нас, но всё равно костёрчик получился впечатляющим, значительно выше человеческого роста. И — что это, кажется, он увеличивается? Да это же горящая жидкость растекается по земле, прелесть какая! Теперь те, что внутри, точно побегут тушить, как настёганные, опасаясь за целостность остального горючего. Только бы нас самих не отрезало от дверей, но вроде не должно, тут небольшой уклон…
— У тебя кровь… — произнёс Фредерик. В уши словно набили ваты, так что я скорее угадала, чем расслышала его слова. Лизнула верхнюю губу и заставила себя усмехнуться:
— Не страшно.
Он нахмурился, вглядываясь мне в лицо, потом перевёл взгляд куда-то вверх.
— Дверь открылась.
С его помощью я не без труда выпрямилась и выглянула из-за вездехода. Так и есть, массивные створки в главном здании разошлись и оттуда выбегали люди. Надо отдать им должное — судя по тому, что по меньшей мере половина из них была вооружена, и какой-то человек, в ярком огненном свете похожий на чёрный силуэт, резкими взмахами рук разгонял их в разные стороны, диверсия — это первое, о чём они подумали. Я снова закинула винтовку за спину и достала пистолет с заранее привинченным глушителем. Схватив за руку, остановила собравшегося подняться Фредерика, и мы, по-прежнему пригибаясь, обогнули вездеход с другой стороны. Эти, которые с оружием, парами разбегались осматривать территорию…
Жестом приказав Фредерику наблюдать за тем, что происходит у меня за спиной, я выглянула из-за кузова вездехода. Вот они, голубчики, ближайшая парочка с автоматами наперевес. От автомата в ближнем бою толку больше чем от пистолета, но только если противников много. А вот если враг один, да ещё выскакивает, как чёртик из табакерки… Два выстрела — два трупа с дырами в переносицах. Теперь — затащить их за вездеход и сорвать с них каски, бронежилеты и автоматы. Торопливо — время, время — напялить их на себя. Всё, можно бежать.
Нас заметили, когда мы вывернули из-за вездехода, и я, чтобы не начинать перестрелку тут же, навалилась на Фредерика, изображая боль и слабость. Тот, умница, понял меня мгновенно, и махнул рукой товарищам убитых нами охранников, указывая на оставшиеся за машиной трупы. Те послушно устремились в указанном направлении, а мы — со всей возможной скоростью в противоположном. Пока те разбираются, кто убит на самом деле, нам нужно добежать до дверей.
Суета не прекращалась, люди, в том числе и вооружённые, уже тянули к весело пляшущему огню баллоны и рукава для тушащих смесей, но было их, как я заметила, довольно мало. Всё-таки здесь стояла не полноценная воинская часть, и людей для тушения такого пожара явно не хватало. Видимо, распоряжающийся это понимал, потому что когда я пробегала мимо, он орал в пространство что-то вроде «поднимай всех», прижимая пальцы к уху. Как я и рассчитывала, наспех натянутой маскировки хватило, чтобы в суматохе никто не обратил на нас внимания, и мы промчались прямиком в огромный пустой холл. Облупившаяся штукатурка, несколько колонн и широкая лестница наверх, прямо напротив дверей — вот и всё, что там было.
Людей мы встретили, только взлетев на первый пролёт лестницы и повернув на следующий. Трое в белых халатах научных работников, подгоняемые детиной с автоматом, торопливо спускались вниз, и мы посторонились, их пропуская. Видимо, приказ «свистать всех наверх» был воспринят серьёзно. На втором этаже парадная лестница кончилась, и я завертела головой, отыскивая в расходящихся коридорах другую. Фредерик тронул меня за руку, указав на неприметную дверь с надписью «выход», и мы выскочили на куда более узкую лестничную площадку.
— Что-то ищешь? — почти прокричал Фредерик, видимо понимая, что иначе я не услышу.
— Да! План эвакуации!
— Может, выше?
План эвакуации в конце концов отыскался, и, судя по нему, чтобы подняться на крышу, нужно было перейти на другую сторону здания. Этажей тут было немного, так что мы вскоре выбрались в коридор последнего, и тут впервые столкнулись с сопротивлением. У двери стоял охранник, схватившийся за оружие и успевший рявкнуть «куда?!», прежде чем я его вырубила. Видимо, на верхних этажах кому попало находиться было не положено. На рявканье откуда-то выскочил ещё один, и тут Фредерик успел уложить его из своего автомата раньше, чем я. Ну, молодец, добыл-таки свою минуту славы.
Пара тёмных коридоров, выход на лестницу, у которой обнаружился ещё один охранник, тут же получивший прикладом в лицо, последний пролёт упёрся в запертую дверь, но Фредерик просто прострелил замок. И мы оказались на плоской крыше, а прямо перед нами и в самом деле стоял вертолёт. Небольшой, кабина как раз рассчитана человека на три-четыре. Он был заботливо укрыт матовой плёнкой, растяжками пристёгнутой к покрытию у нас под ногами.
— Вот, — довольно сказал Фредерик. — Освободим эту птичку, и можно лететь.
Я выдохнула, только теперь до конца поверив, что всё получилось. Правда, расслабляться было рано, и всё же цели своего наспех задуманного прорыва мы достигли. Суматоха внизу продолжалась, и света от устроенного мной костра более чем хватало для работы. Вдвоём мы отстегнули несколько растяжек, и я, не удержав нетерпения, нырнула под плёнку и дёрнула дверцу кабины. Фредерик оказался прав — она легко открылась.
— Садись, — предложил Свеннисен. — Сейчас я её стащу, и взлетим.
Я влезла внутрь, сняла свою винтовку и сунула её за сиденье. Потом оглядела пульт управления.
— Ты уверен, что горючего для полёта хватит?
— А ты недоверчива, Лилиан, — он тоже сунулся внутрь и указал на одну из шкал. — Вот, уровень топлива. Полный бак, чтобы долететь до города, более чем достаточно.