Рядом с возведенным вчера снежным домом возвышалось чудовищных размеров строение — этакий крытый стадион. Сооружение было неправильной овальной формы и в самом узком месте насчитывало метров пятнадцать. Наш домик по сравнению с ним казался собачьей будкой.
В узком снежном лазе, ведущем внутрь «спорткомплекса», показалась усатая боцманская физиономия. Игорь бросил мимолетный взгляд на корму корабля, где раньше лежали штанга, гири и гантели, а теперь гулял вольный ветер, и нахмурился.
Паша вылез целиком, воткнул лопату в снег и отряхнул колени, после чего расплылся в улыбке.
— Спортзал? — спросил Игорь. Паша быстро-быстро закивал — слов от радости у него уже не было. Судя по всему, Игорь представлял себе спортзал в виде этакой клетушки два на три, и решительно не мог взять в толк, зачем боцману такое огромное помещение. Легким движением руки отстранив Пашу, Хозяин с кряхтением опустился на четвереньки и исчез в отверстии. Главный архитектор смущенно топтался чуть поодаль, ожидая вердикта приемной комиссии в лице Командора.
Игорь шуршал внутри минут десять, бубнил что-то неразборчиво, выстукивал стены и гремел чугунными дисками. Наконец он выбрался наружу.
— Значит, так, — сказал он. — Половину помещения отведем под склад…
— Но…
— Подожди! — предостерегающе поднял руку Игорь. — Сам посуди — зачем тебе зрительный зал? Понаставил скамеек, понимаешь… За скамейки мне потом, напомни, письменно отчитаешься. Так вот. Вторую половину можешь использовать как хочешь, разрешаю. А за самоуправство и украденные доски объявляю вам, боцман, два наряда вне очереди.
— Есть два наряда вне очереди! — радостно гаркнул Пашка и взял под козырек. Все облегченно вздохнули — гроза миновала.
Дальнейшее строительство продвигалось быстро — сказался накопленный опыт. Когда заканчивали возведение бани, мы с Колей наконец-то собрали аэросани, спустили их на тросах вниз и завели мотор. Подпрыгивая на ухабах и гудя пропеллером, дюралевая лодка на лыжах описала круг около снежного городка и затормозила у входа в Пашкин спорткомплекс, на стене которого боцман уже успел намалевать аэрозольным спреем пять олимпийских колец. Сдвинув стекло кабины, я высунулся наружу.
— Игорь, мы закончили! — позвал я. — Какие будут распоряжения?
Из снежного купола выбрался Паша, сжимая в руках банку со свинцовым суриком и кисть — Командор еще вчера велел ему написать на кокпите саней, когда мы их смонтируем: «Снежная королева». С плохо скрываемой завистью боцман заглянул к нам в кабину, подвигал туда-сюда рычаги и вздохнул.
— Классная тачка… — восхищенно сказал он. — И это, как его…
— Без руля, — съехидничал я.
— Ну, это… Да. — Он обмакнул кисть в краску и принялся за работу. Игорь же, нахмурившись, сосредоточенно о чем-то размышлял.
— Забыли, — наконец сказал он.
— Что забыли? — не понял я.
— Гараж для саней забыли построить. Вы вот что, хлопцы, поездите пока вокруг, осмотритесь, заодно и сани испытаете. Только долго не задерживайтесь, ясно?
— Ясно, — кивнул я и повернулся к Коле. — Заводи!
— Контакт!
— Есть контакт!
— От винта!
— Есть от винта!
Я протер ветровое стекло рукавом.
— Поехали!
Глава 9
— Ничего не понимаю! — Коля сдвинул на лоб заиндевевшие очки-консервы и протер слезящиеся глаза. Борода и усы его серебрились белым инеем, и вообще он напоминал Деда Мороза.
Медленно остывающий мотор потрескивал. Аэросани замерли неподвижно посреди бескрайней белой равнины, и ветер уже успел намести возле лыж маленькие сугробчики. Три санных следа постепенно исчезали. Раскрыв люк на крыше кабины, Коля недоумевающе вертел и тряс в руках черную коробочку компаса и время от времени чесал в затылке. Устроившись в кресле поудобнее, я положил ладони на штурвал и сидел, ожидая указаний.
— Ты видел когда-нибудь что-то подобное? — наверное, уже в сотый раз спросил меня Коля, протягивая компас. Стрелка рассеянно колебалась под треснувшим стеклышком, никак не реагируя на тряску и вращение.
— Размагнитилась? — предположил я.
— Как? Когда? Почему? Чертовщина какая-то… Ладно, заводи.
Стартер сухо зашелестел. Винт судорожно провернулся несколько раз, законтачил, рванул и расплылся в неясный дымчатый диск, наполнив кабину мелкой дрожью. Дизель работал ровно и надежно, но топлива у нас оставалось от силы на час.
Настроение было препаршивое.
— Куда ехать? — обернулся я как заправский таксист.
— Разворачивай и — вперед.
Лыжи сухо хрустнули, ломая намерзшие льдинки. «Снежная королева» развернулась и резво помчалась назад, по старым следам. Впрочем, назад — не то слово. Уже часа три мы колесили, а вернее сказать — скользили где-то в окрестностях лагеря и никак не могли его обнаружить. Причина была в следующем: выехав, мы почти сразу угодили в зону «белой тьмы». Явление это встречается в приполярье не так уж редко, а заключается в том, что исчезают все тени. Небо на горизонте сливается с равниной, и разглядеть свои следы просто невозможно — хоть руками их нащупывай. Представляете, да? Я раньше не верил, что такое бывает, а вот поди ж ты — нарвались. Н-да. Ну ладно бы одна белая тьма, черт с ней, с белой тьмой — мы с нею бы шутя справились, не сойди с ума наш компас!
Мы зажгли фары и теперь пытались найти обратный путь. Запасы топлива стремительно сгорали. В молчании мы проехали километров двадцать, то теряя «лыжню», то снова находя ее, петляя, сдваивая и страивая следы, пока окончательно не заблудились.
— Кажется, туда, — неуверенно сказал Коля, указывая влево. — Там что-то вроде как виднеется…
— Туда, так туда… — пожал плечами я, послушно разворачивая сани.
Как он ухитрился разглядеть хоть что-то в этом белесом молоке, я понятия не имею, но вскоре сани и впрямь запрыгали на каких-то ухабах, и, прежде чем мы поняли, что происходит, лодка с грохотом врезалась в снежную стену, разметав ее по кирпичикам. Раздался громкий треск, стойка передней лыжи сломалась, и сани, резко клюнув носом, заскользили на брюхе. Нас по инерции бросило на стекла кабины; ума не приложу, как нам удалось сохранить в целости и стекла, и головы. Крыша прогнулась под тяжестью рухнувших блоков, пропеллер захлебнулся в снежной каше, и воцарилась тишина.
— Приехали… — пробормотал я, шевельнулся и охнул, когда лодыжку пронзила острая боль. — Коля, ты где?
— Ты на мне сидишь, идиот! — полузадушенно прохрипел тот откуда-то снизу. Чиркнула спичка, озарив бледным желтым светом спутанный колобок заиндевевших волос с очками-консервами где-то в районе экватора. — Слазь сейчас же!
— Я… ой-ёй! Я, кажется, не могу.
Сани лежали на боку, придавленные рухнувшей стеной. В кабине, казалось, подрались два носорога — все было перевернуто и поломано. Большой инструментальный ящик (пуда полтора, прикинул я), упал мне на ногу и мешал двигаться. Чертыхаясь, Коля еле дотянулся до него и столкнул прочь.
Ступня выглядела неестественно искривленной. Жгучая, пульсирующая боль проворно поползла вверх по ноге, и я стиснул зубы, чтоб не застонать. Коля осторожно приподнял мою ногу и ощупал ее.
— Так больно?
— Да…
— А так?
— М-мм!
— Плохо дело… — он поскреб в затылке. — Неужели перелом?
— Только не это!
Коля снял тулуп, оставшись в свитере, и попытался открыть дверь. Успеха это не возымело. Люк на крыше, которая теперь стала стеной, тоже открываться не захотел, и Коля бессильно опустился на пол.
— Может, стекло выбьем? — предложил я.
— Подождем, — буркнул тот. — Слышишь? Нас уже ищут.
Снаружи, сквозь толстую снежную шубу доносилось какое-то шарканье, постукиванье и скрип. Затем отчетливо послышалось: «Это как его…», в окнах кабины замаячил серый свет, мелькнула распаренная Витькина физиономия, дверь заскрипела, открываясь, и чьи-то сильные руки вытащили нас наружу пред светлые очи Командора.
— Так, — многозначительно сказал он, осматривая нас. — Не потрудитесь ли вы объяснить, господа хорошие, где вас всю ночь носило? И за каким, извиняюсь, чертом вы разломали гараж?!
— Видишь ли, Игорь, — неуверенно начал Коля. — Мы тут блудили… мгм… плутили… Э-ээ… В общем, вот, — он протянул Хозяину компас.
— Чего «вот»? — спросил Хозяин, — ничего я тут особенного вовсе даже и не вижу… Куда это он указывает? Гм…
Игорь растерянно покрутился на месте, прошелся туда-сюда, зачем-то приказал Пашке уйти, после чего с изменившимся лицом повернулся к нам.
— Вы догадываетесь, что это значит? — воскликнул он. Мы дружно помотали головами. — Это означает, — объявил Игорь, раздуваясь от гордости, — что мы только что открыли Южный полюс!
— Но ведь его… уже открывали, — робко возразил Олег и тут же умолк под суровым взглядом Предводителя.
— Ну и что, что открывали! — поспешил вмешаться Пашка, — может, они эта… как его… не то открыли. Они, может, ошиблись. Ура капитану Гурею! — вскричал он.
Игорь сиял от счастья и потому не сразу обратил внимание на мое бедственное положение.
— Что это с тобой? — наконец спросил он, когда восторг и ликованье малость поутихли, ощупал мою ступню и нахмурился. — Вывих! И ты молчал?!
— Но я…
— Тоже мне, герой… Вот что, хлопцы, тащите Димку в дом, а ты, Пашка, начинай пока сани откапывать. Олег тебе поможет.
Поддерживаемый Виктором и Олегом, я пропрыгал на одной ноге к высокому снежному куполу, прополз сквозь узкий тоннель и вскоре уже лежал в кровати.
— Ну-ка, держите его! — скомандовал Игорь, засучивая рукава. Два «санитара» схватили меня за руки. В горле у меня мгновенно пересохло.
— Значит, так, — Игорь протер руки спиртом и нацедил его в кружку. — Анестезии нет, так что — на, прими сто грамм.
В кружке было все двести.
— Но…
— Пей, пей, — требовательно сказал Хозяин. — Он у меня слабенький, градусов двадцать.