Я и не сомневалась, что обо мне промолчат. Не принято в местном обществе делиться с полицией хоть чем-нибудь, так что большинство меня по доброй воле не сдадут, хоть убей я родную мать допрашиваемого. А Стасяк к тому же не так глуп, чтобы упускать выгоду, которую с меня имеет. Нет, конечно, возьми его кто-нибудь твёрдой рукой за нежное место, играть в молчанку он не станет. Но пока до крайностей было ещё далеко.
А потому я в свою очередь не стала запираться и отмалчиваться, когда он спросил меня, что пошло не так. К моему удивлению, мой провал Матеуш воспринял весьма спокойно и даже с долей сочувствия.
— В конце концов, немногие на твоём месте смогли бы выбраться из этой передряги. Пожалуй, тебе даже есть чем гордиться.
Я не ответила. Вот как раз о том, что именно стало причиной моего чудесного спасения, я предпочла умолчать. А Стасяк не спросил, видимо решив, что это профессиональные секреты. Хотя какие уж тут секреты… Но я не могла себе представить, с каким лицом и в каких выражениях я буду рассказывать, что меня просто-напросто купили. Как шлюху.
И, что самое смешное, Стасяк ведь не осудит. Наоборот, сочтёт, что я действовала единственно правильным образом. Ещё, возможно, и победительницей меня сочтёт, которая ловко сумела сыграть на тяге богатенького мальчишки к экзотике. И всё равно у меня язык не поворачивался кому-то сказать, что меня снова окунули в эту грязь.
Даже не сам будущий секс как таковой был мне противен. Секс-то как раз может быть и приятен, это я помнила, хотя и никогда больше не пыталась заняться им с другим мужчиной. Но вот осознание, что меня снова используют, пусть даже на этот раз всего лишь из любопытства, чем убийцы с Окраины отличаются от прочих женщин… Хотя о чём это я? Все друг друга используют, весь мир — одна большая купля-продажа, разница лишь в том, что продаёшь и чем платишь. И телом тоже можно торговать, как и всем прочим, кто-то, наверное, даже решит, что это предпочтительнее, чем торговать смертью.
И всё равно противно и стыдно.
В тот день я не стала долго засиживаться в клубе, поспешив к себе домой в не очень мягкую постель. Оплаченную воду, как и обещал Стасяк, мне вскоре принесли, так что эта проблема решилась. Но уже на следующий день я вышла снова. Время шло, назначенный день неумолимо приближался, и нужно было хотя бы в общих чертах разведать, что из себя представляет ресторан «Эдем» и район, в котором он находится. Не то, чтобы я всерьёз ожидала подвоха от господина Свеннисена, но бережёного бог бережёт.
Да и не он один мог мне угрожать.
Утро воскресенья прошло в хлопотах. Нужно было привести себя в порядок, дорогой ресторан, да ещё вечером — не то место, куда приходят в джинсах и с копной на голове. Пришлось посетить парикмахера, моих собственных умений на профессиональную укладку не хватало. Макияж я наложила сама. Тональный крем скрыл бледность, лицо стало свежее и моложе. После этого я занялась раной. Прийти с повязкой было немыслимо, пришлось ограничиться пластырем телесного цвета, да ещё и замазать. Я поднялась, проверяя, насколько твёрдо держусь на ногах, покачалась с носка на пятку. Потом с некоторой тоской глянула на босоножки на шпильках в углу комнаты. Хорошо, что большую часть вечера предстоит сидеть. Но, пожалуй, обезболивающим пренебрегать не стоит.
Распахнув дверцу шкафа, я решительно сдёрнула с плечиков сиреневое вечернее платье с небольшими вырезами спереди и сзади, и с разрезом на юбке до бедра. Когда-то я купила его на распродаже, как самое дешёвое из прилично выглядевших моего размера. Купила на всякий случай, мало ли куда занесёт, и с тех пор ни разу не надевала. И вот наконец пригодилось. Натянув платье, я повернулась перед зеркалом. Вроде сидит прилично, только немного морщит в районе вытачек на груди. Ну да ладно, всякие там знаменитости на красных дорожках порой в таком виде появляются, что хочешь стой, хочешь падай. Иконы стиля, блин.
Так, пистолет можно спрятать в сумочку. Придётся, правда, взять не «Бротен», а «Лейтон», он поменьше. Подвязка на ногу выше колена с той стороны, где нет разреза — и можно будет заткнуть за неё нож. Я снова посмотрела на босоножки и решительно потянулась к телефону. Нет, я не собираюсь ковылять всю дорогу на шпильках, даже с учётом общественного транспорта. Конечно, за отправку машины в трущобы таксопарку придётся доплатить, ну да чёрт с ним.
В углу что-то шевельнулось, я стремительно развернулась в ту сторону. Босоножка полетела в стену, и на пол упал риёк — довольно крупный жук, чёрный с жёлтыми точками. Я наступила на него уже обутой ногой, и панцирь хрустнул под подошвой. Развелось в домах паразитов… Когда-то, когда наши предки только заселяли эту планету, у них был, можно сказать, рай: местная живность на молекулярном уровне настолько отличалась от выходцев с Земли, что совместное существование казалось невозможным. Ни паразитов, ни болезней — но и ничего, что годилось бы в пищу. Однако природа неутомима, и местная мелочь проявила чудеса приспосабливаемости. Первыми в дома проникли некоторые виды насекомых, освоившие в качестве еды отходы человеческой жизнедеятельности. Где-то примерно столетие назад было замечено, что раны, полученные людьми, начали воспаляться. Тогда врачи забили тревогу, доказывая, что раз какие-то из местных бактерий начали действовать на наши организмы, то не за горами тот миг, когда нам начнут угрожать болезни. Однако никто не знал, какими будут эти болезни, так что принять превентивные меры было затруднительно. К тому же ещё довольно долго было тихо, и о возможной угрозе просто забыли. До тех пор, пока наша планета не преподнесла очередной поганый сюрприз. Эпидемия началась неожиданно, и, что самое скверное, вспыхнула она в Ланге, где как раз проходил саммит Союза городов. И, прежде чем врачи успели спохватиться, делегаты и журналисты развезли заразу, в результате чего она охватила две трети населённых пунктов. Унеся с собой от десяти до двадцати процентов населения.
Я тогда пересидела эпидемию в нашей Башне, вместе со всеми учениками и большинством Стрелков. Полная изоляция на четыре месяца, три кружки воды в день и сухпаёк, потому что ввозить продукты извне тоже не решалось — но мы тогда всё-таки сумели продержаться до тех пор, пока власти и, главное, наши врачи не подтвердили: снаружи безопасно. У нас было всего несколько умерших, а всё потому, что заболевшие добровольно уходили в карантин, оберегая оставшихся. В отличие от тех людей, что были снаружи.
Всё-таки Стрелки мыслят иначе, чем обычные люди. Хотя с тех пор моя уверенность в этом несколько поколебалась.
На улице тягуче бибикнуло заказанное такси. Я бросила последний взгляд в зеркало и решительно направилась к выходу.
Ровно в семь часов вечера (саму тошнит от такой пунктуальности) я вылезла из машины у дверей ресторана. На секунду приостановившись, окинула здание взглядом. Ресторан «Эдем» был устроен при гостинице «Райский сад» — в выборе названий устроители проявили чудеса изобретательности. С отдельным выходом, так что топать через гостиничный холл мне не придётся. Но попасть в гостиницу прямо из него всё же можно, и есть ещё чёрный ход — через кухню. Гостиница невысока, всего шесть этажей, да и немудрено, при таких ценах много желающих остановиться в ней не набирается, и она существует в основном за счёт ресторана. Из неё тоже есть запасной выход, помимо основного. Я вздохнула. Всё-таки маловато у меня было времени на подготовку.
— Чем могу помочь, сударыня? — осведомился швейцар, стоявший возле блестящей стеклом и позолотой двери.
— Меня ждут за семнадцатым столиком.
— А! — честное слово, он поклонился, прежде чем распахнуть передо мной дверь. — Пожалуйста, заходите.
Внутри тихо играла музыка. Подбежавший официант принял у меня куртку — то ли считается, что раз уж ты удостоился прохода через дверь, то ты уже достаточно значительная персона, чтобы тебя облизывать, то ли швейцар подал какой-то знак. Расставаться с предметом своего гардероба не хотелось, но протестовать, привлекая к себе внимание ещё больше, я не решилась. А к нам уже шёл человек в смокинге — должно быть, метрдотель. Швейцар что-то шепнул и ему, после чего тот с достоинством наклонил голову и сделал приглашающий жест. Стараясь не хромать, я пошла следом.
Столик номер семнадцать, как оказалось, был в углу, при этом с одной стороны от него стояла высокая ваза с цветами, а с другой — лёгкая решётка, оплетённая каким-то вьющимся растением, отделявшая его от соседнего столика, достаточно далекого, чтобы обеспечить приватность разговору. Так что, хотя вроде бы стол находился в общем зале, но создавалось впечатление небольшого полуоткрытого кабинета. Фредерик Свеннисен уже был на месте и галантно встал при моём появлении. Стул, правда, выдвигать не стал — это сделал метрдотель.
— Будете делать заказ сейчас, сэр?
— Да, принесите нам… что будете пить, Лилиан? Здесь хорошая винная карта.
— На ваше усмотрение, — я повесила сумочку на спинку стула так, чтобы до неё легко можно было дотянуться.
— И всё же? Красное, белое, розовое? Сухое, сладкое? Игристое?
— Розовое, — о таком я даже и не слышала. — Игристое.
Вот сейчас он скажет, что розовые вина игристыми не бывают, и я буду выглядеть, как самая настоящая окраинная тетёха. Но опасения не оправдались. Свеннисен обернулся к метрдотелю, тот ещё разок слегка поклонился и даже спросил, урожай какого года мы предпочитаем. Чёрт, как всё запутанно-то…
После выбора вин пришла пора выбора блюд. Я уставилась в меню, готовясь выбирать, не считаясь с ценами. Раз уж он меня пригласил, пусть теперь и платит. Батюшки, здесь даже моллюсков подают, я о них только читала до сих пор, и была уверена, что у нас их никто выращивать не будет, это вам не культура мяса или рыбы. Из здешних-то морей их точно не вылавливают, даже если там и найдётся что-то съедобное.
— Э… — я ткнула пальцем в страницу меню. — Гребешки под соусом. И-и… Мясной рулет.
— Отличный выбор, — с улыбкой одобрил Свеннисен. Сам он заказал стейк с печёными овощами и что-то, что в меню называлось «сырная палитра».