Глава 18
Утром мне стало не то, чтобы легче, но пришло что-то вроде смирения. Смирения и окончательного осознания, что я и впрямь ничего не могу поделать, только ждать. Как женщины испокон веков ждали своих мужчин. Фу ты, вот уж никогда не думала, что и на мою долю выпадет эта бабья участь. Я что-то делала, ходила по особняку, что-то читала, ела за столом, отвечала, когда ко мне обращались, но всё это было от меня далеко. Реальностью было только ожидание.
Так прошёл день, начался другой. А к вечеру меня позвали к главе семьи. Когда я вошла в кабинет, господин Свеннисен сидел в кресле, откинувшись на спинку, и очень пристально смотрел на меня. Чем-то этот взгляд напомнил мне взгляд Альмы, когда она сообщила мне, что Фред ушёл со Стрелками, только был ещё более… пронизывающим.
— Мне только что звонил Фредерик, — без предисловия сказал Свеннисен, когда я даже не успела сесть напротив него. — Он сейчас в аэропорту Котвилля, садится на обратный рейс.
Ноги подогнулись, и я почти упала в кресло.
— С ним всё в порядке?
— В полном.
Облегчение, затопившее меня, было таким огромным, что я на какое-то время, казалось, выпала из окружающего мира. Впрочем, отец Фреда меня не торопил. Он просто глядел на меня, теперь с каким-то даже любопытством.
— Теперь, когда история с вашим Орденом разрешилась, — снова заговорил он, убедившись, что я в состоянии слушать, — полагаю, можно обсудить ваше будущее место в нашей семье.
— Разрешилась? То есть, он… договорился?
— Именно, — Свеннисен сложил пальцы домиком. — Орден согласился забыть о вашем существовании… на двух условиях.
Я затаила дыхание.
— Первое — вы смените имя. Но, насколько я понимаю, вы это и так уже сделали.
Я кивнула.
— И второе. Вы больше никогда не появитесь в Котвилле.
Я немного подождала. Потом осторожно спросила:
— И это всё?
— Всё, — подтвердил Свеннисен.
Я сжала подлокотники. Господи! Орден согласился отпустить меня — неслыханное дело! — …ни за что. Всего лишь запретив возвращаться туда, куда я и так возвращаться не собиралась. Да быть такого не может, чтобы они удовольствовались только этим. Что же такое невообразимое Фред им наобещал?
Господи. Этот долг я никогда не оплачу.
— Полагаю, вы понимаете, что Фредерик всё это сделал не просто так. И вы, я надеюсь, будете благодарны ему, — продолжил Свеннисен, и я кивнула. — Он намерен сделать вас своей женой. Не буду лгать, будто мне это по душе, но и запретить ему я не могу. Но вы должны понимать, что вам оказана большая честь и вы должны ей соответствовать.
Я снова кивнула. Да, если речь идёт о женитьбе, это многое объясняет. Что ж, я стану идеальной женой, во всяком случае, приложу для этого все усилия.
— Также я полагаю, вы сможете занять место в нашей службе безопасности, — продолжал отец Фреда. — Сперва как один из сотрудников, а потом, если покажете себя, сможете её возглавить. У вас есть возражения?
— Нет, — сказала я. Это вполне соответствовало моим собственным планам и взглядам на то, как я могу принести семье — боже, моей семье — наибольшую пользу. В бизнесе и науке я всё равно ничего не понимаю, а вот охрана, и наверняка не только охрана, но и всякие тайные операции — это как раз то, в чём я знаю толк.
Когда я вышла из кабинета главы семейства, мне встретилась Альма. Она уже всё знала, так что мы обнялись, и она сказала, что очень рада за нас с Фредом. Я, конечно, тоже сказала, что рада, и всё прочее полагающееся в таких случаях, но как-то сама при этом своей радости ещё не прочувствовала.
Хотя, может, мне просто ещё не верится, что всё позади. Надо дождаться Фреда. Увидеть его, обнять — и поверить наконец, что всё в порядке. Если он сейчас садится на самолёт, то здесь будет где-то к утру. Пожалуй, я не буду ложиться. Бессонная ночь — не великая цена за то, чтобы увидеть его сразу же.
Время опять словно замедлилось, издевательски растягивая часы и минуты до бесконечности. Странно, но снайперское умение ждать почти не помогало — словно оно распространялось только на работу, а как только речь заходила о личном, я превращалась в обыкновенную девчонку, психующую из-за того, что её парень задерживается. Дом был тих, его обитатели спали, и я иногда думала об отце и сестре Фреда: как они-то могут спокойно оставаться в своих постелях? Ну, или не спокойно, но всё равно сидеть по комнатам. Может, дело в том, что у них, плохо знакомых с Орденом, столкновение с ним не вызывало такого ужаса, как у меня? Хотя обычно обыватели бояться Стрелков до… м-м… нет, от грубых слов лучше избавляться. В свете не поймут.
Или они просто любят Фредерика меньше, чем я? Как измерить степень любви?
Где-то под утро меня начало клонить в сон, и я решила сделать себе кофе. Но едва успела кофеварка, мелодично мурлыкнув, наполнить мою чашку, как из-за открытой двери со стороны холла раздался какой-то шум. Рука дрогнула, и горячий кофе выплеснулся на пальцы. Я аккуратно поставила чашку на стол и вышла из кухни.
Да, это был Фред. Когда я переступила порог холла и остановилась, держась за колонну, он как раз что-то весело говорил дежурному охраннику, стоя в пол-оборота ко мне. Потом, видимо, почувствовав мой взгляд, оглянулся… И всё остальное перестало иметь значение. Я кинулась вперёд.
Этот запах, такой родной и знакомый, и руки, обнимающие меня, посылающие по телу полчища мурашек даже сквозь одежду… Хотелось повиснуть на нём, растечься безвольной лужицей, чтобы он взял меня на руки и унёс куда-нибудь далеко-далеко… ну, вот его спальня вполне подойдёт. Или моя. Но теперь, когда я окончательно избавилась от страха, такого непривычного и бьющего по нервам, на смену ему вдруг хлынуло другое, неожиданно чувство: злость. Меня затрясло, я резко отстранилась и ударила Фреда раскрытой ладонью по щеке. Хотелось стукнуть посильнее и побольнее, но я не хотела ему повредить. А такой удар и безопасен, и чувства выражает.
— В следующий раз так меня не пугай! — срывающимся голосом крикнула я.
— Ох, — он схватился за пострадавшую щёку и засмеялся. Злость вскипела во мне с новой силой — я тут с ума схожу, а ему всё хаханьки! Я ударила кулаками ему по груди, как по барабану:
— Больше никогда так не делай, ты… ты…
— Тс-с, — он поймал мои руки, и, хотя я без труда могла бы вырвать их, но почему-то этого не сделала. — Я здесь, любимая. Я здесь, и больше никуда не уйду, обещаю.
Я прерывисто втянула в себя воздух. Чувствовать себя расклеившейся тряпкой было противно, но я ничего не смогла с собой поделать. Злость уже отступала, открывая дорогу на этот раз слезам. Как я не пыталась задавить их в себе, они жгли глаза и горло, вырываясь наружу горячими каплями. И я была рада, когда Фред снова притянул меня к себе, давая возможность спрятать лицо. Шершавая ткань пальто у него на груди тотчас же промокла.
— Тихо, милая, — его ладонь гладила меня по голове, как ребёнка, да я и чувствовала себя потерявшимся ребёнком, которого только что отыскал близкий ему взрослый и теперь ведёт домой, где всё будет хорошо. — Тихо. Не надо плакать. Больше я никогда не заставлю тебя плакать. Ведь я люблю тебя. Я всё для тебя сделаю. А ты… раз плачешь… тоже любишь меня, да?
Отрицать уже смысла не имело.
— Люблю, — всхлипнула я.
К счастью, охранник к этому времени тактично ушёл, оставляя нас вдвоём. Хотя я уже благополучно забыла о его существовании.
— Так как же ты всё-таки сумел?.. — спросила я. За окном уже было светло, вот-вот подадут завтрак… на который, впрочем, можно и опоздать.
— Что? Договориться с твоим Орденом?
— Ну да.
— Просто помог им найти их драгоценного Каспера, — Фред усмехнулся, довольно хищно. — Они бы и без меня справились, но на это ушло бы какое-то время. Всё-таки я этот город знаю лучше, чем чужаки. Ну а он в благодарность подтвердил все мои договорённости с вашим руководством. Кстати он, представь себе, и не подозревал о твоём побеге. Верность верностью, но Орден и со своим Хозяином делится секретами весьма избирательно.
— И где же он был?
— В старом бункере под мэрией. Помню, я мальчишкой туда лазил с приятелями. Документации по нему почти не сохранилось, но нам удалось откопать старые планы.
— И как он туда попал? — Фред мечтательно улыбнулся, глядя в потолок, и я ткнула ему пальцем в бок. — Эй! Только не говори, что ты не имеешь к этому никакого отношения!
— Имею, конечно, — он перевёл взгляд на меня. — Но куда меньшее, чем ты, наверное думаешь. Большую часть работы они проделали сами.
— Кто — «они»?
— Да все эти Байеры, Седлачеки и прочие Габерски. Это же змеиное гнездо. Ну да, они вынужденно держались вместе, но стоило сунуть туда палку… и змеи немедленно кинулись подозревать и жалить друг друга. От меня требовалось только не подставиться.
— Только, — саркастически произнесла я. — Не подставиться. Человеку, который заварил всю эту кашу… Постой, постой! Габерски — это же… Что же, здешняя мэр — тоже мутант?
— По всему выходит, что да.
Я только покачала головой.
— Кстати, я вошёл с ними в долю, — добавил Фред.
— В смысле?
— В смысле — я помогу им отчасти легализовать эти их генетические исследования, а они поделятся со мной прибылью, когда она будет. Ведь эти исследования годятся не только на то, чтобы мутации из генома убирать. Там, если мозгами пораскинуть, ещё столько полезного можно сделать…
— И заниматься этим придётся Альме?
— Да, но не думаю, что она станет возражать. К её профилю это вполне подходит, и так нам же безопаснее. Так вся эта мутантская шайка-лейка быстрее поверит, что мы не собираемся их продавать.
— А Альма-то об этом знает?
— В общих чертах знает. Я отправил ей сообщение. Эстер… — он повернулся на бок и провёл рукой по моим волосам.
— Лилиан, — поправила я. — Я уже привыкла, и к тому же я не хочу напоминания о тех временах. И потом мне в любом случае с тем именем придётся распрощаться.