Я хмыкнул и демонстративно повернулся спиной. Ну надо же, какой впечатлительный. Точно домашний ребенок. Сбежал от папы с мамой попробовать вкус вольной жизни. Потому и не хочет, чтобы кто-то знал, в какой предел он уйдет.
На стене напротив не было ничего интересного. Пересечения цветных линий размечали руны «прозрачного проникновения». И петлю огня («Никогда не использовать в закрытом помещении!» – строго наказывала Универсальная Книга Символов). Еще был вычерчен многоугольник Рацифера. Он лучился сухим жаром, и от разглядывания его начинали слезиться глаза. Говорят, его действие при длительном контакте подобно действию радиации…
– Забыли они про нас, что ли? – сердито бормотал Сэм. – Хоть адвоката прислали бы… Или дожидаются какого-нибудь начальства? Что за порядки в этом городишке…
А лежанка ничего, удобная. Я поерзал по твердой поверхности, пытаясь убедить себя, что для позвоночника так даже полезнее. Неужто придется привыкать?
Погодите-ка… Я так привык мыслить как маг, что упускаю из виду совсем другие возможности. И то, что представляет для меня преграду как для мага, может сослужить службу…
Переместившись к изголовью каменного ложа, где вылезла порванная струна из осыпавшейся стенки, я попробовал ее пальцами – горячая и слегка вибрирует, но если кисть обмотать полой куртки и несколько раз согнуть и разогнуть торчащий кусок, чтобы отломить его, то вместо магического артефакта у меня в руках окажется самая обыкновенная проволока… Коротковата, правда, и чересчур податлива, но все же тверже чистого серебра, из которого теоретически полагалось бы быть струне. Надо думать, такой расход казне не по карману и на защитный периметр пустили сплав серебра с дешевым металлом.
– Что ты делаешь? – осведомился удивленно Сэм, когда я снова приблизился к внешней решетке. – Мало тебя треснуло?
– Хорошая встряска прочищает мозги, – рассеянно мурлыкнул я, стараясь подцепить пальцами висячий замок снаружи и при этом не коснуться решетки. Пекло в такой близости от знака изрядное, поэтому сосредоточиться было нелегко…
Повозившись несколько минут, я выяснил все что хотел и принялся изгибать проволоку, снова примерять ее к замку, снова гнуть металл и снова примеряться…
Как там Жаб учил? «Главное – терпение, малец. Замки не любят суеты и нервов». Правда, толком обучиться у опытного медвежатника я не смог по причине малолетства, но кое-что в память запало…
Пару раз меня порядком шарахнуло, пальцы я снес вчистую, сгибая проволоку без инструментов. Но мне очень хотелось на волю.
– Есть! – ликующе выдохнул я, услышав заветный щелчок.
– Экий мастер на все руки, – произнес Сэм с непонятной интонацией. Мне так показалось, что голос его подрагивает. И сам он отошел в дальний угол своей камеры и по-детски обхватил руками плечи. – Ну пока! Приятно было пообщаться… Передавай там привет…
– Ты чего? – удивился я. – Никак расстроился?
– С чего бы это? – огрызнулся он. – Жаль собеседника терять. И так тут тоска…
– Так пошли со мной, – усмехнулся я. – Или хочешь остаться?
– А как я выйду?
– Через дверь, – вздохнул я, носком ботинка распахивая свою решетку в смутной надежде обмануть действие знака. Это, конечно, не помогло, и очередной удар встряхнул так, что я чудом не прикусил язык.
В коридорчике, как и предполагалось, никого не было. Вправо от наших камер располагалось еще несколько таких же, а затем маячила глухая стена. И влево – не меньше десятка. Тоже предназначенные для магов. Но они пустовали. Зато коридорчик слева заканчивался деревянной дверью, массивной с виду, но чуть приотворенной. Над дверью тускло светилась лампа на голом крученом проводе.
Вне узилища не в пример легче дышалось. С меня словно сняли каменный панцирь, позволив разогнуться и набрать полные легкие воздуха… Пусть и не самого чистого.
– Что там? – с любопытством спросил Сэм.
– Ничего интересного… – Я занялся его замком. Одолевать замок на своей клетке было намного спокойнее. А здесь, снаружи, я чувствовал себя тревожно и все время косился на щель приоткрытой двери.
– Ну чего ты так долго? – сердился Сэм, нетерпеливо переминаясь внутри клетки. Теперь я почти не видел его. Как ни тускла была лампа, свет ее все равно мешал рассмотреть творящееся за решеткой. Да и знак искажал силуэт даже снаружи. Но беспокойство и нетерпение Сэма прямо-таки лучились через прутья.
– Давай я подержу… – вызвался он, перехватывая замок изнутри.
– Не на… Проклятие! – Сэма швырнуло к дальней стенке, но мое проклятие адресовалось не этому факту, а обломкам проволоки, в которые превратилась отмычка. То ли неосторожность наша с Сэмом подействовала, то ли металл уже устал от бесконечных изгибов, но и без того короткая проволока распалась на два ни на что не годных куска.
– Мне очень жаль… – медленно произнес я, не поднимая глаз.
– Погоди, – отозвался Сэм поспешно, хотя и нетвердым голосом. Шок от удара оставил его в сознании, но двигался он замедленно. – Погоди, сейчас… Не уходи. Я, может, у себя найду что-нибудь подходящее… – Я услышал, как он копается внутри, царапает камень, потом вздыхает и обреченно констатирует: – Нет, ничего нет.
– Сэм, я…
– Слушай, иди уже отсюда, а, – напряженным тоном прервал он меня. – Не вышло так не вышло. Мне, в конце концов, ничего не грозит. Просто не хотелось… Ай, неважно. А ты катись подальше, тебе есть что терять. Ну чего таращишься? Топай давай… Или сейчас как начну орать, чтобы какой-нибудь охранник пришел!
Я еще несколько секунд смотрел в темноту за решеткой, в которой теперь не различалось никакого движения, потом развернулся и двинулся к выходу. Сэм в принципе прав. Ну переживет он свои неприятности…
Щель оказалась слишком узка, чтобы с толком рассмотреть происходящее за дверью. К тому же поперек двери переливался красками жгут охранного заклинания. Но, учитывая, что дверь закрыли небрежно, контур заклинания не замкнулся и торчал лохмотьями в разные стороны, не цепляясь за косяки.
Если подойти вплотную и затаить дыхание (на всякий случай), то можно рассмотреть противоположную стену, выложенную грубо тесанным камнем, а ниже… Что-то тучное, объемное, неопределенной формы, похожее на… Нечто вдруг пошевелилось, распрямилось и оказалось толстяком, который просто дремал, сидя спиной к двери и, похоже, навалившись на стол.
Толстяк со вкусом потянулся, откидываясь назад и демонстрируя лысую макушку, с кряхтеньем встал и двинулся куда-то в невидимую для меня часть комнаты, даже не взглянув в сторону двери. Судя по поведению, был он один, поэтому, выждав несколько секунд, я решил толкнуть дверь…
Глазам предстало небольшое помещение с двумя дверями. Одна – та, за которой скрылся толстяк, – вела, скорее всего, в уборную. Иначе звуки, доносящиеся оттуда, объяснить нельзя. Вторая дверь находилась выше уровня пола, и к ней вела железная лестница, крепившаяся к стене. Еще в комнате имелись в наличии: стул с висящей на спинке темной курткой, а также стол, на котором стояли кувшин, кружка, тарелка с огрызками, и покачивалось «волшебное око». Из темного стеклянного «ока» мне призывно махало рукой искаженное изображение нагой блондинки.
Я сделал несколько шагов к лестнице и остановился, заметив на стене, на крюке, вбитом между камнями, здоровенное кольцо с десятком ключей. Толстяк наверняка не таскал его с собой именно из-за размеров кольца.
За дверью уборной плескалась вода и слышались невнятные подвывания. Кажется, там пели. Сколько еще охранник там пробудет? Минуту? Две? Десять?
Ключи не звякнули, когда я снимал их с крюка. Дверь обратно к камерам не скрипнула. Внутренний голос замолчал, шокированный моим идиотизмом.
В полной тишине я вернулся обратно к камере Сэма.
– Все еще хочешь на свободу? – поинтересовался я, перебирая ключи в поисках подходящего.
Сэм быстро перебежал по своей клетке, переместившись к самым прутьям. Знак искажал черты его лица, но изумление прочесть было все-таки можно.
– Ты зачем вернулся? Это что? Ключи? Ты там убил кого-то? Ты…
– Не ори, – с досадой отозвался я, нервно косясь на дверь в конце коридора. – Мне слегка повезло…
– Ну ты кретин! – выдохнул неблагодарный пацан. – Ты спятил, что ли? Какого беса ты приперся? Если была возможность, уносил бы ноги!
– А вот без твоих распоряжений я обойдусь, – раздражаясь, отозвался я, выдергивая очередной неподходящий ключ.
– Да и я без твоих благодеяний… Может, мне тут нравится? Может, я…
– Заткнись, – попросил я его. От напряжения ладони вспотели – и ключи выскальзывали, словно живые. – Без моих благодеяний ты уже дважды был бы, скорее всего, мертв.
– Да что у тебя за мания такая меня спасать? Ты кто, Ассан Хранитель или Люц Птицедрев? Я тебя просил, что ли? Да пошел ты со своей помощью куда подальше! Я вообще не нуждаюсь…
Ключ легко вошел в скважину и покорно повернулся. Сэм смолк, потом хрипло попросил:
– Отойди…
Я, не оглядываясь, снова устремился к выходу. Хочет выбраться, теперь дорога открыта. Хочет остаться – его дело.
Щель я предусмотрительно оставил и теперь, к величайшему своему разочарованию, увидел через нее спину толстого охранника на прежнем месте. Тот катал что-то по столу, посмеиваясь. Надо думать, вертел свое «око», любуясь красотками. Аж лысина порозовела…
– Ну и? – выдохнули мне в ухо еле слышно. – Что дальше?
Я не успел ответить, потому что толстяк отвлекся от своей игрушки, потянулся через стол за кувшином и вдруг замер, уставившись на противоположную стену. На пустой крюк.
– А где… – недоуменно начал было он вслух вопрошать сам себя.
Я пнул дверь и прыгнул вперед, ударив ребром ладони по заплывшей жиром шее. И одновременно с этим в затылок бедняги врезался крошечный огненный шарик. Толстяк обмяк и ткнулся носом в стол. Волосы на его затылке свернулись колечками, и явственно завоняло паленым.
– Брр… – проговорил Сэм. – Этого только не хватало… Ну теперь мы точно преступники. Он живой?